– И мне бы никогда в голову не пришло так с ним поступить, но он не оставляет мне выбора. Почему ему можно безнаказанно мухлевать, а я должна дохнуть с голоду только потому, что паевой фонд, который, кстати, и ему приносил приятные дивиденды, лопнул. И вообще. К черту совесть, мне нужна нормальная работа.
– Но как ты потом остановишь эту цепную реакцию? Ведь если все вскроется, Петра Исмаиловича снимут, медцентр весь перетрясут с ног до головы, а тебя так никто и не восстановит в должности? – не понимала я поначалу.
– А ты не боись, – утешила меня Динка. – Прорвемся. Слава богу, еще есть на свете дружба.
– Дружба? Я-то тебе чем помогу? Кроме, естественно, этих телефонных игр.
– Слава богу, есть еще на свете дружба с налоговыми инспекторами. Которые в состоянии докрутить одну простую плановую проверку до немыслимых пределов. И проявить честность, достойную лучших.
– То есть? – Я была совершенно огорошена и ничего не понимала.
– То есть, когда приходят такого рода плановые проверки, все договариваются о суммах отката, который обычно составляет десять процентов от суммы претензий налогового инспектора. От того, чего он накопал. И потом все мирно расходятся. Но моя инспекторша только для меня и только в этот раз денег не возьмет. И будет упрямо говорить, что она честная, что у нее план и что вообще ей страшно брать деньги с нового бухгалтера. Вдруг ее хотят подставить?
– А она так скажет?
– Не сомневайся. У меня есть на нее рычажок, – задумчиво кивнула Динка.
После этого я передумала лезть в глубины Динкиного сознания и перестала расспрашивать о подробностях нашей акции. Я сильно подозревала, что все это незаконно и местами даже опасно. Но такова уж Динка Дудикова. Она никогда не ищет легких путей. Хотя иногда ищет. Когда несет деньги в паевой фонд, чтобы они подрастали сами собой. Но в остальном Динуля – кремень. И будет лучше, чтобы я потом знала как можно меньше. Меньше знаешь – лучше спишь.
– Ты что, боишься?
– Ага, – не стала таиться я.
– Ну, если ты не можешь, я справлюсь и сама, но…
– Я могу.
– Имей в виду, что я в долгу не останусь. Если все получится…
– Ни слова об этом, – деловито кивнула я. – Один за всех и все за одного.
– Да, Д’Артаньян. – И мы пожали друг другу руки в подъезде, что в ближайшие недели наш план не сорвется. Однако сначала ровным счетом ничего не происходило. Я гуляла с ребенком в обеденный перерыв (чтобы не оставлять телефон в рабочие часы), по вечерам включала еще один автоответчик, который просил перезвонить в будни с десяти до шести. Вот и все. В остальном моя жизнь ничем не отличалась от прежней. Только Динка носилась по городу, как сумасшедшая. Но вот однажды обычный звонок, на который я не отвечаю, вдруг помедлил, задумался да и перекинулся на второй аппарат. Я онемела и почувствовала легкий паралич. С трудом нашла глазами своего ребенка и убедилась в том, что он мирно играет и в данный момент, кажется, не планирует истошно орать. Тогда я страшным усилием воли заставила себя дойти до аппарата и подняла трубку.
– Приемная бухгалтерии, – срывающимся, кукарекающим голосом выдавила я.
– Дину Львовну можно? – спросил вежливый женский голос.
Я чуть было не ляпнула, что ее нет дома, но вовремя сосредоточилась и проблеяла:
– Кто ее спрашивает и по какому вопросу?
– Э… это с бывшей работы, она меня не знает… по вопросу бумаг… – неожиданно замямлила в ответ барышня. Я поняла, что передо мной (вернее, перед ухом) новый бухгалтер Динкиного медцентра.
У меня вдруг вспотели ладони. Я нажала кнопку музычки и стала считать до шестидесяти, лихорадочно вспоминая, по какой причине Динки нет в это время суток.
– Извините, но Дина Львовна сейчас в банке. Ей что-нибудь передать?
– Э… нет, спасибо. Я перезвоню.
– Хорошо, – с удовольствием кивнула я и повесила трубку.
Маленький Костик невозмутимо кусал игрушечный паровозик. Я улыбнулась и подтолкнула к нему еще и самолетик. Пусть играет. А когда взволнованная барышня перезвонила через пару часов, Дина Львовна (которая сидела напротив меня) уже отсутствовала. Барышне следовала «перезвонить завтра».
– Неужели, неужели, неужели, неужели… – как заведенная крутилась по комнате Дина.
– Да подожди ты, – отмахнулась я. – Не каркай.
– Не буду. Нет. Ты представляешь, моя налоговая подруга сказала, что по моей наводке она выявила, что за прошлый квартал Петруша скачал около двухсот тысяч долларов. Это вам не мелочь по карманам тырить! Я даже предположить не могла, что он так зарвался!
– И что теперь? – замерла я. Я была уверена, что чем больше денег на кону, тем тяжелее нам придется.
Но, видимо, я ошибалась, потому что Динка беспокойства не проявляла.
– Теперь? Теперь она их пугает встречной проверкой и затребовала первичные документы именно по этим проводкам.
– А потом?
– Потом она потребует внеочередного собрания учредителей, и тут он сдуется, как мыльный пузырь, – заверила меня Динка.
И в чем-то она была права. Чем дальше, тем становилось интереснее. Новый бухгалтер Петруши (как с подачи Динули и я теперь звала главврача) звонила мне все настойчивее, все требовательнее выясняла, когда же будет эта неуловимая Дина Львовна, а однажды даже попыталась вытрясти из меня ее домашний (или сотовый) телефон, обещая мне за это триста долларов. Я закричала в трубку, что я немедленно доложу об этом предложении охране, и попытки со мной «договориться» были прекращены. Наконец в один прекрасный день был оставлен телефон, по которому можно связаться с Венерой Павловной.
– Что это за имя?! – презрительно плевалась Динка. – Тоже нашел себе главбуха. Венера. Старый развратник!
– Что будем делать? Позвоним?
– Ей? Да никогда!
И мы продолжили этот телефонный марафон. Мы никуда не спешили. Сначала мне казалось, что налоговая девушка будет стремиться поскорее закончить сие безобразие, но оказалось, что она-то как раз мастер производить длительные осады и проводить встречные проверки до второго пришествия. И вот однажды настал тот счастливый день, когда вместо уже порядком опостылевшего мне голоса Венеры в трубке раздался басок балагура Петруши.
– Добрый день.
– Добрый, – вложила я в голос побольше льда. Я сделала это еще и в целях безопасности, чтобы мой нежный гостеприимный голос (я верю, что обычно он у меня именно такой) не был опознан.
– Как бы мне поговорить с неуловимой Диной Львовной? – обаятельно, явно пытаясь произвести на меня впечатление, сказал он.
– Кто вы и по какому вопросу? – холодно, отстраненно поинтересовалась я.
– Зовут меня Петр Исмаилович. Я по очень важному вопросу, – твердо сказал он.