– В том то и дело, что знаю, – притянул меня к себе Денис. – Мне кажется, что именно поэтому нас и свело.
– Сводит ногу, – фыркнула я.
– Ну, соединило.
– Пока нет, не соединило, – коварно улыбалась я.
Денис окончательно запутался.
– Я своей жене тоже совершенно неинтересен. Она очень меркантильная женщина. Ее больше интересует моя зарплата.
– Видишь ли, я не могу разделить твои страдания по этому поводу, – хмыкнула я. – Понимаешь, любую женщину интересует зарплата ее мужа. И я не исключение. Я, например, так мечтаю купить квартиру, что готова учитывать любую копейку. Если бы ты только знал, как я устала жить на съемных квартирах!
– Это да, – понимающе кивнул Денис. – Я на свою копил десять лет. Разменялся с родителями, доплатил. А потом шарахнул кризис. Вот я «порадовался»! Купил двушку за пятьдесят штук, а она через полгода упала до тридцати. Меня жена чуть не съела.
– За что? Ты же не потерял квартиру, а приобрел, – не поняла я.
– Ну и что. Она сказала: на эти деньги мы бы могли купить трешку.
– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, – усмехнулась я.
Вообще, оказалось, что квартирный вопрос был близок нам обоим. Денис был, что называется, в материале. И был он еще пессимистом, поскольку ему довелось пережить кризис и даже кое-что на нем потерять. Тогда он остался без работы, я имею в виду нормальную, хорошо оплачиваемую работу в чистенькой коммерческой клинике. Во время повсеместной гибели взрослых самостоятельных единиц общества народонаселение категорически передумало платить за здоровье. И львиная доля бывших клиентов ломанулась в городские поликлиники.
– Два года я пахал в городской больнице, лечил глазные травмы за коробки конфет. Ты не представляешь, сколько коньяку мне тогда пришлось обналичить.
– Обналичить?
– Как иногда мне кажется, что это был такой круговорот коньяка в природе. Пациенты его покупали, я его возвращал в магазин. Только на доходы с коньяка и жил. Почти.
– А я через год после кризиса как раз вышла замуж. И теперь мы до сих пор копим, копим, копим…. Во всем себе отказываем, отказываем, отказываем, – пожаловалась я. – А квартиры так и нет. Накопили тридцать штук, но теперь, кажется, все равно не хватает. Придется ждать, пока цены будут поменьше.
– Если честно, я думаю, что времена кризиса миновали. И вряд ли цены на квартиры снова так сильно упадут. Так что лучше вам с мужем сейчас прямо бегом купить хоть что-то. Хоть даже в Подмосковье. А то потом может не хватить даже на это.
– Ты считаешь? – задумалась я. – А говорят, это зависит от сезона. Может, летом подешевеет?
– Да, конечно! Все сейчас, как и ты, стараются накопить, рассчитывая на кризис. Скоро таких будет просто море. У людей появляются деньги. С чего бы тогда квартирам дешеветь?
– Действительно, – согласилась я. – А почему в таком случае все надеются?
– Надежда умирает последней, – философски пожал плечами Денис и поцеловал меня в щечку. Очень невинно.
А я помчалась к Косте, чтобы донести до него эту важную информацию. Собственно, я не имела в виду ничего такого, что нам надо прямо сейчас все бросать и бежать или, наоборот, плевать и тратить эти накопленные деньги на что-то легкомысленное и приятное. Просто вдруг нашлась тема, о которой можно было поговорить. Мы так мало и так редко говорили друг с другом. Однако к тому, куда повернула наша беседа, я оказалась совершенно не готова.
– Ты думаешь, меня волнует квартира? – внезапно вывалил он, выслушав мою тираду про Денисов прогноз. – Тем более наша с тобой квартира.
– А что, уже не волнует? – обалдела я. – Они же могут еще больше подорожать. Может, нам надо что-то предпринять?
– Я не желаю ничего предпринимать. Пусть все, что угодно, дорожает. Хоть в десять раз!
– Не понимаю! – воскликнула я, глядя в перекошенное от каких-то неведомых мне эмоций лицо Константина.
– Ты где-то шляешься, у тебя горят глаза, ты избегаешь на меня смотреть, как нашкодивший щенок. Почему ты думаешь, что я идиот, которому можно так врать? – выдавил он наконец.
Я остолбенела:
– Неужели ты ревнуешь? Боже! Мир перевернулся?
– Я не ревную! – разозлился Константин. – Я не самодовольный ревнивый болван, который будет дергаться из-за каждого комплимента, сказанного его жене.
– Я вообще с трудом представляю, чтобы ты начал дергаться, – задумчиво процедила я.
– Но я не позволю делать из меня идиота. Не позволю беспардонно врать! Гулять, выставляясь напоказ! Ты себя в зеркало-то видела?!
– А что со мной не так? – удивилась я.
– Ты просто в открытую крутишь любовь за моей спиной. Это видно невооруженным глазом!
– Это не так! – воскликнула я. – Мы просто общаемся!
– И ты это называешь «общаться»? Я слышал, как ты ворковала с ним полночи, запершись на кухне! Кто он такой? Откуда он вообще взялся на мою голову? – вскипал Константин.
– Никто не брался на твою голову. Между нами ничего не было, – сжала я губы. – Не с тобой же мне ворковать, в самом деле. Даже смешно.
– Ну конечно, ты считаешь, что я такой тюфяк, что стерплю все, что угодно. Так вот знай, этого не будет.
– Чего не будет? – не поняла я.
– Того, что ты будешь блядствовать напропалую, а я тебя дома ждать.
– Как ты смеешь, – охнула я. У меня появилось ощущение, что на меня пытаются вылить ведро с дерьмом. – Да между нами просто дружеские отношения. Да если хочешь знать, я общаюсь с ним, потому что с тобой общаться просто невозможно.
– Это еще почему? – возмутился супруг. – Я что, настолько плох, что ты не можешь со мной общаться?
– Да это ты живешь, слова мне не скажешь! – кричала я.
К сожалению, когда двое кричат, смысл их речей теряется, остается только сам крик. Если бы мы поговорили спокойно, возможно, слова были бы другими. Но мы кричали. Оба. И я, и он. Поэтому никакого понимания мы не нашли.
– Хватит кормить меня сказками! – отвернулся от меня муж. Его рука нервно теребила брелок ключей, а красивое лицо было перекошено яростью. Я испугалась.
– Клянусь, между нами не было даже слова сказано. Надо же мне хоть с кем-то общаться. Тебе до меня и дела нет…
– Как же вы, дамы, легко оправдываете свое пустоголовое поведение.
– Что? Да ты меня вообще слышишь? Я тебе не повод обобщать и анализировать! Ты хоть понимаешь, что мне с ним просто хорошо. А с тобой плохо! – заорала я. Меня трясло, как в ознобе.
– Плохо? А мне наплевать, с кем тебе хорошо, а с кем плохо. Мне надо, чтобы ты меня не позорила, – выдохнул Костя и вышел на кухню.
Я осталась стоять, как парализованная. Позорить?