– Спасибо, что разрешила, – фыркнул Алексей. – Но и без тебя, знаешь ли, я буду думать что хочу.
– О, я не сомневаюсь. Только один момент. Чтобы не нарушить мировую гармонию, просто из справедливости вспомни, будь любезен, где я застала тебя в последнюю нашу встречу и что в это время делал ты и кого ты лапал тогда своими профессиональными многоопытными руками!
– Прекрати, пожалуйста, все валить на меня! – рявкнул он.
Но я остановила его грязевой поток:
– Ты можешь придумывать про меня любые гадости сейчас, но я смею тебя заверить, что в то время, когда я жила с тобой, у меня и в мыслях не было тебе изменять. Я жила с тобой, потому что тебя любила и думала, что ты тоже любишь меня.
– Это так и было! – попытался было вставить он, но я только замотала головой.
– Значит, от большой любви ко мне ты сосался с этой Никой. И только из любви предложил мне убираться из дома. – Я стала очень груба, но во мне, как говорится, накипело.
– А зачем ты приперлась позорить меня на людях? – вдруг с видимым усилием выдавил из себя Алексей. – Я просто ляпнул сдуру, не подумав. Ты не дала мне подумать.
– Хватит! – устало махнула я рукой, как будто была судьей на боксерском ринге.
Мы, еле дыша, расползлись по разным углам ринга и наскоро зализывали раны.
– Давай не будем ругаться. Я не хотел этого, – предложил Алексей через пару минут.
– Не говори, что я виновата в том, что произошло. Ты сам все потерял, – уперлась я.
Алексей помолчал. Потом отвернулся и принялся рассматривать собственные ладони с вниманием исследователя. Наконец, решившись, сказал:
– У меня много проблем. И с работой в том числе. Кажется, нашу компанию продают. И тогда я могу остаться без работы, а у меня нет богатого покровителя, чтобы выехать из этой ситуации.
– У меня тоже нет покровителя, – снова, однако уже без энтузиазма, проговорила я, но, кажется, Алексей не был готов слушать ничего, что противоречило его стройной теории. Я имею богатого любовника, а значит, тоже не ангел. Что ж, очень удобная позиция, не так ли?
– В общем, я не знаю, что делать. А тут еще девочки. Эти уроки, надо же их проверять. Мне некогда, я занимаюсь серьезными делами, а ты нас бросила. Так что…
– Я вас не бросала! Это ты меня выгнал. Нет, мне просто смешно! Ты устал? Но это и твои дети!
– И твои.
– Спасибо, что напомнил, потому что сама бы я даже не вспомнила! – разозлилась я. – Чего ты теперь хочешь? Чтобы я забрала и их в дом моего богатого любовника и посадила твоих дочерей к нему на шею? Потому что тебе тяжело? Чтобы стало совсем легко? Ты хочешь все переложить на мои плечи? Может, и ты к нам присоединишься, если с работой будет совсем плохо? А ты не мог раньше подумать об этом? До того, как снял штаны, забыв про то, что ты женат?
– А ты не можешь меня просто простить? – внезапно проговорил Алексей тихо, так, что я едва его услышала.
– Простить? – переспросила я.
– Да, простить.
– Простить. А что дальше?
– Я не знаю. Не знаю! – Ему явно было трудно говорить. Что-то с ним происходило, что-то мучило его. Он то вскакивал, то садился на перила детской лесенки, около которой мы стояли, и что-то рвалось у него изнутри, но также что-то и мешало. И ни о чем этом я не имела ни малейшего понятия. Я вдруг с ужасом осознала, что передо мной взрослый, симпатичный, такой знакомый и родной незнакомец, о котором я практически ничего не знаю.
– Лешка, почему это произошло с нами? – тихо спросила я.
– Потому что я – идиот, – после минутной паузы ответил он. – И ты права, я сам во всем виноват. И раз у тебя есть кто-то лучше меня, главное, чтобы ты была счастлива. Потому что ты этого заслуживаешь, в конце концов. Ты – молодец. Я надеюсь, что он никогда тебя не обидит. А про дочерей – это я так. Конечно же, мы все решим, со всем разберемся. Просто я устал. Все это так сложно.
– Что происходит? – Я вдруг почувствовала странную тревогу. То есть в целом то, что он наконец-то смог сказать хоть какие-то добрые слова в мой адрес, пусть даже и в таком контексте, – это был прогресс. Но то, как он выглядел при этом, было неправильно.
– Просто… я даже не знаю. Если бы можно было все исправить. Но ведь нет ни одного шанса. Я просто в тисках, все эти обстоятельства!
– Ты говоришь это так, словно прощаешься со мной, – испугалась я.
– Ника переезжает ко мне где-то через месяц. Ее сейчас нет, она в Питере. Так что, когда она вернется из командировки, она будет помогать мне с детьми, потому что я не справляюсь. Понимаешь, сейчас очень трудно. Кризис. Я должен сосредоточиться на работе. А она… она считает, что между нами все серьезно. Во всяком случае… так будет лучше для девочек. Наверное… Кто-то должен же хоть продукты покупать. Правда, я не уверен, что девочки это правильно поймут. Но я так устал, так устал… И потом, Ника считает, что это правильно.
– О чем ты говоришь? – Я еле-еле могла пошевелить губами.
– Все уже решено. Еще неделю назад. Я обещал Нике, что поговорю с тобой сегодня, но я не думал, что это будет так трудно.
– Ты ее любишь?
– Ее? – Он поднял на меня глаза и поморщился, словно бы не мог понять, о ком я говорю.
– Ты ее любишь? Нику.
– Любовь? А что это такое?
– Любовь – это то, что было у нас с тобой, – с неожиданной твердостью даже для самой себя сказала я.
Алексей ссутулился и как-то весь сжался.
– Юль, ты прости меня. Кажется, я все-таки умудрился испортить жизнь всем нам. – Он судорожно обнял меня за плечи и, резко отвернувшись, пошел прочь, не дав мне сказать ни одного слова. Да даже если бы и дал – я просто не знала, что сказать. Что вся эта моя работа – не более чем пшик, и я готова к нему вернуться в любую секунду? А я готова? Броситься к нему и умолять его остаться не с ней, а со мной? Но самая большая проблема была в том, что я вдруг поняла – как бы я ни любила наших детей, этого будет недостаточно, даже если я побегу за ним и стану его умолять. Он сделал свой выбор. И этот выбор был против нас. И как бы ни было тяжело, мне остается этот выбор только уважать, будь он неладен. Выбор «Горящие Мосты».
1 октября,
понедельник
Девчонки
Костюм для приема
Созвониться
по поводу лилий
Подтвердить торт
Музыканты в белом!!!
Все течет, все меняется, даже если нам это не совсем нравится. Можно ли что-нибудь этому противопоставить? Решаем ли мы хоть что-то или все решения давно приняты за нас? Где свобода воли и выбор, если на деле все случается так, как мы и вообразить не могли? Государства воюют – они что, не могли договориться? Реки пересыхают, а целые страны страдают от наводнений. Почему с этим ничего не сделали? Женщина рожает ребенка, чтобы потом не знать, как его прокормить. Разве это нормально? И, в конце-то концов, если человек работает, кто-то же должен за это платить?! Должен? Или нет? Согласился бы хоть один мужчина работать бесплатно, работать много и тяжело, годами не имея выходных и отпуска? Ау, мужчины, вы хотите или нет для себя такой судьбы? А между тем средняя продолжительность рабочей недели матери, у которой имеется хотя бы двое детей, составляет шестьдесят восемь часов. Да-да, ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ! В НОРМЕ! Оказывается, дотошные американские ученые не обошли своим вниманием эту сторону жизни. Все-все посчитали, и оказалось, что профессию домохозяйки, если, конечно, договориться и считать это профессией, добровольно не выбрал бы ни один человек. Эта работа не нормирована, приходится сочетать умение водить машину с терпением репетитора по всем предметам школьной программы, способности повара с тяжелым трудом закупщика, уборщицы и прачки. Выходных у матери нет и быть не может, потому что именно в выходные вся ее любимая семья собирается вместе и трижды (минимум) в день хочет есть. Выходные – самые тяжелые дни. И заметьте, что при огромной рабочей неделе и совершенно нереальных нагрузках наблюдается практически полное отсутствие заработной платы, социальных гарантий, оплачиваемого отпуска и премий за хороший результат. Так почему же мы, женщины, пашем и пашем, даже и не думая об увольнении с такого, прямо скажем, мало престижного рабочего места? Самый странный ответ на свете – мы это делаем от большой любви. Конечно же, мужикам это покажется странным, но именно от любви к ним и к нашим общим детям, к теплому уютному дому, в котором поселилось счастье, мы готовы пахать без отдыха.