Люка не знал, что ответить. Еще никто не относился к нему с такой добротой и пониманием. Обычно люди выражали свое сочувствие и старались сменить тему. Им было неудобно, они не знали, как вести себя.
Но сейчас он позволил себе помечтать, что жизнь может быть совсем другой рядом с ней. И он этого хотел больше всего на свете! Люка подумал, что история, которую описала Кейт, вполне могла быть его. София даже не смотрела на него последние недели своей жизни. Может, он рассуждает эгоистично, но понять насколько — способен только человек, оказавшийся в подобной ситуации.
Только сейчас Люка осознал, насколько отвергнутым чувствовал себя тогда. Были моменты, когда он не знал, куда деваться от одиночества.
После смерти Софии он не открывался никому. Он не позволял ни единой душе посочувствовать ему, не позволял себе быть слабым. Люка добровольно посадил себя в темную пещеру недоверия, в то время, как остро нуждался в чьей-то поддержке. В то время ему казалось, что в жизни для него ничего не осталось, кроме боли. Но рядом с Кейт все по-другому. Почему-то сейчас, искренность не казалась ему проявлением слабости.
― Я бы хотел кое-чего, — сказал Люка, встав.
Он подал руку Кейт и помог ей подняться. Теперь она была так близко, что он ощутил нежный аромат, исходящий от ее кожи, и этот аромат моментально вскружил ему голову.
― Все что угодно, — ответила она.
― Поцелуй.
Он наклонился и нежно прикоснулся губами к ее губам. Он погладил ее подбородок и шею. Обхватив девушку за талию, он снова приник к ее устам, и этот поцелуй был словно глоток свежего воздуха, словно возвращение к жизни. Желание перерастало в почти хищное нетерпение. Все, чего он сейчас хотел, — взять ее на руки и отнести в свою спальню, чтобы там заняться любовью при свете луны.
Но прежде, чем Люка поддался такому искушению, он вспомнил события сегодняшнего утра: ее визит к врачу и то, как он с ума чуть не сошел, думая о самом страшном. Люке пришлось унять этот порыв. Он не позволит своей страсти ставить под угрозу здоровье Катерины и их ребенка. Ему надо держать себя в руках, как бы сложно это ни было!
Сладкий эротический поцелуй был прерван прежде, чем Люка окончательно потерял рассудок. Он позволил великолепным волосам Катерины рассыпаться по плечам и взял ее нежное личико в свои ладони.
— Ты целуешься, как ангел. Ты могла бы поработить любого мужчину одним лишь поцелуем! И он был бы вечно благодарен тебе за это.
― Но мне не нужен «любой» мужчина, Люка.
― Нет? — поддразнил он.
Обещание в ее глазах только усугубляло ситуацию — он еле сдерживал себя... Все его тело уже ныло от желания.
― Разве ты не знаешь? — сказала она. — Разве не знаешь, как сильно я...
― Scusi, синьор Ди Росси, синьорина...
В дверях появилась, вечно улыбающаяся, домработница Люки. Она несла напитки на маленьком круглом подносе.
Выругавшись про себя в досаде на то, что их прервали, Люка посмотрел в лицо женщине, которую он, до сих пор, держал в своих объятиях, и с большим сожалением отпустил ее.
Что же Катерина хотела сказать ему?
Он сказал что-то Орсетте по-итальянски по поводу ее несвоевременного прихода и засмеялся. Пожилая женщина тоже засмеялась и пожала плечами, словно извиняясь. Но Люка никогда не мог злиться на это милое создание. Орсетта всю жизнь прожила рядом с ним. Эта женщина была самым близким ему человеком, практически членом семьи. Но даже она не знала о том, что было у него на душе.
― Ужин будет готов через несколько минут.
Как всегда широко улыбнувшись, Орсетта удалилась, оставляя Люку наедине с Катериной.
― В ту ночь, когда мы впервые встретились, ты говорил, что чувствовал себя потерянным. — Кейт пододвинула стул обратно к столу и нахмурилась. — Ты думал тогда о жене?
К чему она ведет?
Люка подошел к Кейт и положил руки ей на плечи. Она задрожала от его прикосновения, заставив его тихо порадоваться такой реакции.
― Я о ней тогда целый день думал — это правда, — признался он. — Но только потому, что нашел книгу, которую она читала на яхте в тот злополучный день. Конечно, это меня привело в уныние, снова нахлынула волна воспоминаний... Но я очень тебя прошу, хватит о ней. Я бы с большим удовольствием поговорил о нас с тобой.
― Хорошо.
― Так... И на чем же мы остановились, когда Орсетта зашла? Ах да! Ты хотела что-то сказать мне. Так что же, Катерина?
― Знаешь, — она взглянула в его глаза, — давай поговорим потом? Я бы хотела пойти прилечь. Этот перелет явно сказывается на мне. Ты не против, если я оставлю тебя одного ужинать сегодня? Мне совсем не хочется есть.
― Я не против, Катерина. Но ты себя хорошо чувствуешь? Что-то не так?
Голос Люки стал взволнованным: ему не нравились ее слова и то, что Катерина избегала смотреть ему в глаза.
— Я в полном порядке, только немного устала.
― Уверена? Ты ничего от меня не скрываешь?
― Нет, Люка, — усмехнулась она.
Разочарованный тем, что она не может остаться с ним, Люка старался не показывать своего сожаления.
― Тогда иди, отдыхай, я потом загляну к тебе.
― Ты, правда, не против?
― Конечно, нет. С чего я стану возражать против того, чтобы ты отдыхала, если это единственная причина, по которой я тебя привез сюда?
Его взгляд был мягким и добрым.
Катерину тронула его заботливость.
― Тогда увидимся позже.
Она поспешила в дом.
И в ту же секунду, как она скрылась из вида, Люка понял, что уже скучает по ней...
Неужели Люка все еще любит свою жену? Когда он признался, что думал о ней весь тот вечер, когда они познакомились, сердце Кейт болезненно сжалось. Могла ли печаль по Софии подтолкнуть его в ее объятия? Он спрашивал, не была ли та ночь лишь ее местью бывшему жениху, но что, если он был с ней только для того, чтобы отвлечься от грустных мыслей?
Неужели Кейт только показалось, что между ними есть какая-то связь?
Мысли не давали ей покоя, и, скрестив руки на груди, словно защищая свое сердце, она подошла к огромному окну. Но даже райский запах лилий и цветущей мимозы не мог поднять ей настроение. Уставившись в окно невидящим взглядом, она помотала головой.
Люка предложил ей стать его женой... Но какое будущее ждет их, если его сердце принадлежит другой женщине? Женщине, соперничать с которой Кейт не могла. Ей всегда казалось, что ушедших из жизни людей со временем начинают идеализировать. И помнят только их положительные качества, только яркие и счастливые моменты, пережитые вместе с ними. И как их ребенок будет расти в такой атмосфере, когда его отец всегда будет думать о другой женщине? Кейт никогда не сможет этого принять. И лучше уж жить отдельно, чем с человеком, для которого ты далеко не на первом месте.