– Ладно, раз такое дело, так уж и быть, прощаю этих твоих «Сапатосов»! Пусть себе дальше играют свою безыдейную музыку!
– То-то же!
– Ладно, пошли.
– Нет, ты что, подожди! Будет же ещё встреча с артистами и автограф-сессия! Думаешь, зря тут все топчутся-ждут?
– Бли-и-и-ин! – с недовольством, как показалось Наташе, немного притворным, протянул Степан. – Я пойду тогда в бар, посижу.
– Только пива не пей! – Коробкова так и не избавилась от привычки то и дело вести себя как учительница.
– Настоящие революционеры не одурманивают себя алкоголем! Они всегда должны быть трезвы и готовы к борьбе! – важно провозгласил Степан, исчезая в дверном проёме.
– Эй, Наташа, смотри, кого я тут встретила! – крикнула Рита из другого конца зала.
Встретила она, как оказалось, Таню. За прошедшие полгода та стала ещё самоуверенней и ещё толще. К бывшим подругам она отнеслась с напускным равнодушием, скрывавшим за собой любопытство. Первым делом сообщила, что на концерт явилась «по старой памяти», просто так, хотя «Сапатосы» её больше не интересуют. Потом как бы вскользь, между делом, призналась, что фанатеет теперь от какой-то японской рок-группы, носит дома кимоно, мечтает эмигрировать в Страну восходящего солнца и руководит соответствующим фан-клубом. Видимо, любители японского рока оказались покладистее «сапатисток».
Аккуратно, как бы между делом, поинтересовалась Таня и насчёт Эвелины: после распада их клуба она ничего не слышала о дочери олигарха и, похоже, хотела узнать, что у той всё ужасно. Надежда не оправдалась. Рита не общалась с Эвелиной, ничего о ней не знала. Наташа краем уха слышала, что Городецкая больше не тусуется ни с Заевой, ни с остальными гостьями тайного концерта. Богачке надоели «Лос Сапатос», а заодно и «подруги», с которыми не о чем было говорить, кроме как о красоте ненаглядного Лало Редондо. Одноклассники, не так давно завидовавшие Алёне и набивавшиеся в друзья, теперь не упускали случая припомнить ей былое хвастовство и подколоть: например, насмешливо спросить, не подарили ли ещё Заевой платье от Живанши, или поинтересоваться, как дела на Рублёвке. Коробкова в этой травле не участвовала. Она не общалась с Алёной.
Как ни уверяла Таня, что больше не сохнет по Лало, как ни бросала она презрительные взгляды на растрёпанных девчонок, прижимающих с сердцу подарки любимому исполнителю, раскачивающихся под собственное невнятное бормотание или что-то напевающих по-испански, а всё-таки первой кинулась фотографироваться с Редондо, когда тот вышел наконец в зал вместе с тремя товарищами.
Что тут началось! Франсиско, Хесус и Игнасио раздали десяток автографов, попозировали для нескольких снимков и, обнаружив, что ими уже никто не интересуется, быстренько смотались в гримёрку, оставив солиста, как обычно, отдуваться за всех. А того даже видно не было из-за толпы поклонниц! Девчонки становились в очередь на фотографирование в обнимку, вручали плюшевых зайцев, открытки и путеводители по Нижнему Тагилу, целовали Лало в щёчку и требовали от него отвечать тем же, подставляли для автографов не только фотографии и обложки дисков, но и собственные голые животы.
Коробкова думала, что снова не сможет пробиться к певцу. Но ей повезло. Поймав момент, она подскочила к уставшему, но не снимающему артистической улыбки человеку, обняла его, посмотрела в камеру, зажатую в Ритиных руках... И заметила, как Лало поднимается на носочки. Она и раньше знала, что исполнитель невысокого роста. Оказалось, он ниже Наташи на целую голову.
Пять минут спустя она шла в бар, чтобы забрать оттуда Степана, и размышляла, каким удачным был этот концерт и каким неудачным предыдущий. И встать в первый ряд, и дотронуться до Лало, и даже сфотографироваться с ним в обнимку – Наташе удалось всё, о чём она летом могла лишь мечтать. Только вот особой радости это больше не приносило.
– Что, всё? – спросил парень, вставая. – Натусовалась там со своим «сказочным принцем»?
– Сфотографировалась и даже поцеловала его в щёчку! – сообщила Коробкова.
– Ну и детский сад! – фыркнул Степан, в голосе которого явно чувствовались нотки ревности. – Вроде уже взрослая такая, а всё в певцов влюбляешься!
– Я тебе говорила, что уже разлюбила его! – оправдывалась Наташа. – И сегодня в этом окончательно убедилась! Кстати, целовать его было не так уж и интересно!
– «Влюбилась – разлюбилась», «интересно – неинтересно»... Как будто нельзя было обойтись без этого всего! Эх, девчонки! Убейте, не понимаю: зачем надо придумывать себе всякие вымышленные образы и потом страдать по ним?
– Это вроде как тренировочная любовь, – улыбнулась Коробкова.
– В каком смысле?
– Ну, учебная! – Наташа посмотрела на Степана и с удивлением поймала себя на том, что кокетничает. – Любовь, чтобы стать девушкой. Чтобы понять, как это – быть влюблённой. Перед тем, как встретишь кого-то настоящего...
– Настоящего?
– Кого-то такого, на ком можно применить полученные навыки!
– Это кого, например? – улыбнулся Степан.
Наташа не сомневалась, что ему уже известен ответ на этот вопрос.