Он вошел к ней в комнату и устроился на диване. Через несколько минут Минни вернулась с двумя кружками.
— Ты объяснил матери, что с тобой произошло?
— Еще нет. Я сделаю это, когда понравлюсь.
— Расскажи мне о своей семье. Сколько у тебя братьев и сестер? — спросила Минни.
— Пять братьев. Хоуп, моя приемная мать, родила сына в пятнадцать лет. Ее родители отдали малыша на усыновление, а ей сказали, что он умер.
— Вот негодяи, — резко сказала Минни.
— Согласен. Никто из нас ничего не знал о нем в течение долгих лет. Хоуп вышла замуж за Джека Кеймэна, вдовца, у которого был сын Примо. Мать Примо была итальянкой. Они усыновили меня. Не думаю, что это был счастливый брак, потому что он развалился, когда из Италии приехал Франко, дядя Примо. Они с матерью полюбили друг друга, и у них родился сын. После развода Хоуп получила опекунство надо мной, а Примо остался с отцом. Через два года Джек умер, и Хоуп поехала за Примо. Так она познакомилась с Тони, братом Франко, и вышла за него замуж.
— А как же Франко? Если у Хоуп был от него ребенок, то почему они не поженились?
— Франко уже был женат. У него было к тому моменту уже родилось двое детей, и он не мог бросить жену.
— Ты сказал, что вас шестеро, — произнесла Минни, загибая пальцы.
— У Тони и Хоуп родились близнецы Карло и Руджеро. Теперь, когда объявился Джастин, можно говорить о полном воссоединении семьи. Он приехал в Неаполь, чтобы жениться. Это произошло шесть недель назад. — Немного помедлив, Люк добавил: — Как видишь, у нас довольно странная семья. Некоторые из нас связаны родством, некоторые нет.
— Но ты единственный, кто совсем не связан родством с Ринуччи.
— Тони сказал, что любит меня как родного и был бы рад, если я бы взял фамилию Ринуччи, как это сделал Примо.
— Но ты не захотел, — удивленно предположила Минни.
— Ты считаешь это странным?
— Ты не хочешь становиться частью семьи, когда у тебя есть такая возможность. Этим ты обижаешь своих близких, которые, я уверена, очень тебя любят.
— Да, я их тоже люблю, но в глубине души всегда буду знать, что я для них чужой.
— Но это глупо, — возразила Минни. — Во мне тоже не течет кровь Пепино, но я считаю себя одной из них, потому что хочу этого.
Ее искренние слова вызвали у него невольное восхищение. Сколько в них было душевного тепла и жизненной силы! Лицо Минни, раскрасневшееся от волнения, было так красиво, что он не удержался и коснулся губами ее губ.
После смерти мужа Минни встречалась с несколькими мужчинами, но их отношения заканчивались, не успев начаться. Один-единственный поцелуй приносил разочарование и отчаяние.
Но поцелуй Люка поразил ее своей силой. Назад дороги не было, ей совсем не хотелось отступать. Чувства, которые дремали все эти годы, мощным потоком хлынули наружу. Она уже и забыла, как это восхитительно — таять словно воск в объятиях мужчины.
Она приоткрыла губы, как бы дразня его, приглашая. Ее руки тем временем скользили по его широкой спине. Каждое движение нарушало правила, по которым она жила, но ей было все равно. Время сожалений наступит позже, а пока…
Но вдруг что-то заставило ее отстраниться. Надо закончить это безумие, пока не поздно. Пытаясь унять бешеный стук сердца, Минни оттолкнула Люка. В его глазах она прочитала немой вопрос.
— Это была плохая идея, — сказала она.
— Минни… — настойчиво произнес он.
— Ты забыл, как я тебя ударила? — шутливым тоном напомнила она.
— Почему ты меня отвергаешь?
Лукавая улыбка Люка чуть не заставила ее вновь броситься в его объятия. Чтобы удержаться от соблазна, Минни откинулась на спинку дивана.
— Люк, меня удивляет, как такой умный человек, как ты, может ни о чем не догадываться.
— О чем ты?
— О хитром плане Нетты. Неужели ты не понимаешь, чего она добивается, поселив нас под одной крышей?
— Нет.
— Она пытается нас поженить.
— Что? — недоуменно воскликнул Люк.
— Ты не ослышался. Она думает, что если я стану твоей женой, то все проблемы Резиденцы будут решены. Я пыталась втолковать ей, что мы даже и не помышляли о браке. Так что можешь не беспокоиться. Я не строю коварных планов на твой счет. Я пустила тебя к себе только для того, чтобы спасти от чрезмерного внимания моей семьи. То, что произошло сейчас, ничего не значит.
Его глаза заблестели.
— Да ну?
— Я не монахиня, Люк. Ты привлекательный мужчина. Я лишь поддалась искушению. Разве у тебя не бывает такого, что ты не можешь устоять перед соблазном, даже когда внутренний голос подсказывает тебе остановиться?
— О, да, — насмешливо произнес Люк. — Он постоянно твердит это со дня нашего знакомства. У тебя на лице было написано «не подходи — убью», но я люблю рисковать.
— Но ты ведь не хочешь идти к алтарю под прицелом у Нетты?
— Конечно, нет, — поспешно ответил он.
— Я тоже. Один поцелуй ничего не значит. Давай оставим все как есть. Я лишь надеюсь…
С выражением тревоги на лице она бросилась к окну, но затем облегченно вздохнула.
— К счастью, шторы были задернуты, и никто ничего не видел. О нашем маленьком секрете никто не узнает.
— Спасибо, что предупредила, — цинично заметил Люк.
Скорее верблюд пролезет сквозь игольное ушко, чем он позволит ей заподозрить, что ему сейчас не до смеха.
На этом оба были рады закончить разговор. Они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.
Люк долго не ложился спать. Он размышлял в темноте, виноваты ли в произошедшем болеутоляющие таблетки. Чем еще можно объяснить внезапное чувство озарения, которое нашло на него, когда он узнал о планах Нетты?
Он не хотел смеяться. Он хотел сказать, что Нетта — самая мудрая женщина на свете, взять Минни за руку и никогда не отпускать ее.
Но, как здравомыслящий человек, он будет противостоять этому безумию и надеяться, что сон избавит его от надоедливых мыслей.
Минни тоже не смогла сразу уснуть. Стоя у открытого окна, она смотрела на звездное небо и злилась на саму себя. Она ведь не наивная девчонка, а зрелая женщина. Однако поцелуй Люка поверг ее в такой трепет, словно он был первым в ее жизни.
Все, чему она до сих пор так сопротивлялась, — мужская сила, решительность, самоуверенность — привело ее в возбуждение, когда его губы коснулись ее губ. Минни словно имела дело с двумя разными мужчинами. Один из них приводил ее в ярость, вызывал у нее сопротивление, а другой волновал до глубины души.
Но это был один человек, и она поняла, что окончательно запуталась.