– Ошибка?! – Внезапно Тэдди закричал. – Ошибка? Его убили по ошибке?! – Затем, охваченный ужасом, он замолк.
– Мне очень жаль. Позже представитель командования придет сообщить миссис Фуллертон.
– Господи Иисусе…
По лицу Тэдди струились слезы, он не мог говорить.
– Понимаю, мне очень жаль. Через несколько дней тело доставят домой для похорон. Мы похороним его здесь, со всеми военными почестями. Полагаю, все члены семьи приедут на погребение.
Они только что приезжали сюда отметить окончание учебы Тэдди и вот теперь вернутся вновь на похороны Брэда. Когда до Тэдди наконец-то дошел смысл всего происшедшего, он медленно опустил трубку. Слезы текли по его щекам. Он закрыл лицо руками и беззвучно зарыдал, думая о старшем брате, на которого всегда смотрел снизу вверх, о Ванессе и о Сирине. Словно почувствовав на себе взгляд, он поднял голову и увидел ее, стоявшую в дверях.
– Тэдди?
Сирина была смертельно бледна и застыла совершенно неподвижно, напряженная до предела.
Какое-то время он не знал, что делать или что сказать. Это очень напоминало те мгновения, когда он решался принять ее первенца. И вот теперь, как и тогда, он собрался с силами, быстро подошел к ней, обнял и проговорил:
– Сирина… Брэд… – Тэдди начал всхлипывать. Его старшего брата не стало. Брата, которого он так сильно любил. И вот теперь он должен сказать это Сирине. – Убит.
Все ее тело содрогнулось, как от удара, затем он почувствовал, как она начала медленно повисать на нем.
– О нет… – Не веря, она смотрела на Тэдди. – О нет… Тэдди… нет.
Он осторожно подвел ее к креслу и помог сесть, она не спускала с него глаз.
– Нет!
Внезапно Сирина закрыла лицо руками и застонала. Тэдди опустился перед ней на колени, по его лицу струились слезы. Она посмотрела на него, он никогда не видел таких отрешенных глаз.
– Я чувствовала… еще до отъезда… Я чувствовала, но он не послушал…
Рыдания сотрясли ее, внезапно Тедди увидел, как она вся напряглась и ее взгляд скользнул к двери. Повернув голову, он увидел Ванессу.
– Где папочка?
– Его все еще нет, любимая.
Сирина вытерла слезы и протянула руки к дочери. Но как только ребенок забрался ей на колени, Сирина заплакала. У Тэдди разрывалось сердце при взгляде на них.
– Почему ты и дядя Тэдди плачете?
Сирина надолго задумалась, глаза ее беспокойно блуждали. Затем нежно поцеловала Ванессу в мягкие золотистые кудряшки и посмотрела на нее мудро и печально.
– Мы плачем, моя дорогая, потому что только что получили очень печальную весть. – Девочка смотрела на мать широко раскрытыми доверчивыми глазами. – Ты теперь большая девочка, и я скажу тебе. – Сирина глубоко вздохнула, Тэдди не спускал с нее глаз. – Папочка не вернется обратно из этой командировки…
– Почему?
Девочка так удивилась, словно ей сказали, что больше к ней никогда не приедет Санта-Клаус. Для Сирины и Ванессы именно так это и было.
Сирина заставила себя успокоиться и проговорила:
– Потому что Господь захотел, чтобы наш папочка стал жить у него. Папочка будет у него одним из его ангелов.
– Папочка теперь ангел? – удивленно спросила Ванесса.
– Да.
– И у него есть крылья?
Сирина улыбнулась, и новые слезы подкатили к ее глазам.
– Не думаю. Но он теперь в раю вместе с Богом. И вместе с нами.
– А я смогу его видеть?
Глаза девочки, когда она задала этот вопрос, сделались огромными, и Сирина покачала головой:
– Нет, моя дорогая. Но мы всегда будем помнить о нем и любить.
– Но мне хочется видеть его!
Ванесса заплакала, Сирина крепко прижала ее к себе, думая о том же… Они никогда не увидят его снова… Никогда… он ушел навсегда.
Позднее Сирину посетили несколько офицеров. Они рассказали ей подробности, о которых ей не хотелось слышать, произнесли официальные речи о том, как он погиб, служа своему отечеству. Рассказали о предстоящей церемонии погребения, сообщили, что после похорон она может оставаться в форте еще тридцать суток. Сирина пыталась понять, для чего они ей все это говорят, и ничего не понимала.
– Тридцать дней?
Она непонимающе уставилась на Тэдди. Затем до нее дошло: дом принадлежал армии, а она теперь больше не являлась частью этой армии. Ей полагалась мизерная пенсия, и все. Теперь ей предстояло самой отправиться в большой мир и учиться жить, как живут все гражданские лица. Исчез уютный маленький мирок, надежный лесной мир, нависавший над бухтой, который для нее создал и оберегал ее муж. Теперь, когда его не стало, для нее все кончено. Настоящий суровый мир поджидал ее снаружи, чтобы сожрать. Сирина вспомнила, как и Тэдди, про бумагу, которую ее заставила подписать Маргарет Фуллертон в самом начале ее семейной жизни. На следующее утро Тэдди выяснил, что брат не оставил завещания. А поскольку он не оставил завещания, все его состояние возвращалось в семью. Сирина, Ванесса и неродившийся пока младенец не получат ничего. Смерть Брэда настолько потрясла Сирину, что две ночи она провела без сна, глядя в потолок. Он ушел… Он никогда не вернется назад… Брэд умер. Она повторяла это снова и снова. Открывала двери шкафов и видела там его вещи, рубашки, лежавшие на нижней полке, которые предстояло погладить. Но теперь он никогда их не наденет. Она опустилась на пол около стиральной машины и заплакала. Там ее и отыскал Тэдди, отвел наверх, где они нашли испуганную Ванессу, спрятавшуюся в шкаф с одеждой Брэда. Ванесса забралась на колени к Тэдди, посмотрела на него своими огромными глазами и спросила:
– Теперь ты будешь моим папой?
Боль и отчаяние пронизывали все, что они делали. На третий день Тэдди заметил, что Сирина разительно изменилась. Она двигалась словно в забытьи, не понимая и едва ли задумываясь над тем, что происходит. Внезапно среди дня он услышал, как она закричала от боли. Предчувствуя недоброе, Тэдди вбежал в спальню. Воды уже отошли. Сирина лежала на полу, скорчившись от приступов невыносимой боли. На этот раз все происходило совершенно иначе, чем тогда, когда она рожала Ванессу. Между схватками практически не было никакого перерыва. Тэдди отвел Ванессу к соседям и не отходил от Сирины до приезда «неотложки» и по дороге в госпиталь. В госпитале Сирина устроила истерику. На этот раз пульс у нее был настораживающе неровным, дыхание затрудненным, глаза затуманенными. В состоянии шока ее доставили в больницу. Через час родился мертвый ребенок. Тэдди несколько часов просидел в комнате для ожидания, прежде чем его пустили к ней. Когда он вошел, его поразили ее глаза, когда-то бывшие изумрудными. Теперь их заполнила невыразимая боль. Сирина столь глубоко замкнулась в своем несчастье, что не услышала, как он позвал ее.