Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот тягостный разговор, но тут зазвонил пейджер Алекс. Ничего срочного на этот раз не было, но Алекс воспользовалась звонком как предлогом, чтобы положить конец разговору. За все время они не съели ни крошки и даже не стали пить кофе.
Алекс не чувствовала себя голодной. Что касалось Артура Мэдисона, то он и вовсе пришел сюда не для того, чтобы есть, а для того, чтобы побеседовать с дочерью. Он придавал этому разговору огромное значение; больше того, он знал, что его отцовский долг состоит в том, чтобы предостеречь Алекс и, если получится, убедить ее расстаться с Купером Уинслоу. Именно об этом он пытался поговорить со своей женой перед поездкой в Лос-Анджелес, но Маделейн Мэдисон, по обыкновению, не захотела вмешиваться. Она, впрочем, сказала, что «кто-то» обязан урезонить Алекс, и Артур Мэдисон понял, что этим «кем-то» должен стать он.
Тяжелой работы он никогда не боялся, однако час, который он провел с Алекс, дался ему очень нелегко.
— Боюсь, мне пора идти, — сказала Алекс, вставая.
— Да-да, конечно… — кивнул Артур Мэдисон, думая о чем-то своем. Потом он быстро поднял голову. — Еще один совет на прощание… Постарайся больше не попадать в газеты, особенно с ним. Это может повредить твоей да и моей репутации. Кроме того, не стоит привлекать к себе внимание охотников за состояниями.
Алекс задумчиво кивнула. До сих пор ей удавалось избегать ненужной популярности. Большинство ее коллег даже не подозревало, кто она такая или, что было более важно, кто ее отец. Алекс это вполне устраивало, но теперь — пусть и не по ее воле — ситуация изменилась.
— А при чем здесь охотники за состояниями? — уточнила она, хотя и догадывалась, что имеет в виду отец.
— После того как хорошо воспитанный и утонченный мистер Уинслоу тебя бросит, — был ответ. — они накинутся на тебя, как акулы, почуявшие кровь.
Еще один чудесный образ, подумала Алекс, и как раз в его стиле. Похоже, Артур Мэдисон всерьез считал свою дочь ничем не лучше приманки для акул. Алекс знала, что по-своему отец все же любит ее, но его забота проявлялась довольно своеобразно. Но и это можно было понять, если учесть, какими однобокими и предвзятыми были его взгляды на окружающий мир. Артур Мэдисон подозревал в корыстных намерениях всех и всегда был склонен верить в худшее. Он не хотел, да и не мог постичь, что, несмотря на свою репутацию и финансовые трудности, Куп действительно любит Алекс, любит по-настоящему. Сама Алекс знала это, чувствовала, но не могла убедить отца в том, что с этой стороны ей ничто не угрожает.
— Ты приедешь этим летом в Ньюпорт? — спросил Артур Мэдисон на прощание, и Алекс отрицательно покачала головой.
— Извини, па, слишком много работы…
Это действительно было так, но даже если бы Алекс и смогла уйти в отпуск, она бы предпочла провести его в Лос-Анджелесе. У нее не было ни малейшего желания видеться с матерью, сестрой, Картером и их друзьями. Этот мир уже давно стал для нее чужим, и Алекс вовсе не жаждала в него возвращаться. К тому же теперь у нее был Куп.
— Что ж, звони, не пропадай, — сухо сказал Артур Мэдисон, когда Алекс поцеловала его на прощание.
— Хорошо, — кивнула Алекс. — Передавай привет маме…
За все время, что Алекс жила в Лос-Анджелесе, Маделейн Мэдисон не навестила ее ни разу, хотя ничто не мешало ей путешествовать и навещать друзей во всех концах света.
Правда, она регулярно приглашала Алекс к себе в Палм-Бич, но та вежливо отклоняла приглашение под каким-нибудь более или менее благовидным предлогом. Таким образом, внешние приличия оказывались соблюдены, и это всех устраивало. У Алекс не было с матерью ничего общего.
Встречались они чрезвычайно редко, но даже тогда не знали, о чем говорить. Маделейн Мэдисон считала свою старшую дочь чем-то вроде паршивой овцы и не понимала, почему Алекс решила стать врачом. По ее мнению, ей следовало остаться в родительском доме, чтобы со временем выйти замуж за человека из приличной семьи. То, что с Картером у Алекс ничего не вышло, нисколько не обескуражило ее мать — в Палм-Бич таких, как он, было больше чем достаточно. Но Алекс не нужен был ни Картер, ни кто-то похожий на него. Ей не хотелось иметь ничего общего с людьми, которые составляли так называемый привилегированный класс, — именно поэтому она уехала из Ньюпорта, и не ошиблась. С Купом она нашла свое счастье, что бы ни говорил по этому поводу ее отец.
Артур Мэдисон проводил дочь до служебного лифта. Он не сказал больше ни слова, не попытался ее обнять. Когда двери за ней закрылись, он просто повернулся и пошел к выходу — прямой и правильный, как те истины, которые он изрекал.
Прошло не меньше двух часов, прежде чем Алекс сумела избавиться от состояния внутреннего оцепенения, которое всегда появлялось у нее после встреч с отцом.
А Куп в это время полулежал в шезлонге возле бассейна в тени большого куста шиповника. Заботясь о своей коже, он старался избегать прямых солнечных лучей. Это был его «фирменный» секрет, благодаря которому он выглядел намного моложе своих лет.
Сидеть у бассейна днем Купу всегда нравилось. В это время юные Фридмены еще были в школе, Марк и Джимми — на работе, и он вовсю наслаждался тишиной и покоем.
Иногда Куп даже позволял себе немного вздремнуть после обеда — это помогало ему сохранить силы и не чувствовать усталости до позднего вечера.
Сегодня, впрочем, Купу было не до сна. Он размышлял о том, что может сказать Алекс отец. Куп не сомневался, что речь пойдет о нем, и был уверен, что Артур Мэдисон не одобрит увлечения дочери. В глубине души он надеялся, что Алекс не будет серьезно переживать из-за этого разговора — она не раз говорила ему, что мнение отца для нее мало что значит. И в то же время Куп отдавал себе отчет в том, что основания для беспокойства у ее отца были. Магнат не мог не встревожиться, узнав, что его дочь встречается с человеком, который на данный момент не вполне платежеспособен. В том, что Артур Мэдисон прекрасно осведомлен о его обстоятельствах, Куп не сомневался — он хорошо знал, что у отца Алекс были все возможности навести о нем самые подробные справки.
Пожалуй, впервые в жизни Купа беспокоило, что может думать о нем совершенно посторонний человек. Правда, в своих отношениях с Алекс он старался быть предельно щепетильным, чтобы не дать ей повода подумать, будто ему нужны ее деньги, однако подобная мысль, несомненно, пришла в голову ее отцу. Не могла не прийти, и теперь Куп не знал, что ему предпринять, чтобы разубедить Артура Мэдисона. Он чувствовал себя тем более неловко, что несколько раз ему действительно хотелось попросить Алекс о помощи, но каждый раз он останавливался, сомневаясь, сумеет ли когда-нибудь вернуть долг. Конечно, если бы он женился на Алекс, о долгах можно было бы забыть, но этого Куп тоже не мог допустить. Это означало бы, что он попросту использовал ее, а это при их отношениях было невозможно. Куп понимал, что его чувства к Алекс серьезны, можно сказать, он влюблен, что бы это ни означало. В разные годы это понятие означало для Купа совершенно разные вещи.