Она влетела вверх по эскалатору на второй этаж и, не успев даже выкрикнуть своей фразы, увидела знакомого пузатого мужика в спортивных штанах и майке. Он сосредоточенно складывал в корзину бутылки. Его жена без эмоций наблюдала за этим действом. Дети — мальчик и девочка — стояли за рамкой у входа в магазин с такими несчастными и обреченными лицами, что у Даши сжалось сердце.
— Быстро! — Даша подскочила к Савину и вырвала у него из рук корзину, отставив ее в сторону. — Быстро на посадку, или вы никуда не летите!
— Что ты себе позволяешь?! — Мужик поднял на нее красные глаза. Было видно, что ее советом больше не пить он воспользовался с точностью до наоборот. — Я буду жаловаться!
— Как хотите, я снимаю вас с рейса!
— Нет, — жена наконец ожила, — дети так ждали! У нас там друзья, мы собирались с ними поехать в Камбоджу.
— Или — бегом, или вы опоздали! — Даша схватила женщину за руку и, махнув детям, потащила всех к гейту.
В тот момент, когда Даша, запыхавшись от бега, приволокла четверых Савиных к выходу на посадку, «классная дама» стояла, устремив восторженный взгляд на новую процессию. Воронов шел быстро, с одной стороны — супруга, с другой — Лена, напарница Жоры. Агент VIP-зала, грузчик с ручной кладью и два человека охраны из федеральной службы. «А вот и недостающие двое из экономкласса», — догадалась Дарья.
— Добрый вечер! — отойдя от Савиных, которые, заметив Воронова, притихли в сторонке, Даша поприветствовала министра. Настоящего. Первый раз в жизни.
— Здравствуйте, — Воронов едва заметно сощурился, читая ее имя на бейдже, — Дашенька. Вы представитель нашего рейса?
— Да.
— В таком случае, — он протянул ей для пожатия руку, — примите мою личную благодарность! В вашей компании работают очень четко!
— Спасибо!!! — Дарья почувствовала, как через крепкое рукопожатие ей передается чувство величия и гордости.
— Это вам спасибо, — Воронов улыбнулся ей и, дождавшись, когда ему вернут корешки посадочных, прошел в глубь телетрапа.
Несколько секунд сотрудницы посадки, Савины, да и сама Даша завороженно смотрели вслед удаляющемуся министру и его эскорту. Очнувшись первой, Даша взглянула на часы — Воронов прибыл за две минуты до отгона трапа.
Она начала судорожно соображать, что делать с Савиными. Если снимать их с рейса, что было бы правильно, учитывая нетрезвое состояние главы семейства, да и супруги тоже, то надо вызывать милицию. Составлять акт. Это займет не меньше двадцати-тридцати минут. На поиск их чемоданов уйдет еще бог знает сколько времени: придется вскрывать уже задраенный багажник, потрошить контейнеры. Час задержки — это как минимум! То есть все это время триста пятьдесят один пассажир будет сидеть на борту — среди них дети — и ждать взлета. Аэропорт из-за праздников перегружен, если не зарулить на взлетно-посадочную полосу в отведенное расписанием время, потом можно долго ждать разрешения на вылет.
— Дашка, — Георгий, выбегая из телетрапа вместе с Леной, схватил ее за руку, — что ты тут застряла?! Тащи семейку на борт, только тебя ждут, надо трап отгонять!
— Быстро, посадочные! — прошипела Даша в сторону Савиных. — И не вздумайте на борту скандалить, — обратилась она к папаше с мамашей, которую уже слегка штормило, — иначе командир вернет самолет обратно, а вы будете оплачивать все расходы!
— Понял, не дурак, — моментально отреагировал мужик.
Савины влетели в самолет, словно пули, их тут же отвели на места в туристическом классе.
— Все! Триста пятьдесят один пассажир на борту, закрываем.
Даша стояла рядом с сотрудником службы безопасности на отъезжающем телетрапе и смотрела, как удаляется задраенная дверь воздушного судна. Ну вот, мечтала зайти в самолет, увидеть салон первого класса, а дальше двери даже добежать не успела!
Даша посмотрела на часы и вздохнула с облегчением — несмотря на заминку с готовностью воздушного судна, трап отогнали минута в минуту. Она развернулась и пошла по телетрапу, едва волоча ноги от усталости. Да-а. Если уж после самого первого рейса в качестве представителя она чувствует себя выжатой как лимон, что же будет с ней дальше?
Самым обидным во всей этой истории оказалось то, что самолет, на отправку которого она потратила столько энергии, столько душевных сил, оставил ее по эту сторону мечты; не взял с собой в небо. И снова регистрация, снова аэропорт. До самого утра.
А потом невыносимый «прием» у матери. Даша поежилась, представив себе презрительные лица маминых друзей и их сокрушенные покачивания головами: «Природа на детях отдыхает».
Может быть, зря она так оберегает свой «моральный закон», может, стоит закрыть на все глаза и принять предложение Ларина. Ради того, чтобы каждый раз улетать. Ради свободы и долгожданного вкуса неба…
Экипаж рейса 777 в полном составе: три пилота, пятнадцать бортпроводников и маршал — сотрудник службы безопасности авиакомпании — ехал с КПП на борт самолета. В салоне служебной машины, которая неторопливо ползла по летному полю к восемнадцатой стоянке, царило приятное оживление. Михалыч, как всегда, травил анекдоты, бортпроводники весело переговаривались. Две молодые мамы — Семина и Лапина — вполголоса обсуждали своих детей.
— Ты представляешь, — Варя счастливо улыбалась, — моя Анюта вчера нарисовала самолет! Смешной такой, с синими глазками и двумя зубиками во рту.
— В детском бортовом журнале увидела? — Настя придвинулась ближе к подруге.
— Наверное, — Варя пожала плечами, — но получилось так здорово! Я его спрятала, а то у нее в комнате вечно такой беспорядок, что потом не найдешь. Хочу отправить на конкурс детского рисунка.
— Надо быстрее, — Настя кивнула, — там, говорят, до конца приема работ неделя осталась.
— А куда отправлять, не знаешь?
— В отдел персонала.
— Слушай, — Варя вздохнула, — мне в этот раз так не хотелось из дома уезжать! Анюта — я уже собралась — залезла ко мне на колени и давай канючить: «Мамочка, не уезжай, мамочка, я скучать буду». Прямо сердце разрывается.
— Не бери в голову, — Настя положила свою ладонь на Варину руку, — у тебя замечательный муж, справится. Она через две минуты уже, наверное, забыла, что тебя рядом нет.
— Она, может, и забыла, но я-то помню. Знаешь, очень хочется дома чаще бывать! Дочка каждый день меняется, растет.
— С одной стороны, конечно, — Настя прищурилась, — но я вот помню, как без работы целых три года сидела. На меня сразу и дети, и муж как сели, так и поехали. Подай — принеси, приготовь — убери. Теперь вот их баловать некогда, так сразу ценить начали. Жалеют, когда устаю, ухаживают.
— Да?
— Да, Варенька, да, — Настя вздохнула, — поверь мне, женщина тоже должна быть личностью! Любить свое дело, добиваться успеха в профессии. Тогда и в семье к ней будут относиться с уважением, а не как к полопосудомойке.