– Дай мне время.
– Боже мой, я эту фразу больше и слышать не могу! – Он вскрикнул и ударил кулаком по рулю.
– Мне больше нечего сказать! – чувствуя себя просто негодяйкой, крикнула в ответ Света. – Хочешь, еще пойдем к этой Эвелине? Можем даже в дурдом съездить, пусть мне справку напишут.
– Ну что ты, – Костя сразу сдал назад. Потом помолчал и спросил: – Ты думаешь, не стоит ходить еще? Какая-то эта психологиня…
– Да нет, она ничего, – поддержала его начинание Света. – Можно сходить.
– Ну, вообще, да, – Константин кивнул.
– Ладно, давай сходим, – согласилась Света.
Тон их разговора был вежливым и холодным. Как будто они боялись лишним словом разбить хрупкий мост между ними. Костя заметил это и усмехнулся.
– Когда ты такая спокойная, мне хочется тебя побить, – он добавил как бы в шутку, но Света серьезно посмотрела на него и ответила:
– Лучше бы уж ты меня побил, что ли. Или я тебя.
– В каком смысле?
– Мы с тобой – два вежливых незнакомца, которые по какой-то случайности должны делать вид, что они – вместе. Мы же давно не вместе, что нас объединяет, что? Дети? Один сбежал и уже почти месяц носа не кажет, другая едва со мной разговаривает. К тебе вообще не подойдет, потому что ты ей все равно скажешь: «Спроси у мамы». Что, не так?
– Ну, не все так плохо. Нормальная семья.
– Вот именно, что нет. Просто никто этого не замечает, потому что никто не знает, что это вообще такое – нормальная семья. У всех нас оно перекосилось, это самое понятие – нормальная. Что это – нормальная? Кто его знает, кто формулу вывел? Мы все меряем косой линейкой.
– У тебя просто депрессия, – он невозмутимо покачал головой.
– Да. А почему? Потому что моя жизнь пуста! Мой муж за неделю мне и двух слов не скажет, мой дом – не мой дом, а дом моей свекрови. Отчеты эти, черт. Я нигде не чувствую себя нужной, будто бы я вещь, которую положили в угол из жалости, чтобы не выбрасывать. Пусть лежит, раз не мешает. Кому я нужна? Тебе? Да ты обо мне месяцами не вспоминаешь, только пилишь, пилишь. Какие-то претензии. Рубашку не постирала, новости мешаешь смотреть.
– Ну уж…
– Да уж. Я когда в комнату вхожу, ты морщишься. Если бы у нас была четвертая комната, ты бы меня туда сплавил. И знаешь что?
– Что?
– Я поэтому именно на диван ушла. Потому что так всем лучше. И мне, и тебе. Уверена, что в каких-то аспектах тебя это устраивало, раз ты столько времени этого даже не замечал. Меня не было – а ты спал и в ус не дул.
– Неправда. Я беспокоился.
– Да, беспокоился, – согласилась Светлана, распаляясь. – Психолога вот нашел! Только весь этот сыр-бор не из-за нашей любви или личной жизни, а из-за того, что ты боишься, что я пойду дальше. Что вообще уйду. Что разрушу привычную жизнь.
– Ну что за глупости. – Он попытался, не бросая руль, обнять ее за плечо и притянуть к себе. – Ты же знаешь, как мы любим друг друга.
– Да откуда? Ты любил меня восемнадцать лет назад. Почему ты так уверен, что что-то осталось? Может быть, на любовь тоже бывает срок годности, как на черную икру? Может, мы уже вздулись, как испорченная банка, и сидим вместе только для того, чтобы не вскрывать все это? И не тревожить вот этот весь устоявшийся быт. Мы срослись так, что разорвать больно. Может, даже опасно для жизни. Но только при чем тут любовь?
– Так ты хочешь уйти? – холодно спросил он, вцепившись в руль. На сей раз ей удалось добиться того, что он все-таки вышел из себя.
– В смысле?
– В смысле развода?
– Как ты не поймешь, что я вот уже полгода лихорадочно ищу повод и возможность остаться! – закричала она. – Но не нахожу.
– Хочешь уходить – уходи. Хочешь оставаться – перестань трепать мне нервы. Я больше так не могу. И психолог этот – дерьмо. Депрессия у тебя? Пей лекарства. Водки выпей. Поговори с подругой. Со мной поговори. Не надо так, душу из меня тянуть.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она, почувствовав, что голос у нее дрожит.
Константин молчал дольше, чем она была способна выдержать. Потом тряхнул головой и посмотрел на Свету. Глаза у него вдруг тоже стали больные, нехорошие, усталые.
– Нет. Конечно, не хочу. Я просто не знаю, что делать.
– Тогда нас двое, – слабо улыбнулась она.
И тут у нее зазвонил телефон.
– Ирма? – удивленно ответила Света.
Ее подруга не звонила с тех самых пор, как попала в ту переделку с какими-то отморозками на машине с дипломатическими номерами. Света тоже никому не звонила, и теперь голос старой знакомой звучал, как голос призрака из прошлой жизни. Надо же, насколько глубоко ушла от всего прошлого она, Света, если так воспринимает собственных друзей. Но звонку Ирмы она была рада. Даже очень.
– Привет! – радостно откликнулась та. – Ты где лазишь? Я тебе уже час пытаюсь дозвониться. Я машину из ремонта забрала. Представляешь, по КАСКО как быстро все делают! Вообще класс. А я еще рыдала, что из-за кредита надо все страховки оплачивать.
– Поздравляю, – Света порадовалась за нее. Хоть у кого-то все налаживается. Может, и у самой Светы тоже все пройдет?
– Мне надо с тобой встретиться. Ты когда дома будешь?
– Дома? – напряглась Светлана. – Может, через неделю.
– Все дуришь? – хмыкнула Ирма. – Не перестала?
– Пока нет, – вздохнула Света. – А что случилось?
– Ты скажи лучше, ты того Михаила, которого ко мне прислала, как Чипа и Дейла, на помощь, ты его хорошо знаешь?
– Ну да, – кивнула Света, пребывая в полнейшем непонимании. Неужели Мишка что-то там натворил с Ирмой?
– Тогда ты нужна мне срочно! – потребовала Ирма.
– Да в чем дело?
– Да в том, что он меня вроде как на свидание пригласил. А что с этим делать – я вообще не представляю. Ты меня в эту кашу втравила, ты должна мне помогать. Верно? Мы ж в ответе за тех, кого приручили?! – рассмеялась Ирма. И, договорившись встретиться через неделю у Светы дома, она нажала отбой.
Хоть окружающие граждане, друзья и родственники, придерживались мнения, что личной жизни у Ирмы Пятрулите не было никогда, на самом деле это было не совсем так. Личная жизнь была, и даже два раза. Правда, оба раза не слишком удачно. Как уже было сказано, судьба уготовала Ирме участь «страшненькой подружки», которая, если уж хочет устроиться как-то в этой жизни, должна не выпендриваться и быть сговорчивой и покорной. Чего греха таить, быть сговорчивой и покорной – это не совсем отвечало природе и нервному устройству Ирмы. Напротив, больше всего ей в жизни удавалось грести против течения, бесить всех вокруг и влипать во всякого рода неприятности. Последний инцидент около кафе «Придорожное» был лучшим тому подтверждением.