— Он стал нахальничать, ну я и…

— Так это ты? Не Лео?

— Лео вошел, когда драка закончилась. Но, возможно, я зашла слишком далеко.

— Я бы так не сказал, — с явным удовольствием возразил Бартон. — Значит, он отомстил тебе.

— Может, мне позвонить Лео?

— А ты не хочешь?

— Конечно, хочу, но он так далеко, в своей стране, и теперь он совсем другой.

— Тогда поезжай к нему, узнай, не сможет ли его страна стать и твоей тоже. Селина, когда мужчина постоянно звонит и так беспокоится, значит, ему нужно сказать женщине то, о чем невозможно говорить по телефону.

— Мне… ехать в Италию?

— Но это же не обратная сторона Луны! Я присмотрю за Джиперсом и Эллиотом, у тебя есть призовые деньги. Что тебя останавливает?

Селина молчала, и Бартон зацокал языком.

— Я не трусиха!

— Ну да, когда ты на арене. Никогда не видел никого храбрее! Но это легко. Мир за пределами арены — место пострашнее. Подумай об этом.

К моменту возвращения домой Лео почти убедил себя, что так ему и надо. Видно, не судьба им быть вместе.

Свадьба потребовала от него напряжения всех сил. Зрелище безмятежного счастья брата внезапно вызвало у него недовольство собственной судьбой.

Не то чтобы он подумывал о браке. Мысль о Селине в белом платье из переливающегося атласа и кружев, в которое облачилась Далей, вызывала у него сомнение. Селина, вероятно, выходила бы замуж в ковбойской шляпе и сапогах со шпорами.

Когда Лео подъехал к дому, он уже все обдумал: они замечательно провели время, но оно прошло и так и должно быть. Он забудет о ней.

Джина только что приготовила для него постель. Пожелав ему спокойной ночи, она подошла к окну, чтобы забрать щетку для обметания пыли.

— Днем приходил Ренцо, он хотел поговорить с тобой, — начала она. — Ему нужно… интересно, кто это?

— Где? — Лео подошел к окну, из которого была видна тропа, которая вела из Моренцы к дому.

Высокая стройная женщина, обвешанная сумками, шла к дому, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть вверх. Она была далеко, но Лео узнал легкую поступь и поворот головы.

— Она, должно быть, здесь впервые, — Джина повернулась к нему, — потому что… signore?

Ее хозяин уже с грохотом сбегал по ступенькам.

Молодая женщина выронила из рук сумки и побежала ему навстречу. В следующее мгновенье, забыв обо всем на свете, они оказались в объятиях друг друга.

— Челия! — крикнула Джина одной из горничных. — У нас гостья. Оставь свою работу и приготовь для нее комнату. Хотя, — добавила она, глядя на две фигуры, слившиеся в тесном объятии, — мне кажется, она вряд ли будет спать в ней.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Скажи мне, что это не сон! Ты действительно здесь!

— Я здесь! Я здесь! Обними меня! — Селина смеялась и плакала одновременно.

Лео изо всех сил сжал Селину и покрыл поцелуями ее лицо.

— Я так часто представлял, как ты идешь по этой дороге, но это всегда был лишь солнечный блик.

— Но не сейчас. Ах, Лео, ты действительно рад меня видеть?

Внезапно он потерял дар речи. Рад ли он видеть ее? Ком в горле не давал ему говорить.

— Ты плачешь, — удивилась Селина.

— Конечно, нет! Только слабаки плачут, — пошутил Лео, вспомнив ее собственные слова. Но у него были влажные глаза, и он не сделал попытки утереть слезы.

Засунув одну сумку под мышку и взяв вторую в руку, он обнял Селину свободной рукой и они пошли к дому.

— У тебя гости? — спросила Сплина, заметив в окнах чьи-то лица.

— Нет, это… — Лео едва не сказал «слуги», — две племянницы Джины, — объяснил он. Когда возникала необходимость в дополнительных работниках, он просил Джину привести кого-нибудь из ее многочисленных родственников.

В дверях их встретила улыбающаяся Джина, сообщившая, что для «синьорины» приготавливают комнату, а освежительные напитки и еда уже на пути из кухни.

Джина удалилась, и Лео обнял Селину. Он не стал целовать ее, просто прижал к себе и уперся подбородком ей в голову.

— Почему она приготавливает комнату для меня? — удивилась Селина.

— Джина увидела, как ты поднимаешься по холму, и, когда я… когда мы… я думаю, что все уже знают о нас.

У нее вертелся на языке вопрос, что он имеет в виду, говоря «все о нас», но она промолчала — сейчас ничего не имело значения, кроме теплой радости, которую она испытывала от близости Лео. В этой стране, где все казалось ей странным и люди говорили на непонятном языке, у нее возникло ощущение, что она вернулась домой.

— Почему ты не взяла такси? Тебя бы довезли до самой двери.

— Я не знала, как сказать твой адрес. Мне удалось найти автобус с надписью «Моренца», но я не знала, что билет надо покупать в кондитерской. Поэтому пока я покупала его, автобус ушел. Что ты смеешься?

Лео поспешно подавил смешок.

— Прости, carissima, я не смог удержаться! Действительно, мы в Италии немного сумасшедшие — покупаем билеты на автобус в кондитерской.

— А что вы делаете, если кондитерские закрыты?

— Ходим пешком.

Селина засмеялась.

— Поэтому я дождалась следующего автобуса. Ты рассказал о своем доме, и я легко узнала его.

— Но почему ты не позвонила, чтобы я встретил тебя?

— Ну… понимаешь…

Всю дорогу Селину мучила мысль, что она не нужна Лео. Она позвонит и услышит в его голосе неловкость. А если он звонил в Техас, чтобы попросить ее не разыскивать его… Она дала себе слово, что, как только самолет приземлится, она немедленно вернется домой. Или позвонит Лео. Или сделает еще что-нибудь… Но ей вспомнились слова Бартона… нет, никто из членов семьи Гейтс никогда не пасовал перед трудностями. Хотя она ничего не знала о своей семье, эта мысль помогла ей.

Автобус доставил ее к утиному пруду в Моренце, откуда был виден дом на вершине холма. Неподалеку старое такси ожидало клиентов, и Селина могла бы просто указать водителю на дом, но у нее не хватило решимости: возможно, вскоре ей, отвергнутой, придется возвращаться тем же путем.

Поэтому, едва не падая от усталости, она прошла пешком последнюю милю. Знакомая и невыразимо дорогая фигура буквально слетела ей навстречу и, рыдая от радости, прижала к сердцу. И тогда она узнала то, что хотела знать.

Он повел ее в комнату, приготовленную для нее горничными. Поднимаясь наверх, она рассматривала дом с толстыми каменными стенами. Он был таким, каким Лео описал его, только гораздо больше.

Ее комната с полированным деревянным полом оказалась очень просторной. Никогда в жизни Селина не видела такой огромной кровати с ореховым изголовьем, покрытым резьбой. Чтобы сохранить прохладу, на окнах были тяжелые деревянные ставни, и, когда Джина открыла их, Селина вышла на крошечный балкон. Она увидела долину и сельский пейзаж изумительной красоты. Цепь холмов, покрытых соснами, уходила за горизонт, где оттенки зеленого и голубого постепенно бледнели в туманной дали.