– Может, пусть и вправду пойдет? – пожала плечами Ирма.
Для нее вопросы весенне-осеннего призыва еще были неактуальны. Ее будущий защитник родины пока что возился в Светкиной песочнице, сидя голой попой на картонке, произведенной Костиным предприятием. Было тепло, вкусно, тихо и красиво. Чего можно было еще желать от жизни? Разве что любви.
Да, в такой день, на таком солнышке Ирме в голову иногда забирались такие мысли. В конце концов, ничто человеческое… Сколько уже прошло времени, с тех пор как… даже и не вспомнишь. Ирма никогда не искала проблем, как она сама говорила. А мужчины – это всегда проблемы. И это не просто слова, это совершенно конкретные дела. Так, кстати, она осталась в свое время одна с ребенком на руках, но об этом – ни слова. Появился Паулас и появился. И слава богу. Ирма не искала проблем, и проблемы обходили ее стороной. Однако, сидя на лавочке, на солнышке, с чашкой, полной вина… невольно закрадывались мысли.
– О чем думаешь? – спросила Света, увидев, как по Ирминому лицу пробежала легкая тень.
– Скажи, а если бы тебе сейчас предложили снова стать молодой, снова все решать, но уже не вслепую, а точно зная, чем все это кончится. Ты бы все равно вышла замуж?
– Странный вопрос. Откуда же я знаю. – Светлана пожала плечами.
– Просто интересно, если бы женщины заранее знали, во что ввязываются, полезли бы они в это болото? Если бы не гормоны, не влюбленность, не очумелость вся вот эта – выходили бы замуж или нет? Ты знаешь, что в других странах женщины часто вообще не хотят замуж выходить? А зачем? Живут богато, получают большие деньги. Имеют бойфренда, а если станет одиноко – заводят собаку. Или даже ребенка. Но для себя.
– Ой, Ирмочка, – вздохнула Светлана. – Думается мне, это хорошо, что у нас нет такого выбора.
– Так ты бы тоже не вышла? Если бы заново?
– Даже не знаю. Нет, наверное, все-таки вышла бы.
– Да? – удивилась Ирма. – Но зачем? Из каких резонов? Чтобы он дачу построил? Помогал огород вскапывать? Это я хоть как-то могу понять.
– Ну, нет, не только…
– Или ради детей?
– Наверное. Нет, все-таки я же его любила, – неуверенно пробормотала она и замолчала.
Ирма тоже молчала, думая, что, если бы можно было хоть немного мужчинам верить, она бы тоже попробовала. Когда-то же хотела, думала. Но вы только посмотрите, с кем приходится жить. Все ругаются, грубят. Помощи никакой, а еще многие же и пьют. Взять хотя бы дорогу. Ирма уже много раз пожалела, что купила такую женскую машинку, такую зелененькую, маленькую, беззащитную. Дня не проходило, чтобы на нее не наорали на дороге. Не далее как вчера, когда она распихивала пакеты с провиантом по малюсенькому багажнику, откуда-то подъехал джип, и из его тонированного окна высунулась морда – три года наедал, наверное.
– Чего раскорячилась? Двигай давай, – лениво бросил он, перегородив другим машинам проезд. Ирма оглянулась вокруг и поняла, что он хочет припарковаться рядом, но места для его огромного грузовика там не хватает.
– Я пока уезжать не собираюсь, – вежливо, хоть и сквозь зубы ответила она.
Что тут началось! Как он орал, угрожал чуть ли не в гроб вогнать. И только когда Ирма сфотографировала его номера на мобильный телефон, отстал, уехал дальше, козлик. А ведь мог бы и ключом по машинке провести, просто так, из вредности. Чтобы насолить. Ничего же ведь не боятся: ни Бога, ни черта. Только разве что личной ответственности. И теперь вопрос на засыпку: вы хотите сказать, что этот буйвол из джипа способен любить? А ведь у него просто наверняка есть жена и дети. Может, даже пара жен. Нет уж, увольте. Это не она, Ирма, не хочет нормальных отношений. Это мужиков нормальных просто нет. Она, во всяком случае, не встречала.
– Еще вина?
– Пожалуй, – кивнула Света. – Давай, что ли, разжигать мангал?
– Хорошо сидим! – улыбнулась Ирма, как вдруг из-за ее спины раздался звук клаксона.
– Девчонки, привет! – прокричал кто-то из-за сирени. – Машинку не подвинете?
– Костик? Ты тут откуда? – вскочила Светлана, увидев, как новенький «Опель» пытается втиснуться в оставшееся парковочное место рядом с «Матизом».
– Эй, сейчас, – возмущенно заверещала Ирма. – Погодь, я ключи принесу.
– Ого! Как тут у вас все здорово! – ахнул Костик, выбегая из машины. – Шашлычки? Хорошо устроились, девчонки!
– Ты как сюда попал? – таращилась Светлана, судорожно пытаясь припомнить, договаривались они с мужем об этом визите или нет. Костик, не отвечая на ее вопрос, посмотрел на нее колючим взглядом и быстро пробежался по даче, подмечая все, что могло бы пролить свет на ситуацию с женой. Ничего противозаконного, если не считать чужого ребенка, написавшего в их семейную песочницу, не нашел, отчего даже загрустил. Если бы на их собственной, выстраданной и выстроенной своими руками даче нашелся хоть какой-нибудь любовник, все было бы, по крайней мере, ясно-понятно.
– Решил вот навестить вас. Как Олеська? Где она? – фальшиво улыбнулся он.
– Гуляет. Кажется, на великах пошли кататься, – ответила жена, пытаясь унять сердцебиение.
Появление мужа в такой момент, после таких взрывоопасных разговоров, смутило ее и даже немного напугало. Чего он приехал, чего он хочет? Она не была готова ни к объяснениям, ни к объятиям. Она вообще пьяна.
– А ты не захватил с собой подсолнечного масла? – решила перевести разговор в более-менее безопасное русло Светлана.
– Нет. Я там… чего-то привез. Мать передавала. Кажется, тефтели и крем от загара для Олеськи. Компот еще. Масла нет, – пояснил он, доставая сумки из машины.
Подозрения, которыми он кормился весь месяц, не подтвердились, и сейчас, когда он стоял на залитой солнцем лужайке, глядя на румяную, с блестящими (видимо, от вина) глазами Светку, эти подозрения показались ему дикими и беспочвенными. Подсолнечное масло! Да все в порядке, она просто с дочерью на даче. Сейчас они будут делать шашлыки. Все просто отлично.
– Ладно, завтра схожу в магазин, – кивнула Света, забрала у мужа сумки и ушла в дом, где долго стояла у стола, смотрела через окно на то, как Костик разговаривает с Ирмой, как раздувает угли, машет картонкой, как смеется. И снова слезы навернулись на глаза. Светлана села на табуретку и подумала – как все-таки жалко, что она больше его не любит. Или даже вернее будет сказать так: жаль, что она просто больше не может любить. Почему отключилась эта кнопка, которая работала всю жизнь? Кто ее отключил, где этот пульт? Вот он, приехал, потому что, наверное, беспокоится. Переживает за нее, за них. А ей ничего не надо, разве что еще вина.
– Светка, ты чего там застряла? – крикнул он, улыбаясь. – Иди к нам!
– Иду! – крикнула она в ответ, еле справившись с желанием бежать без оглядки куда глаза глядят. Но бежать-то некуда, позади, как говорится, Москва.
Глядя на то, как ее муж Константин переворачивает шашлыки, поливает их водой, раздувает угли, Светлана силилась вспомнить, почему она когда-то, восемнадцать лет назад, вышла за него замуж. Она вдруг с ужасом поняла, что большинство деталей почему-то испарились из ее памяти. Она помнила, как познакомилась с ним на дне рождения своего однокурсника, на который попала совершенно случайно. Потом, кажется, Костик проводил ее до общежития, где она жила. А может, и нет. Почему-то Света гораздо лучше помнила ту историю с Леркиным побегом, чем знакомство с собственным мужем. По времени эти два события – знакомство и побег – проходили в примерно одно и то же время, но только все, что касалось Леры, всегда было ярче любых других событий. Как комета в темном небе всегда ярче звезд, так и Лерина жизнь горела в памяти, заслоняя все остальное.