— Почему ты ушла сегодня утром? — Его голос охрип. Кайл медленно прошел мимо кресла, глядя на нее с раздражением.

— Я не знала, как относиться к тому, что случилось между.., между нами, — искренне призналась девушка, еле сдерживая дрожь.

Кайл сел на корточки у ее ног.

— Почему Ник оказался здесь?

Он стал гладить ее колени, и Мэган почувствовала, что его горячая ладонь словно прожигает ткань.

— Я не хочу говорить о Нике. — У нее внезапно захватило дух, когда Кайл опустил голову ей на колени и начал водить руками вдоль бедер.

— Тебе не следует оставаться с ним наедине.

Никогда.

— Я знаю. — Она судорожно вздохнула, когда его рука скользнула под юбку и погладила ногу.

— Слишком много одежды. — Он поднял голову и призывно улыбнулся. — Ты всегда носишь слишком много одежды, Мэган. И я хочу когда-нибудь увидеть, как ты будешь скидывать одну вещь за другой. Вот так.

Она сначала даже не поняла, как его пальцы добрались до бедер, настолько его греховная улыбка заворожила ее. Вдруг резким движением он сдернул с нее трусики и отбросил их в сторону.

— Кайл!.. — Бессознательно она погрузила пальцы в его взлохмаченные густые волосы, страсть охватила ее, а он целовал и целовал мягкие, нежные бедра возлюбленной. — О господи… — закричала Мэган, когда его губы коснулись ужасных шрамов на колене. — Пожалуйста, не надо.

— Я хочу, чтобы ты ничего не прятала от меня, возразил он и оттолкнул сопротивляющуюся руку. Ты само совершенство.

Слезы затуманили ей глаза, горло горело, и было тяжело глотать. Их взгляды встретились, слились и растаяли друг в друге.

— Я хочу быть с тобой, — хрипла сказал Кайл.

— Я тоже.

Секунда, и она уже лежала на полу, перед ней маячили белый потолок и терракотовая тень кресла. Предметы поплыли, закачались и слились в одну розу на потолке, когда Кайл овладел ею.

В голове Мэган что-то взорвалось, ее мышцы, словно канаты, нежно и крепко обхватили его, а он проникал все глубже и глубже с неукротимой яростью. Его глаза прикрылись от сладострастного восторга. Слезы хлынули у нее из глаз. Кайл слизнул их языком.

Когда, вложив в последний поцелуй всю страсть и нежность, он оторвался от нее, Мэган поняла, что просто умрет без этого дикого наслаждения: она должна испытывать его всю оставшуюся жизнь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кайл стоял в дверях летнего домика и наслаждался прекрасным зрелищем: Мэган рисовала, хрупкая фигура рассеивалась в лучах солнечного света, падающего через окно. Кисть в ее руке уверенно скользила по поверхности холста. Кайл никогда не видел ее такой прекрасной, выражение лица было почти блаженным, и яркий свет сиял вокруг.

Кайлу захотелось перенести эту сцену на холст.

Он стоял и просто смотрел на нее, молчаливо признавая, что может провести так остаток жизни.

Она надела одну из его рабочих рубашек, всю в разноцветных пятнах. Полы немыслимого одеяния почти касались колен. Его рубашка никогда не казалась ему столь привлекательной, пока она не оказалась на Мэган.

Сегодня он не давал ей заданий, а предоставил право выбора, и она забыла о его существовании.

В Кайле проснулась ревность: уж не потревожить ли ее?

Внезапно она обвела комнату взглядом и увидела Кайла. Его как током ударило, он выпрямился, потрясенный силой своих чувств, и заговорил:

— Не хотел тревожить тебя, но я приготовил ланч. — Он улыбнулся и шагнул в прохладную студию. Жизнь казалась ему совершенной, чего еще желать?

Эта мысль удивила его. Он не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким жизнерадостным и взволнованным. Он не смог бы назвать другую женщину, заставившую его испытать такие чувства. Что-то подсказывало ему, что их отношения с Мэган — земля неизведанная.

— Тунец и жареные макароны с салатом. Ты голодна?

Мэган не знала, что ответить. Она утратила способность говорить. Когда она обернулась и увидела Кайла в дверях, у нее просто ноги подкосились. Видеть его, проводить с ним время стало обязательной и радостной частью жизни, каждая клеточка ее тела пела ему гимн: его мужскому началу, грациозной походке, улыбке, которая кажется самой сексуальной в мире, его энергии, затрагивающей душу и сердце.

— Ты настоящий мастер на кухне. Когда я впервые увидела твою безупречно чистую кухню, то подумала, что все сделано напоказ, а оказалось, ты по-настоящему умеешь готовить.

Кайл улыбнулся.

— Мамина заслуга. — Он пожал плечами, светло-карие глаза лукаво сверкнули. — Она твердо уверена, что настоящий мужчина должен уметь готовить. В каком-то смысле кулинария похожа на живопись. Ты берешь нужные ингредиенты или цвета, смешиваешь и создаешь красоту.

Мэган не удержалась от вздоха.

— В твоих устах это звучит так.., просто и легко.

— Так и должно быть, но я не говорю, что все просто. Иногда созидание может быть сущей пыткой. — Кайл медленно пошел к ней, мускулы играли под черным свитером, на красивом лице застыло задумчивое выражение. — Иногда самая трудная вещь — четко представить картину у себя в голове и перенести изображение на полотно. В этом процессе ты живешь и умираешь.

Девушка поняла его. С ней происходили похожие вещи. Бывали времена, когда карандаш или кисть парили по холсту свободно, как мечта, но иногда казалось, легче на Эверест забраться без альпинистского снаряжения. Тогда сомнения и неуверенность воцарялись в душе. Жестокий голосок в голове обзывал ее самонадеянной дурой, решившей заработать живописью себе на жизнь. Все долгие годы жизни с Ником она лелеяла мечты, что ей под силу это совершить. Они никогда не исчезали, даже в самые ужасные времена.

Мысль о Нике и связанных с ним страшных событиях стерла улыбку с ее лица. Зачем он пришел и пугал ее? Она не была готова к встрече с ним, была такой.., такой робкой, жалкой. Неудивительно, что он обращался с ней как с рабыней.

Негодование охватило Мэган, когда она подсчитала, сколько лет он уничтожал ее гордость и самоуважение. Как она могла допустить это? Чувство возмущения сдавило ей горло.

Кайл подошел сзади и обнял ее за талию. Он почувствовал, как сжались, а потом расслабились ее мышцы, как крупная дрожь охватила тело, такое пленительное, такое женственное, и запах ванили окутал его словно кружевом.

Черт, он не может находиться в одной комнате с этой женщиной и оставаться спокойным, но как прекрасно стоять позади нее, ощущать ее тело.., и как ужасно знать о ее глубокой душевной ране!..

Ник Бренд еще счастливчик, что отделался предупреждением. Ради Мэган Кайл не полез в драку, только ради Мэган. Если бы не она, он бы показал этому мерзавцу, что он думает о человеке, который толкает свою жену с лестницы, а затем продолжает истязать ее.