– Я приглашаю вас к себе в гости.
– Это ваш дом? – испугалась я. Неужели же худшие прогнозы Алены сбываются? Да еще таким нелепым образом – в субботнюю ночь, после бутылки водки?
– Ну, не весь, конечно, – хмыкнул Шувалов и открыл дверь подъезда. Я стояла в нерешительности. – Ну, вы идете?
– Я?
– А что, тут еще кто-то есть?
Я вошла в красивый, чистый подъезд.
– Что вы молчите? Что-то не так? – забеспокоился Станислав Сергеевич, глядя на меня.
Я впала в некоторый ступор.
– Просто странное какое-то место, – шепотом пояснила я. – Тут что, из Министерства культуры квартиры получали?
– Почему? – захихикал Шувалов.
Я выразительно показала глазами на стены.
– Стены чистые, у вас не рисуют. Может, не умеют? Но ведь и не пишут. Писать-то у нас всех учат!
– А, вы об этом! У нас тут видеонаблюдение, так что рисовать не так приятно. Потом заставят штраф платить.
– Чисто, как в холле Большого театра. Никогда не думала, что такие подъезды существуют в нашем измерении. Только в параллельном мире!
– Ага. Я почему-то так и думал, что вы что-то такое скажете. Интересно все-таки у вас работает голова.
– Что вас не устраивает! – возмутилась я. Но Шувалов примирительно поднял руки:
– Все устраивает. Не все я могу понять, но в целом это очень интересный случай. Ну, вот и мой дом. Проходите, проходите. – Он открыл массивную металлическую дверь и провел меня в просторную, ярко освещенную прихожую. Мне моментально стало стыдно и неудобно. У него в прихожей не было ни завешанных куртками всех сезонов крючков, ни разбросанных ботинок. Ни даже пыли и песка, которые остаются после уличной обуви. Идеально чистый светлый пол, вешалка, на которой висел какой-то одинокий плащик, зеркало (невероятно!) без ляпов от пальцев и грязи – идеально чистое. Такое зеркало у нас бывает только в Чистый четверг, когда мы с Никой драим квартиру. Ежегодный праздник. Один раз в год.
– Как у вас красиво!
– Вы считаете? – с сомнением посмотрел на меня Шувалов. – Вам нравится?
– Очень. Прямо как на параде. Не хватает только черной «Волги» и маршала. Они бы тут поместились!
– Вам бы все шутить. Проходите. Чай, кофе? Может, что-то покрепче? Хотя нет, я вам не налью. Кажется, на сегодня вам хватит.
Шувалов бормотал себе под нос, словно бы вопрос моего алкоголизма был ему давно знаком. Я же прошла на его кухню и огляделась. Странная, по правде сказать, была эта кухня. То есть нет, с виду все было нормально. Естественное продолжение идеальной прихожей – идеальная кухня. От нее можно было прийти в полный восторг… если ты, к примеру, медик. Да, если ты – хирург. Тогда, конечно, ты бы сразу почувствовал себя как дома. Белая кухонная мебель была идеально ровной, отполированной до блеска и даже не имела ручек – сейчас это модно, эдакий космический модернизм. Ничто на кухне не должно вызывать аппетит. Да, здесь можно было идеально худеть.
– У меня только черный чай. Ничего? Я помню, что у вас триста пятьдесят вариантов. Но я могу сделать его с сахаром, а могу без. И, кажется, у меня есть лимон, – забавно суетился Шувалов.
– С лимоном и сахаром – то, что надо, – ободрила я его. Почему-то мне вдруг показалось, что он сам довольно-таки сильно напуган. С чего бы это?
Он налил воду прямо из кулера – такие стоят у нас в офисе, но мне и в голову не приходило, что их можно держать дома. В нашей кухне живет серебристый чайник со свистком, который свистит надрывно и исступленно, пока дозовется нас с Никой. На шуваловской кухне чайников не было вообще. Здесь нужно было сильно постараться, чтобы найти плиту. Да, все сделано так, чтобы не готовить. Может, и правильно, но мне было как-то не по себе. Я чувствовала себя как в какой-то очень дорогой, но холодной и пугающей клинике.
– Митрофанова, а вы знаете, что пить вредно для здоровья? Нарушается обмен веществ, происходит интоксикация…
– Можете не продолжать – я в курсе. Моя мама старательно учила меня хорошему. Так что теоретический базис у меня есть. Но я с вами не согласна. С обоими. Иногда можно посидеть с хорошим человеком – это очень полезно. Вот так-то.
– Вот ваш чай. Пейте, – строго сказал он, поставив передо мной чашку. Как часть кошмарного замысла, чашка тоже оказалась идеальной формы, без каких-то опознавательных знаков. И совершенно белая. Кусок льда, в который налили горячий чай.
Я поежилась.
– Спасибо, а вы?
– Я по ночам не пью и не ем. Это тоже вредно, между прочим! – заявил Шувалов и сел напротив.
Я прихлебывала чай, а Станислав Сергеевич сверлил меня взглядом и молчал. Я ерзала на стуле, стараясь не думать о том, что мои волосы стоят дыбом, а на свитерке пятно от Машкиной селедки под шубой. Я не планировала интима! И… стоп, интересно, где шуваловская жена? И отпрыск?! Они что, спят в соседней комнате, пока я тут чаи гоняю?
– Ваша супруга не будет возражать, что мы вот так тут сидим? Все-таки неудобно.
– Ничего. Она возражать не будет.
– Вы уверены? – на всякий случай переспросила я.
– Абсолютно. С тех пор как она со мной рассталась, единственное, против чего она возражает, – это задержка алиментов. В остальном она – сама лояльность, – ехидно улыбнулся Шувалов. Улыбка из тех, что подаются охлажденными, со льда.
– Ах, вот как! – неожиданно я почувствовала прилив сил. Господи, неужели правда?! Неужели, неужели?! Мама дорогая, он не женат! Не может быть.
– Что с вами? Вас что-то смущает?
– Уже нет! – широко улыбнулась я и незаметно выпрямила спину. Нечего горбиться и скрючиваться в присутствии неженатых мужиков. Боже мой, кто бы мог подумать? Так ее что, нет дома? Мы одни? Эта мысль моментально согнула меня обратно и заставила густо покраснеть.
– Так, ну а теперь расскажите мне, что вас не устраивает в вашем новом назначении? – неожиданно сменил пластинку Шувалов.
– Ну, я не понимаю, зачем вы это сделали?
– А почему вы так уверены, что это я? – резонно уточнил он.
Я пожала плечами.
– А кто? Вы у нас – женераль. Без вас никому и в голову не пришло бы обратить на меня внимание, – пояснила я.
– Интересно послушать почему. – Шувалов поудобнее (насколько это возможно) уселся на своем идеально ровном белом стуле и положил ногу на ногу.
Я ухмыльнулась, подтащила к себе второй стул из коллекции «рабочее место патологоанатома» и взгромоздила на него ноги. Уверенности сразу прибавилось.
– Знаете, сколько я работаю в этой фирме? Уже восемь лет.
– Да что вы! – делано удивился он. Естественно, он же просматривал наши дела.
– И за все это время никто – ни один из директоров, ни наш бывший кадровик, ни какое еще начальство – даже не запомнили, как меня зовут. Я же никто – ничего особенного. Таких, как я, – миллионы. Просто менеджер среднего звена. Разве таких повышают?