— Держу свои действия в тайне? — недоверчиво переспросила она. — Финн, ты говоришь как главный герой в плохом шпионском фильме. Или мне послышалось?
— Черт возьми, Амбер О'Нил! — тихо сказал он. — Ты расскажешь, наконец, что здесь произошло?
Она растерялась по-настоящему. Что случилось? Зачем они ругаются? И почему Финн разговаривает с ней таким тоном? От дурного предчувствия мурашки побежали у нее по спине.
Она поджала губы и задумалась. Наверное, не стоит сейчас рассказывать ему о встрече с корреспондентами из журнала «Wow!».
Он выглядел слишком уставшим: черно-синие круги под глазами, напряженный подбородок. Весь как натянутая струна. Амбер нахмурилась. «Совсем себя загонял», — подумала она. И куда только исчез всегда спокойный Финн, способный шутя решить любую свалившуюся ему на голову задачу?
— Заходила Урсула, и мы выпили немного. — Амбер мысленно попросила у Бога прощения за ложь. «Так надо», — убеждала себя она. Наступит подходящий момент, и она скажет ему правду. А Финн засмеется таким знакомым искристым смехом и скажет, что, хотя делать этого не стоило, он ее прощает.
— Урсула? — Финн насупился. — Твоя сестра?
— Я знаю только одну Урсулу.
— И что привело ее сюда в разгар рабочего дня? Желание промочить горло?
Амбер напряглась, как тигрица перед прыжком. Довольно! С нее довольно!
— По-твоему, мы совершили преступление? — прошипела она. — Некоторые женщины в компании, где работает Урсула, заглядывают в бар каждый обеденный перерыв!
— Ручаюсь, после этого они бездельничают до вечера!
— Но я была дома! — уточнила Амбер и, к своему ужасу, разрыдалась.
Финн удивленно замолчал.
— Амбер...
— Прекрати! Умоляю, прекрати! — всхлипнула Амбер и бросилась из кухни в спальную комнату.
Вздрагивая, она упала на кровать, пытаясь справиться с проклятыми слезами. Бесполезно. Соленые ручейки стекали по носу прямо в рот. Вскоре дверь тихо открылась, и Финн подошел к кровати.
Она притихла, застыла, даже затаила дыхание, ясно давая понять, что не желает с ним разговаривать. Но Финн проигнорировал это и опустил руку ей на плечо.
Амбер попыталась сбросить руку.
— У...уходи!
— Ты же хочешь, чтобы я остался.
— Откуда тебе знать, чего я хочу? — сердито спросила она.
Финн вздохнул.
— Давай начнем наш вечер сначала?
— Каким же это образом? — тихо спросила Амбер.
Его глаза на мгновение сверкнули, и Амбер сразу же увидела в их глубине яркую вспышку желания.
Финн улыбнулся, пожав широкими плечами.
— Не знаю, Амбер, — лукаво сказал он. — Есть идеи?
Амбер знала, что у него за идея. Если быть честной, у нее возникла точно такая же. Горячие поцелуи сотрут следы злых слов, которые они наговорили друг другу, и мир будет восстановлен. Но, черт возьми, она ни за что не даст ему зеленый свет. Ведь у нее есть гордость!
Она стремительно встала. Финн помрачнел.
— Ты куда?
— На кухню. Я приготовила цыпленка с рисом. Разве не помнишь?
— Ах, вот как меняются девушки, когда обещаешь на них жениться! — поддразнил ее он. — Теперь у тебя ужин превыше любви?
— Я ничуть не изменилась, — тихо возразила Амбер. — Посмотри на себя. Пока мы не обручились, ты не смел, приходя домой, осыпать меня упреками. Финн, ты похож на растрепанного, злого черта! Нет, еще хуже!
Амбер вылетела из комнаты, пока они окончательно не перессорились.
Дрожащими руками она выключила газ, достала из духовки две тарелки и отнесла их в гостиную. Финн стоял посреди комнаты и разглядывал рождественскую елку. Он смотрел чуть удивленно, и на какой-то момент Амбер почудилось, что перед нею не жесткий, сильный мужчина, а маленький мальчик. Сердце дрогнуло от любви к нему.
— Тебе нравится? — спросила она.
— Обычно ты не ставила елку так рано, — заметил Финн, продолжая изучать блестящие висюльки.
— Не смогла дождаться Рождества, — уклончиво объяснила она. И поклялась рассказать ему об интервью. Завтра. — Но я не услышала ответа. Тебе нравится?
Финн повернулся и посмотрел на нее своими прекрасными глазами, зелеными, как эта елка.
— Дорогая, она чудесная... самая прекрасная из всех, что я видел!
— В прошлом году ты говорил то же самое.
— Правда? — он улыбнулся.
— Да! И в позапрошлом!
— Признаюсь, я повторял это каждый Новый год, который мы встречали вместе, — пробормотал Финн. Кажется, он начал наконец приходить в себя. — А какое это Рождество по счету, Амбер?
— Ч...четвертое. — Она запнулась, потому что от его взгляда перехватило дыхание. — Разве ты не помнишь?
— Видишь ли, мне немного трудно думать... сейчас, — признался он.
А теперь можно сыграть в игру. Честно говоря, вид цыпленка в застывшем соусе из кокосовых орехов и кориандра вызывал легкую тошноту. Амбер хотелось раствориться в его руках и забыть все обидные слова на свете. И про то, что она солгала ему...
— Неужели? — хрипло спросила она.
— Ммм.
— А почему?
— Потому, что я не в состоянии думать ни о чем, кроме... — Он замолк, и темные зрачки расширились от желания.
Амбер покраснела.
— Кроме?..
— Иди ко мне, — прошептал Финн.
Эти глаза с густыми ресницами были такими завораживающими, что все слова замерли у нее на языке и она, не помня как, оказалась в его руках.
Финн обнял ее, нежно коснулся подбородком золотистых, мягких волос, крепко прижал к себе. Так было всегда. Мгновение, когда лишаешься рассудка. Временами ее пугал восторг от их близости.
— Господи... Амбер, я хочу тебя, — простонал он.
— Н...никогда бы не подумала. — Она задохнулась от счастья.
— Очень.
Сердце билось все чаще и чаще.
— Как же... быть?
— Вот так. — Указательным пальцем он провел по золотому шелку, нашел застежку-молнию, медленно расстегнул ее.
— Финн!
Он неторопливо тянул молнию вниз, чуть улыбнувшись, когда она натянулась на ее роскошной груди и не хотела подчиняться.
— Что?
Амбер бессильно закрыла глаза.
— Забыла, — прошептала она глухим, будто пьяным голосом, тяжелым и сладким как мед. Финн научил ее говорить так. В любви он научил Амбер всему, он был великим учителем и раскрыл ей целый мир наслаждений. Финн объяснял, как важно предвкушение: порой, чем дольше длится прелюдия, тем лучше.