Зарид секунду стояла неподвижно, затем, подпрыгнув, коснулась ладонями потрескавшейся штукатурки на потолке. Она чувствовала себя так, словно завтра должна была по-настоящему начаться ее жизнь.
Два дня Тирль выслушивал рассказы Оливера о Перегринах. Большая часть информации была бесполезной, но Тирль выслушивал все одинаково внимательно. Он выяснил, что девушку звали Зарид, и, по мнению Оливера, «мальчишке» не суждено стать таким, как братья.
На второй день Оливер узнал, что Сиверн Перегрин собирается выступить на турнире Маршалла. Ходили слухи, что он намерен добиваться руки леди Энн.
Услыхав новости, Оливер развеселился.
— Когда он будет там, я захвачу его в плен.
— На глазах у короля? — зевнув, поинтересовался Тирль. — Не думаю, что отец Энн обрадуется, узнав, что вы продолжаете фамильную распрю и на его земле.
— Энн? — Оливер, как охотничья собака, навострил уши. — Ты знаешь ее?
— Только в лицо. Она некоторое время жила во Франции.
— Тогда ты должен поехать.
— На турнир? Следить за мужчиной, отправившимся ухаживать за дамой?
— Да. — Глаза Оливера лихорадочно блестели. — Ты будешь следить за ними, докладывать мне о…
— О них? — Тирль выпрямился на стуле. — А кто едет с Перегрином?
— Мальчишка будет его оруженосцем. — Оливер фыркнул. — Он не в состоянии позволить себе иметь настоящего оруженосца, поэтому ему приходится использовать своего младшего брата. Он станет посмешищем — Перегрины грубы и грязны, а Маршаллы — люди тонкие и воспитанные. Я увижу, как будут унижены Перегрины.
— Я поеду, — пообещал Тирль. Оливер осклабился.
— Ты победишь его. А я посмотрю на это. Я должен видеть, как на поле боя Перегрин падет под ударами Говарда. Король — и весь мир — увидят, что Говард…
— Я не буду сражаться с ним, — заявил Тирль. Он знал, что, если он объявит себя Говардом, у него не будет шансов поговорить с самым младшим Перегрином. — Я должен скрыть свое истинное лицо. — Прежде чем Оливер успел открыть рот, Тирль продолжил:
— Я должен следить за ними. — Он решил сыграть на навязчивой идее Оливера. — Никто в Англии не знает, что я вернулся. Я приеду на турнир как… как Смит. И я смогу увидеть и разузнать о Перегринах гораздо больше, чем смог бы, открыто объявив себя их врагом.
Оливер смотрел на своего брата. Выражение его лица изменилось.
— Я не был уверен в том, что ты понимаешь меня, — сказал он тихо. — Но я не должен был сомневаться — в твоих жилах течет наша кровь.
Тирль улыбнулся брату. Обманывая его, он не чувствовал ни малейших угрызений совести, ибо ненависть Оливера к Перегринам уважения не заслуживала. «Я должен защитить их, — подумал Тирль. — Я должен проследить, чтобы Перегринам никто не причинил вреда, чтобы не было ни шальных стрел, ни падающих с крыши черепиц, ни перерезанных подпруг. Я должен проследить, чтобы хоть на этот раз они могли не опасаться ненависти Говардов».
— Ты не должен сомневаться во мне, — произнес Тирль. — Я всегда был таким. Я не изменился.
При этих словах Оливер нахмурился, но потом улыбнулся.
— Я вижу. Ты всегда был Говардом. Когда ты отправляешься?
— Немедленно. — Тирль встал. Ему надоело выслушивать злобные нападки на Перегринов и, что более важно, хотелось увидеться с Энн Маршалл. Когда он заявил брату, что едва знаком с ней, он солгал. Он держал ее на коленях, когда она была ребенком, вытирал ей слезы и целовал ее, когда она падала, рассказывал на ночь истории о привидениях и получал нагоняи от ее матери за то, что Энн с криком просыпалась среди ночи. А Энн, став взрослой, утешала Тирля, когда умерла его мать.
Он знал, что, если он хочет неузнанным появиться на турнире у Маршаллов, он должен сперва увидеться с Энн и поведать ей о своих планах.
Тирль сидел на стене, окружавшей сад и наблюдал, как Энн гуляет вместе со своими дамами. Одна из дам, как водится, читала вслух. Тирль частенько дразнил Энн за ее ученость: она, кажется, навечно зарылась в книги.
Он прислонился к ветви старой яблони и улыбнулся. Дамы в ярких нарядах и с красивыми прическами, украшенными каменьями и газовыми вуалями, являли собой прелестнейшее зрелище, но Энн выделялась даже на их фоне. Она была исключительно хороша собой, миниатюрна, едва доставала до плеча мужчины, но достаточно уверена в себе, чтобы окружать себя высокими дамами. Она выглядела, как драгоценный камень, а возвышавшиеся рядом дамы служили достойной оправой для ее красоты.
Тирль не сомневался, что, когда дамы будут проходить мимо, Энн заметит его. Возможно, остальные и не взглянут наверх, но Энн никогда ничего не пропускает. Ее ум даже более остр, нежели прекрасно ее лицо, если только такое возможно. К тому же, усмехнулся про себя Тирль, язычок ее острей ножа. Ему слишком часто приходилось служить мишенью для ее острот, и он знал, как больно они жалят.
Когда Энн, посмотрев наверх, заметила его, ее удивление длилось не больше секунды. Удивление — но не испуг, ибо одного мужчины было явно недостаточно для того, чтобы напугать Энн Маршалл. Тирль улыбнулся ей, и она сразу же отвела взгляд.
Энн очень быстро отделалась от дам, отослав их с различными поручениями и встала под деревом, глядя на Тирля снизу вверх.
Он легко спрыгнул наземь и, взяв маленькую ручку Энн, поцеловал ее.
— Луна не может соперничать с тобой в красоте. Цветы стыдливо отворачиваются, когда ты проходишь мимо. Бабочки складывают крылья; павлины не осмеливаются показаться на свет, а драгоценные камни теряют свой блеск; золото…
— Чего ты хочешь, Тирль? — Энн вырвала руку. — Что заставляет тебя слоняться вокруг садов моего отца? Ты влюбился в мою горничную?
— Ты ранишь меня, — заявил он, прижав руку к сердцу и спотыкаясь так, словно его ударили кинжалом. Тирль уселся на каменную скамью. — Я пришел, чтобы увидеть тебя. — Он, улыбнувшись, посмотрел на Энн. — И я даже соглашусь забыть все высказанные тобой обвинения, если ты, как когда-то, усядешься ко мне на колени.
Прелестное личико Энн утратило жесткость, и она улыбнулась, присаживаясь рядом.
— Я скучала без твоего серебряного язычка. Ты не находишь, что эти англичане чересчур рассудительны?
— Слишком рассудительны. А мой брат… — Он не стал продолжать.
— Я слышала о нем. Моя сестра все уши мне прожужжала скучными сплетнями. Твоя семья воюет с другой.
— Да, с Перегринами.
— Я много слышала о них, — сказала Энн. — Моя сестра была на свадьбе их старшего сына и леди Лианы. — Она передернула плечами.
— Они вовсе не так плохи. — Тирль собирался рассказать Энн о Зарид, но вовремя остановился. Не следовало говорить, что Зарид — женщина. Если человек, глядя на нее, не замечает этого сам, он не заслуживает объяснений. — Второй брат едет на турнир и собирается завоевать твою руку.