– Я бы хотел, чтобы он стал фотографом. Сколько бы я ни ругал эту профессию, я ее обожаю, и если бы я ее не любил так сильно, я бы занимался чем-то более прибыльным. Но я люблю фотографию и хотел бы, чтобы мой сын стал фотографом. Он еще не знает, кем станет, ему одиннадцать лет, пока он думает, что он будет режиссером и будет снимать фильмы типа «Властелин колец».
– Как происходит процесс придумывания рекламной картинки? Например, Вам говорят, что Вы завтра будете снимать рекламу пива...
– Рекламу пива обычно придумывает рекламное агентство. Есть некая пивная империя, которая обслуживается неким рекламным агентством, которое получает от них бюджет на год или другой срок. В рекламном агентстве работают копирайторы, молодые, странно выглядящие люди, которые не умеют придумывать в России почти ничего. Крайне мало людей с мозгами, и они куда-то очень быстро исчезают. Поэтому российская реклама выглядит достаточно примитивно, как и эстрада. Хотя у меня есть рекламные проекты, которыми я горжусь. Например, это реклама бутиков «Bosco Di Ciliegi». Я ее делал давно, это было несколько серий, начиная с 1996 года. В течение десяти лет Москва была наполнена этими картинками. Может, потому, что это была самая первая громкая история, остальные не так запомнились. Моих работ очень много, они и сейчас висят в городе, но поскольку новизны для меня уже в этом нет, я отношусь к этому достаточно спокойно. Работать для журналов значительно интереснее, хотя они, конечно, слегка зомбируют людей.
Ура! Лучший российский фотограф, как и я, – против моды!
– Это такая большая коварная игра: кто-то делает моду, а кто-то ее потребляет, делает меньшинство, а потребляет большинство. Тем, кто делает моду, глупо покупать вещи с логотипами и хвастаться друг перед другом, но все остальные это покупают. Конечно, это немножко странно. Мне кажется, разумнее вкладывать деньги в недвижимость, в хорошую мебель, вырыть бассейн, купить лодку, хорошую машину, фотоаппарат. Но вот бесконечно вкладывать в одежду... Это так быстро меняется.
По этой фразе можно сразу определить, что Миша – не женщина. Потому что женщине не нужна ни лодка, ни вырытая дыра во дворе дома, ей нужно много красивой модной одежды.
– Понятно, женщина ведь жертва моды! – воскликнул за фотографа сексист. – Думаю, скоро все немного изменится. Всем хочется носить хорошие вещи, и мне хочется вкусно поесть и красиво одеться, но сейчас многие покупают подделки, не скрывая этого. И многие носят подделки, покупают за двести долларов часы, которые, в оригинале, стоят сто тысяч. Мне кажется, что это тоже воздействует на модный рынок и что-то должно поменяться. Через какое-то время люди перестанут так стремиться к трендам. Но все по синусоиде: перестанут, потом снова захотят. Но сейчас это носит явно фанатичный характер, особенно в Москве. Я знаю некоторых людей, которые живут в съемных квартирах, почти без мебели, но все уставлено туфлями «Gucci» и т. д. Это очень по-негритянски.
Я потупила взор, потому что мой ребенок посчитал мою обувь – триста пар оказалось. Я, конечно, не живу в съемной квартире, но стало стыдно.
– Ты можешь себе это позволить, это твое удовольствие. Но согласись, что ты немножко являешься жертвой этих привычек... Я, наверное, лукавил, потому что мне хочется видеть рядом с собой красиво одетых людей, и я не хотел бы, чтобы они носили всякие военные френчи, одевались одинаково. В этом одна из самых больших сложностей моей профессии, потому что я привыкаю к красивому. Мне иногда хочется переставить мебель в каком-то ресторане, поменять интерьер, переодеть какую-то барышню за соседним столиком.
Вот видите, оказалось, что Королев – эстет. В первую очередь художник, а потом уже нажиматель на кнопки. Кстати, о кнопках. Предлагаю поговорить о таком будоражащем умы явлении, как ретушь, благодаря которой целлюлит пожилых звезд не виден на обнаженных съемках, а модели могут спокойно есть.
– Я считаю, что каждый кадр должен быть деликатно немного отретуширован. Например, вскочил прыщ на носу. Какую информацию об этом человеке даст этот прыщ? Никакой. Через два дня он пройдет, но через два дня съемка будет невозможна. Поэтому надо этот прыщ отретушировать.
– А если толстая тетенька сорок четвертого размера сокращается ретушью до тридцать шестого?
– Это совместный выбор фотографа и редактора журнала. Я считаю, что, как только фотограф или журнал переходят границы, теряют в ретуши правильную пропорцию, их работа обесценивается, становится не фотографией, а рисованной открыткой, цена которой три копейки. Все нельзя убрать на ретуши. Уж точно нельзя практически сменить состояние человека, его настроение. Можно сделать улыбающийся рот, но глаза останутся без улыбки, а это достаточно жутковато. Я стараюсь в этом не усердствовать.
Миша не только не любит моду, но не очень жалует и ретушь.
– А то, что нужно обязательно переспать, чтобы добиться успеха в шоу-бизнесе, – это правда? – задаю коварный вопрос, который журналисты редко произносят, да и то за глаза.
– Отнюдь, – посягает Миша на стереотипы, древние, как сам шоу-бизнес. – Представьте, я могу влиять на судьбу модели, а она бездарная. Допустим, она переспит со мной. И что, я буду ее снимать, чтобы все смотрели, какие плохие я делаю съемки? Девушек много, но моя карьера мне гораздо дороже. Я не думаю, что все спят с моделями, чтобы сделать им карьеру. Это бессмысленно. Хотя, конечно, такие случаи есть и в кино, и в театре, и в троллейбусном парке. Наверное, путь многих лежит через постель, как в любой нефтяной корпорации, на деревенской почте и где угодно.
– Почему Вы не уезжаете работать за границу, зная, что там фотограф Вашего уровня зарабатывает на порядок больше?
– Там очень большая конкуренция, и я люблю Россию. У меня здесь друзья, семья. Уехать куда-то и биться там ради того, чтобы заработать немного больше денег? Отношения в мире глянца и шоу-бизнеса нелегкие, «если хочешь справедливости – не ходи туда никогда». По-моему, это Вивьен Вэствуд сказала.
В принципе, я хочу справедливости. Здесь, в России, я еще справляюсь, а вот терпеть какую-то несправедливость в Париже, начинать все с нуля...
– Кстати, о Париже.
– Это было так давно. Я с наслаждением сделал съемку с Клаудией Шиффер в Париже. Есть прекрасный человек – Геннадий Йозефавичус, который когда-то с Константином Эрнстом делал журнал «Матадор», и они меня послали в прекрасную командировку в Париж. Клаудия Шиффер любезно согласилась сняться для обложки русского, неизвестного в мире журнала. Чудесным образом мне это доверили, я поехал в Париж, причем это была моя первая поездка за границу. Руки дрожали, конечно, страху натерпелся. Она – милая девушка с улыбкой Будды, не внушала страха, но само событие меня повергло в трепет. А так все было здорово, я еще и потом ее снимал. Это мне помогло: когда в моем портфолио видели Клаудию Шиффер, тогда, в 90-е – сразу овации.
– Кто сегодня в Вашем портфолио провоцирует овации?
– Овации провоцируют хорошие фотографии, а суперзвезды среди моделей исчезли.