Они, ни секунды не мешкая, пришпорили коней и понеслись прочь. Тирль обнял тонкую талию девушки, прижал ее к себе покрепче и быстро поскакал в королевский лес.

Глава 2

Тирль затерялся в лесу. Он оставил в стороне тропы, которые столетиями протаптывались селянами, и скользнул под сень гигантских дубов. Он прижимал к себе девушку и чувствовал ее хрупкую спину у своей груди, ее худенькие, но крепкие ноги рядом со своими. Низко растущая ветвь угрожала хлестнуть ее — Тирль протянул руку, и ветка больно ударила его. В другой раз он пригнулся, уворачиваясь от ветки, — и уткнулся лицом в ее шею, почувствовал прикосновение мягких волос к лицу.

Тирль усмехнулся. Оливер думал, ему известно о Перегринах все, что только можно знать, — и, однако же, он не догадывался, что младший сын на самом деле не сын, а дочь. «Перегрины правильно сделали, что держали это в секрете», — подумал Тирль, Оливер, всегда особенно восхищался женщинами из этого рода.

Когда они достигли уединенной поляны, Тирль резко натянул поводья, спешился и снял с седла девушку. Ее руки были все еще связаны за спиной, она осталась наедине со своим врагом — но в ее глазах не было и тени страха.

Тирль положил руки пленнице на плечи и посмотрел на нее. Грязная поношенная туника не достигала колен, ноги были туго обтянуты вязаными штанами, мягкие сапожки доходили до колен. Темные волосы девушки даже здесь, в лесной тени, отливали рыжиной, они падали густыми прядями на плечи, завиваясь на концах. Голову ее прикрывала изящная маленькая шапочка с пером.

Тирль впервые с тех пор, как покинул Францию, почувствовал интерес к жизни. «Какая загадочная девушка», — подумал он, вспоминая, как она упражнялась с другими наравне. Внезапно он почувствовал сильное желание вновь сесть на коня, взять девушку и вернуться вместе с ней во владения брата. Места там было предостаточно. Девушку можно было бы надежно спрятать.

Зарид посмотрела на человека, державшего ее за плечи, — высокого темноволосого и темноглазого мужчину. Это, совершенно определенно, был Говард. Люди, захватившие ее в плен, называли его господином, значит, это и был так долго отсутствовавший младший брат Оливера.

Зарид приходилось слышать рассказы о младшем брате, столь злом, что еще в раннем детстве его пришлось отправить во Францию вместе с его ведьмой-матерью. Глядя на него, она верила всем этим рассказам. Когда они ехали в лес, он дотрагивался до нее так, словно проверял, достаточно ли она пухленькая для того, чтобы зажарить. А его черненькие бусины-глазки блестели, словно он предвкушал пир.

"Сумасшедший», — подумала девушка. Она бы перекрестилась, но руки у нее были связаны.

Пока он стоял тут, глядя на нее, как голодный смотрит на еду, Зарид пыталась выработать план спасения. Ей бы никогда не удалось избавиться от троих людей Говарда, но с этим сумасшедшим можно попытать счастья. Если он развяжет ей руки, то, возможно, ей удастся достать нож, спрятанный в сапоге. С оружием в руках ей, может быть, удастся одержать над ним верх. Он высок, это верно, но он, вероятно, столь же ленив, как его брат, а его внушительные размеры объясняются не наличием мускулов, а солидным слоем жира.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Перегрин! — прошипела она. Если он не собирается развязать ей руки, а решил убить ее прямо здесь, она не опозорит свою семью, не выкажет трусости.

— Имя, данное тебе при крещении, — настаивал он тихо, в его глазах не было зла.

"Что кроется за этим?» — размышляла Зарид. Уж не пытается ли он заставить ее поверить в то, что он не столь зол, как о нем говорили?

— Мои братья убьют тебя, — заявила она. — Разорвут на кусочки.

Он улыбнулся.

— Могу себе представить. — Тирль вынул из-за пояса кинжал с украшенной каменьями рукояткой. Зарид непроизвольно сделала шаг назад.

— Я не причиню тебе вреда. — Мужчина разговаривал с ней так, словно она была напуганным диким зверьком.

"Он глуп или же сошел с ума, если полагает, что я поверю слову Говарда», — подумала Зарид.

Тирль взял ее за плечо и повернул спиной к себе. Затем разрезал веревки, стягивавшие руки Зарид. Когда он поворачивал ее обратно, девушка притворилась, что споткнулась, и одним ловким движением, упав на колено, выхватила нож из сапога и запрятала его в рукав.

— Тебе плохо? — спросил Тирль, помогая ей встать на ноги. — Я боюсь, что люди моего брата были слишком грубы с тобой.

Он вновь положил руки ей на плечи. Затем, словно не в силах совладать с собой, прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы.

Зарид пришла в ярость. Ее еще ни разу не целовал мужчина. То, что этот человек, этот дьявол, враг, которого она ненавидела всем сердцем, осмелился коснуться ее, было невыносимо. Она выхватила кинжал из рукава и вонзила ему в грудь.

Тирль сделал шаг назад, посмотрел на кровь, проступившую на его бархатной тунике, и удивленно взглянул на Зарид.

— Смерть Говардам! — воскликнула она и побежала к лошади.

— Ты свободна, — прошептал он. — Я не собирался держать тебя в плену.

Она вскочила в седло и взглянула на Тирля. Он побледнел и кровь из раны потекла сильнее. Зарид тронулась с места и ускакала, низко склонившись к шее коня, пробираясь между деревьев.

Ей нужно как можно скорее разыскать братьев и сообщить им, что она в безопасности. Надо помешать им напасть на Говардов. Любой ценой она должна предотвратить открытую войну.

Только, выехав на опушку леса, она осознала: теперь война между Говардами и Перегринами неизбежна, ведь она, Зарид, только что убила младшего Говарда.

Она продолжала свой путь. Конечно же, он останется жив. Она просто ранила его. Жизненно важные органы не задеты. Или задеты? Перед ней всплыло его побледневшее лицо. Что, если он остался лежать там, умирающий, истекающий кровью? Трое наемников Говарда скажут, что снова Перегрины напали на Говарда. Говарды ответят ударом на удар и, возможно, по вине Зарид ее братья будут убиты. Возможно, уже сейчас Оливер Говард стер с лица земли всех Перегринов.

На опушке Зарид остановила коня. Она должна вернуться, надо проследить, чтобы тот не умер. Но что если он оправится настолько, чтобы вновь захватить ее в плен и доставить к своему брату?

Зарид обхватила руками голову, стараясь привести в порядок свои мысли. Всю жизнь ее братья принимали решения за нее. Она знала, что и Роган, и Сиверн будут так взбешены попыткой Говарда похитить их сестренку, что с радостью уничтожат его. Стоит ли ей возвращаться к братьям и рассказывать им, что произошло? Стоит ли подливать масло в огонь старой вражды и воскрешать былые обиды?

К тому же она сама виновата, что попала в плен. Роган и Сиверн постоянно предупреждали ее, что за стенами замка шныряют ищейки Говарда.

Она должна вернуться. Она не даст этому человеку умереть от потери крови и стать причиной войны. Она отберет у него меч и, если потребуется, свяжет ему руки и ноги, чтобы он не мог справиться с ней. Она должна сделать, все, что в ее силах, чтобы предотвратить войну.