Как сказал адвокат, единственная возможность избавиться от Марка — но не от его детей — появлялась только в том случае, если бы жилец оказался международным террористом, торговцем наркотиками или маньяком-убийцей, но надеяться на это не приходилось. Что же касалось случаев нанесения его собственности серьезного ущерба, то и в этом случае Куп мог рассчитывать только на материальную компенсацию. Выселить же младших Фридменов насильно не осмелился бы ни один суд.
Впрочем, никто на его собственность не покушался.
С того дня, когда Куп застал Джейсона на своем крыльце, не произошло ровным счетом ничего, что он мог бы поставить новым жильцам в вину. Ни сломанных деревьев, ни разбитых стекол, ни утопленных в бассейне кошек Куп так и не увидел, однако тревожное чувство не покидало его. Он был убежден, что рано или поздно произойдет нечто ужасное, и не ошибся.
Неприятность случилась в одно из воскресений, когда Алекс была у Купа. Они еще спали, когда со стороны бассейна послышался страшный шум, мгновенно разбудивший их. Казалось, там собралась толпа людей и все они одновременно кричат, шумят, смеются. От громкого рэпа звенели стекла, и Алекс, прислушавшись к словам песни, не сдержала улыбки — стихи были не особенно целомудренными, но очень забавными. В них говорилось о слишком важных взрослых и о том, что думают о них дети, и Алекс поняла, что они адресованы Купу.
— О господи!.. — простонал Куп, приподнимая голову над подушкой. — Что там происходит?! Извержение вулкана?
Цунами? Землетрясение?..
— Похоже на день рождения, — предположила Алекс и, сладко потянувшись, крепче прижалась к Купу. Чтобы освободить выходные и приехать в «Версаль», ей пришлось отработать несколько смен подряд, но она об этом не жалела.
Куп постепенно приспосабливался к ее графику, и ему было так хорошо с Алекс, как ни с одной женщиной до нее.
И Алекс было с ним просто и легко, несмотря на солидную разницу в возрасте. Правда, когда однажды Куп признался, что ему уже семьдесят, Алекс всерьез задумалась об их дальнейших отношениях, но прошло несколько дней, и беспокойство покинуло ее. С Купом было легко и весело, ни с одним из своих ровесников Алекс не было так хорошо. Она чувствовала себя женщиной — любимой и желанной.
— Должно быть, снова инопланетяне, — пробормотал Куп, и голос его предательски дрогнул. — У бассейна приземлилась еще одна летающая тарелка.
В последние три недели он изредка замечал в парке Джейсона и его сестру, но они не причиняли ему никакого беспокойства. Очевидно, Марк умел держать их в узде. Купу было невдомек, что это заслуга не столько Марка, который по-прежнему много работал, сколько Паломы, проводившей с детьми большую часть дня.
Куп, выбравшись из постели, выглянул в окно.
— Этот грохот слышно, наверное, даже в Чикаго. Господи, Алекс, да их тут не меньше сотни!.. — Он беспомощно оглянулся на нее, и Алекс тоже подошла к окну. Сто не сто, но не меньше двадцати подростков собрались у бассейна и прекрасно проводили время.
— Да, самая настоящая тусовка, — подтвердила Алекс. — Похоже, у них какой-то праздник. Может, и в самом деле день рождения или что-то вроде того…
На нее это зрелище не произвело никакого впечатления.
Скорее наоборот — Алекс было приятно смотреть на веселящихся подростков. После страданий и смертей, которые она так часто видела в клинике, Алекс отдыхала душой, глядя на здоровых, энергичных, полных жизни детей. Но Куп не разделял ее чувств, он был вне себя и еле сдерживал свое раздражение.
— У инопланетян не бывает дней рождений, Алекс, — сказал Куп. — Они вылупляются из яиц или из икринок и сразу же летят на Землю, чтобы перепортить и переломать все, что только попадется им на глаза. Я уверен, что эта банда была послана сюда специально, чтобы забросать окурками и битым стеклом мой чудесный голубой бассейн, сломать изгородь, сложить из нее костер и зажарить меня над огнем.
— Хочешь, я схожу к ним и попрошу сделать музыку потише? — с улыбкой спросила Алекс. Она видела, что Куп по-настоящему страдает. Он привык к упорядоченной, спокойной, комфортной жизни, а музыка, которая доносилась до них, мучила его слух. В ней не было ни малейшего намека на гармонию и красоту, к тому же магнитофон играл, пожалуй, действительно чересчур громко.
— Буду премного тебе обязан, — пробормотал Куп и, закрыв створки поплотнее, отступил от окна. — Не вызывать же полицию, в самом деле…
Алекс надела шорты и майку, сунула ноги в сандалии и, пообещав приготовить по возвращении завтрак, ушла. Куп отправился в душ, чтобы привести себя в порядок и успокоиться. Он всегда старался выглядеть безупречно, хотя Алекс и уверяла его, что после сна он выглядит намного лучше, чем большинство мужчин после парикмахерской.
Это действительно было так, и Алекс даже немного завидовала Купу. Сама она после сна обычно выглядела не лучшим образом: припухшие глаза, на щеке — следы от подушки. К счастью, на ее стороне была молодость, поэтому, когда Алекс вышла к бассейну, чтобы попросить Марка сделать музыку потише, она сама была похожа на очаровательного, заспанного подростка.
Марк сидел в шезлонге, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Девочки в ярких разноцветных бикини собрались вокруг Джессики, они шептались, хихикали и поглядывали на мальчиков, которые демонстративно не обращали на них внимания. Джейсон сидел по шею в воде и пытался организовать игру в Марко Поло [8] .
Подойдя к Марку, Алекс тронула его за плечо, и он открыл глаза.
— Привет! — сказал он. — Где ты пропадала? Я не видел тебя целую вечность! — Марк уже было решил, что Куп и Алекс расстались, но никаких других женщин около Купа тоже не наблюдалось.
— Работала, — коротко объяснила Алекс. — Что тут у вас?
Чей-нибудь день рождения?
— Нет, просто Джесс решила собрать своих друзей, чтобы отпраздновать возвращение в Лос-Анджелес. Она так рада, что вернулась… — Марк немного помрачнел. — Представляешь, дети со мной уже три недели, но они до сих пор не желают разговаривать с матерью. Только вчера, когда Дженнет позвонила, Джейсон согласился взять трубку и сказать ей пару слов. Представляешь, что он ей сказал?!
— Представляю. — Алекс покачала головой. — Он начал рассказывать, как ему здесь хорошо и как он счастлив, что уехал. Правильно?
— Ты угадала! — Марк удрученно кивнул. — Но я не могу на него за это сердиться. Им было нелегко в Нью-Йорке. Слава богу, за это время они не разучились веселиться.
— Кстати о веселье, — осторожно заметила Алекс. — Мне не хотелось бы вам мешать, но Куп считает, что музыка играет слишком громко. Ты же знаешь, он терпеть не может шума. Не могли бы вы приглушить звук?
При этих словах Марк слегка вздрогнул, потом болезненно сморщился. Он только сейчас сообразил, что громкая музыка не могла не побеспокоить Купа. Сам он почти не обращал на шум внимания — раньше дети часто приглашали к себе друзей, и Марк просто привык к галдежу, громкому смеху и несдержанным выкрикам. Но это было давно, когда они жили в собственном доме и никому не могли помешать.