Озеро крови на полу, подоспевшие медики, милиция. Раздрогин никого к себе не подпускал, дико вращая глазами, отталкивал и сыпал такими ругательствами, что даже бывалый медбрат смущенно поглядывал на Иру. Клиент орал, чтобы оставили его в покое. В конце концов он здоровой рукой сам вытащил стакан, спровоцировав кровавый фонтан, а к свежей ране, из которой свисали обрывки кожи и сухожилий, прижал стопку бумажных салфеток. Даже врач, не выдержав такого зрелища, тихо выругался и отвернулся.
Минут через пять Раздрогин, обессилев, успокоился. Рану смогли обработать и перевязать. Дальше было дело милиции.
Даше казалось, что после всего, что сотворил этот пассажир, его должны были немедленно изолировать от общества. Но с Раздрогина, так же как и с Савина, просто взяли деньги. Никому же, кроме себя самого, он вреда не причинил! Пусть едет домой или в больницу — куда угодно, раз его сняли с рейса. В принципе, никто не мешал Савину и Раздрогину, подружившимся прямо в милиции, остаться в аэропорту и поступать как душе угодно: трезветь, дожидаясь следующих рейсов, или продолжать пить. Вышли они из отделения, пошатываясь в унисон и любовно поддерживая друг друга. Почему-то Даша была уверена, что они выберут второй вариант: судя по накаленным обсуждениям авиакомпании, им было о чем поговорить. Даша расстроенно покачала головой, чувствуя себя оскорбленной и беспомощной. Вспомнился Джон. Почему закон всегда на стороне «национальной особенности русских»? Почему алкоголикам в России зеленый свет?
Фамилия «Раздрогин» никак не оставляла Дашу в покое — она повторила ее шепотом раз десять, когда тот уже ушел, и вдруг вспомнила, где ее слышала! Марина Раздрогина с дочкой Татой, которых она снимала со вчерашнего Питера. Она еще переделала им билеты на этот, утренний, рейс. Нет, все-таки есть бог на свете! Ее передернуло от одной мысли о том, что было бы, если б бедная Марина нос к носу столкнулась со своим сумасшедшим супругом в самолете! Дописав последнюю строчку свидетельских показаний, Даша поставила подпись, получила разрешение идти и со вздохом облегчения покинула ненавистное отделение милиции.
— Это тебе! — Жора смущенно протянул Даше розу, как только она появилась на пороге комнаты.
— Спасибо, — Даша с улыбкой взяла у него цветок и поднесла к губам, — красивая!
Георгий Жук собрался было ввернуть по привычке: «Как ты», и приступить к приятному процессу охмурения симпатичной коллеги — почему бы нет, если он это заслужил? — но его язык словно к нёбу прилип. Перед внутренним взором снова появилось Катино лицо. Ему стало стыдно за свои мысли перед ней и, что совсем уж абсурдно, перед будущим ребенком. Жора попытался преодолеть это новое, весьма неприятное, чувство и не смог.
— Поздравляю с карьерным ростом и должностью представителя! — вместо заготовленного комплимента произнес он и мысленно обругал себя.
— Какой ты внимательный, — улыбнулась Даша, — меня пока еще никто не поздравил.
— Господь с ними, давай лучше чай пить. Я печенье купил.
— Слушай, — Даша села на диван и, сбросив туфли, поджала под себя ноги, — так что там все-таки с Вороновым и Шпаком произошло?
— А-а, — Георгий махнул рукой: после некстати вернувшихся мыслей о Катерине настроение у него снова испортилось. — Шпак, на наше счастье, забыл дома свой паспорт. Представляешь?
— Да ты что?! — Даша захлопала в ладоши.
— Радуйся, радуйся, — вздохнул Георгий, — а я чуть не оглох, когда его женушка частила мужа, авиакомпанию и требовала задержать рейс до тех пор, пока их водитель благоверному паспорт не привезет.
— А ты?
— А что я? Молился и объяснял, что все пассажиры уже на борту, что как раз отгоняют трап.
— Нет, все-таки есть бог на свете!
— Ты сомневалась? — вяло поинтересовался он.
— Были моменты, когда сомневалась.
— Запомни, солнце мое, — усилием воли Жора вернулся в привычный образ VIP-клоуна, — пока кубинец танцует мамбо, бог решает его проблемы!
— А ты что, — Даша засмеялась, — кубинец?
— Нет, — Георгий улыбнулся, — но есть другая поговорка: пока VIP-менеджер танцует перед VIP-клиентами, его проблемы решаются сами собой. Из сострадания бога к VIP-менеджеру!
— Да ну тебя! — Даша легонько шлепнула его по руке. — А знаешь, какие-то мы с тобой жестокие. Клиенты не улетели, а мы тут радуемся.
— Улетят, — Георгий ткнул кнопку на чайнике, — я им предложил все варианты. Поехали думать. По сути, на регистрацию они сами опоздали, паспорта дома забыли. А нам триста пятьдесят пассажиров вовремя отправить удалось. Это чего-то стоит?
— Здесь ты, конечно, прав.
— Вот и все, — он кивнул, — в следующий раз будут внимательней.
Чайник вскипел, в комнату зашла Лена. Жора, не ожидавший увидеть ее, выдал что-то про хороших людей, которые всегда приходят к столу и не становятся при этом татарами. Лена, не слишком вникая в тайный смысл его речей, тоже сняла туфли и забралась рядом с Дашей на диван — похоже, у всех женщин одинаковые привычки.
— Это тебе клиент, — Лена увидела розу на столе, — цветок подарил?
— Как сказать, — Даша, смутившись, взглянула на Георгия. Тот сделал вид, что вопрос его не касается.
— Вот видишь, — Леночка мечтательно вздохнула, — какие у нас пассажиры хорошие! С ними, когда по-человечески, столько всегда благодарностей! У меня, знаете, какой забавный случай был?
— Ну вот, — пожаловался Жора, — стоит собраться троим из авиакомпании, как тут же разговоры о пассажирах.
— А что тут плохого?! — Лена подняла на него небесно-голубые глаза. — Так вот, слушайте. У нас один раз была задержка рейса на Одессу.
— Что, только один? — съехидничал Георгий.
— Отстань, — Лена взглянула на него строго, — я не об этом! Пассажир сидел в VIP-зале, скучал. Посадку все не объявляли. Я к нему подошла, объяснила, так, мол, и так, в Одессе сильный туман, аэропорт не принимает. А он мне: «Девушка, посидите со мной, пожалуйста». Я присела, и мы минут двадцать, наверное, говорили. Он мне всю жизнь свою рассказал: где работает, кто у него жена, какие дети.
— Ты, как всегда, наверное, — снова встрял Георгий, — со своими ахами и восторгами?
— Да, — Лена серьезно кивнула и снова спросила: — А что тут плохого? Он же на самом деле уникальный человек! Талантливый хирург — таким людям операции делал, страшно сказать! Я уходила к другим пассажирам, потом возвращалась. Задержка часа три была, не меньше. А когда объявили посадку и я его повела на борт, он мне говорит: «Леночка, мне с вами было так приятно, так хорошо, я никакой задержки не заметил! Даже жаль улетать». И сует в руку сто долларов.
— Ты, надеюсь, взяла? — опять, не выдержав, съязвил Георгий.
— Нет, конечно! — Лена сверкнула глазами. — Я ему сказала, что мне тоже было очень-очень приятно! И он улетел довольный. Прямо сердце радовалось!