Диана как-то навестила Денизу и предложила свою помощь. После двух месяцев забот о ребенке она чувствовала себя опытной мамашей. Она не пренебрегала всеми советами, которые давали ей Сэмми с Гейл, а также помощью педиатра. А в некоторых случаях полностью доверяла своей интуиции. Казалось, она очень разумно обращается с Хилари. Об этом сказал ей ее отец, когда в первый раз пришел взглянуть на внучку. Увидев ее, он не мог сдержать слез. Для него было невероятным облегчением сознавать, что его любимая дочь теперь спокойна и счастлива. Он заключил Диану в объятия, а потом улыбнулся, глядя на малышку.
— Ты сделала большое дело, — сказал он. Диана с беспокойством взглянула на отца: может, он забыл, что она не рожала дочь. Провалы в памяти могли быть первым признаком того, что он начал сдавать. Такого за ним раньше не замечалось.
— Папочка, но это не я родила ее, — осторожно напомнила она, вызвав своим замечанием у отца ироническую усмешку.
— Я знаю об этом, глупышка. Но ты решилась на такой смелый шаг — стать матерью этой малютки. И она — дар божий для всех нас, а не только для вас с Энди. — Он долго стоял и смотрел на девочку, а потом наклонился над кроваткой и поцеловал внучку. Перед уходом он заверил родителей Хилари, что их дочь — самый прелестный ребенок, какого он когда-либо видел. Можно было не сомневаться, что отец Дианы говорит от чистого сердца.
В начале июня они крестили девочку и отпраздновали это событие в доме родителей Дианы, в Пасадене. В те дни, казалось, они были полностью поглощены ребенком. Диана целиком отдавала себя уходу за дочерью и казалась совершенно измученной. Несомненно, сказывался недостаток сна: каждую ночь она вставала по три-четыре раза — в первый месяц у Хилари были сильные колики. Но теперь девочка спала намного спокойнее и не доставляла таких хлопот, но это мало отразилось на Диане. Вечером, в годовщину своей свадьбы, когда они осталась дома, Энди обратил внимание на то, что жена даже не наложила косметику. Ее бледность и утомленность заставили его пожалеть о том, что они отказались от летнего пляжного домика, который снимала Диана, когда они жили отдельно. Они очень полюбили его, но теперь, когда у них была Хилари, не могли себе позволить продолжать арендовать пляжный домик.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — Он с беспокойством смотрел на нее, но все-таки она выглядела счастливой.
— Да, отлично. Просто я устала. Хилари прошлой ночью просыпалась каждые два часа.
— Может, тебе следует нанять себе помощницу, знаешь какую-нибудь приличную няню с рекомендациями.
— Даже не заикайся об этом. — Диана притворилась разозленной. Она никому не позволит заботиться о ее ребенке. Слишком долго она ждала это счастье и отдала за него слишком дорогую цену — часть своей души, чтобы позволить чужой женщине прикоснуться к девочке. Единственный, кому она позволяла помогать ей, — муж.
— Эту ночь я буду дежурным, — решил Энди. — Ты должна хорошенько выспаться.
В тот вечер он приготовил обед, пока жена укладывал;! малышку. А потом они долго сидели и разговаривали о том. как изменилась их жизнь и как многого они достигли за эти два года. Они с трудом могли вообразить себе, что было время, когда они жили без Хилари.
Спать они пошли рано, и Энди хотел заняться любовью с женой, но Диана уснула прежде, чем он вышел из ванной. Он постоял несколько секунд, улыбаясь, глядя на нее, а потом придвинул кроватку на колесиках к своей стороне кровати, так, чтобы услышать, когда малышка проснется для следующего кормления.
Но на следующее утро, крепко проспав всю ночь, Диана выглядела еще хуже, чем накануне. И наливая ей кофе, Энди с тревогой вглядывался в осунувшееся лицо жены.
— Мне кажется, я подцепила грипп, — пожаловалась она, а потом забеспокоилась, что может заразить малышку. — Может быть, мне лучше надеть повязку, — сказала Диана, и Энди рассмеялся.
— Послушай, она у нас закаленная. И потом, если у тебя действительно грипп, то она уже в любом случае заразилась.
Была суббота, и Энди вызвался ухаживать за дочкой весь день. Диана же проспала с полудня до вечера, и потом, когда она готовила обед, ее пошатывало от слабости. Энди с беспокойством заметил, что жена ничего не ест, сославшись на отсутствие аппетита.
К понедельнику ничего не изменилось. У Дианы не было температуры, но она была похожа на тень. Уходя на работу, он посоветовал ей вызвать врача.
— И не рассчитывай на это, — сказала она. Вид у нее был измученный, он не видел, чтобы она ела в эти выходные. — Я до конца жизни больше не желаю видеть ни одного доктора.
— Я же не сказал, что тебе надо позвонить гинекологу, я сказал — просто врачу.
Но Диана категорически отказалась.
Бывали дни, когда она выглядела немного лучше, но это случалось редко. Он уже начал серьезно опасаться за ее здоровье, но Диана абсолютно ничего не желала слушать.
— Послушай, глупышка, — сказал ей Энди как-то в начале июля, как раз накануне их семейного праздника в Пасадене. — Ты нужна и Хилари, и мне. Ты уже целый месяц чувствуешь себя отвратительно, в конце концов, сделай с этим что-то! Может, ты заработала себе анемию, потому что не спишь ночами и ничего не ешь.
— А как же другие матери? Мне кажется, они отлично со всем справляются. Вот Сэмми ухаживает за тремя детьми, и ничего. — Но ее действительно беспокоило, что она теперь постоянно пребывала в таком подавленном состоянии. Диана вынуждена была признать, что почти все время чувствует себя совершенно разбитой. И на следующий день, когда вся ее семья собралась на праздник, Энди поговорил со своим свояком Джеком и попросил его заставить Диану сходить к врачу.
Джеку удалось на несколько минут остаться с ней наедине сразу после завтрака, когда она кормила Хилари.
— Энди очень беспокоится за тебя, — прямо сказал он.
— Напрасно. Со мной все хорошо. — Диана попыталась отделаться от него, но это было не так-то просто, тем более что он перед этим поговорил с Энди и тот попросил Джека быть понастойчивей.
Если учесть, что ты молодая красивая женщина и у тебя есть прекрасная дочурка, то выглядишь ты совсем неважно, — настаивал он.
Джек был искренне рад за них и вздохнул с облегчением. когда Гейл сказала ему, что они удочерили ребенка. Он знал, в каком плачевном состоянии пребывала Диана, и ужасно жалел их обоих.
— Почему бы тебе не сделать анализ крови? — предложил он, хотя сомневался, что ему удастся уговорить Диану, знал ее упрямый характер.
— Что мне это даст, Джек? Мне скажут, что я ослабела? Я и так это знаю. Я сделала в своей жизни столько анализов, что теперь сыта ими по горло.
— Но это же совсем другое, Диана, и ты знаешь это. Я говорю о том, чтобы просто провериться. Это же ерунда.
— Для тебя это, может быть, и ерунда, но я считаю иначе.