Бледные глаза мерцали, как у змеи, готовой наброситься на жертву.
– Ранулф выбрал вас в спешке, но и бросит так же скоро.
– Я не верю ни единому твоему слову. Всего неделю назад муж был здесь. Судя по его поведению, он вряд ли устал от меня.
– Видите ли, я знаю Ранулфа лучше вас. И понимаю, что ему необходимы женщины, много женщин. Я готова смириться с этим свойством его характера. А вы, леди Лайонин?
Лайонин молча смотрела на эту особу, ненавидя ее и все же прислушиваясь к ее словам, хотя разум подсказывал, что в ее речах нет ни слова правды.
– Я принимаю мужа таким, какой он есть. В этом мой долг жены и хозяйки замка.
– Хорошо сказано. Так и подобает любящей супруге. Но повторите ли вы то же самое, когда муж поселит другую в этом прекрасном замке и посадит ее за стол рядом с вами? Что, если ребенка другой станут любить больше вашего?
Последнюю фразу она почти прошептала.
– О каком ребенке идет речь? У Ранулфа нет других детей, кроме того, которого ношу я.
– Но скоро будут, моя невинная леди, ибо я тоже ношу дитя графа Мальвуазена. И готова в этом поклясться.
– Ни за что не поверю! Это ублюдок другого мужчины… если он вообще поместился в таком тощем, как доска, животе.
– Я предупредила вас и показала доказательства любви вашего мужа ко мне. Или снова предъявить вам письма? Впрочем, вы их уже успели увидеть. Описать тот наивысший момент страсти, когда он подарил мне ленту с вышитыми львами, ленту, которую вы у меня отняли? Нет, я вижу, что вы наконец поверили.
Лайонин пыталась успокоить тревожно бьющееся сердце, не давать воли чувствам и призвать на помощь здравый смысл.
– Многим женщинам приходится смотреть сквозь пальцы на бастардов мужа, – отчетливо выговорила она. – Я не менее сильна, чем они.
– Что же, вполне разумно, но вы забываете о короле Эдуарде.
– И какое отношение имеет король к твоему распутному поведению?
– Боюсь, имеет, и немалое, – объявила Амисия, пристально наблюдая за реакцией Лайонин. – Как уже упоминалось, вы – всего лишь дочь барона, а я – наследница владений и состояния герцога де Берне. Король наверняка захочет, чтобы граф породнился со столь знатной фамилией. Разве он не гневался, когда его граф женился на столь низкородной особе?
Лайонин не смогла ответить, захваченная вихрем воспоминаний.
– Знаете историю Гилберта де Клерра, графа Глостера? Он получил развод и скоро женится на принцессе Джоанне. Что, по-вашему, скажет король Эдуард, узнав, что дочь герцога де Берне носит в чреве дитя графа Мальвуазена? Воображаете, что он рассмеется и хлопнет лорда Ранулфа по плечу? Или подумает о войне, которая может начаться после такого оскорбления, нанесенного Франции?
Лайонин по-прежнему молчала.
– И что вы сделаете тогда? – продолжал неестественно высокий голос. – Будете спокойно ждать, пока папа расторгнет ваш брак? А ваш ребенок? Ребенок, которого вы уже считали наследником, будет забыт, а мое дитя станет графом Мальвуазе-ном. Останетесь здесь и будете по-прежнему делить постель с лордом Ранулфом, только уже в качестве его любовницы? Похоже, он действительно наслаждается вашим телом и захочет по-прежнему спать с вами, даже если вас не будут связывать брачные узы. А может, вернетесь к родителям? Разве они не будут гордиться дочерью? Бывшая жена самого Черного Льва, да еще с его сыном в придачу! Отец без труда найдет вам другого мужа. Захотите ли вы делить постель с другим мужчиной? Может, он не будет так красив и силен, как лорд Ранулф, но зато даст вам новых детей.
– Замолчи! – крикнула Лайонин, затыкая уши. – Оставь меня! Я больше не вынесу твоего присутствия!
– Вас беспокоит правда, которую вы распознали в моих словах. Я уйду, но вы от меня не избавились, так и знайте!
Оставшись одна, потрясенная Лайонин долго сидела, не в силах шевельнуться. Способность связно мыслить покинула ее. Вошедшая Кейт что-то спрашивала, но ушла, не дождавшись ответа. В словах француженки была доля правды. Теперь Лайонин вспоминала каждое слово, произнесенное придворными, всякий намек на неравный брак.
А Ранулф? Он, казалось, презирал общепринятые условности, но любил короля, и честь стояла для него на первом месте. Что, если король станет настаивать на разводе?
Она знала ответ. Ранулф не ослушается повелителя. Разве не он с ненавистью говорил о Симоне де Монфоре, посмевшем восстать против властителя? Мятежник пытался сбросить с трона отца Эдуарда и жестоко поплатился за это. Ранулф – человек благородный и поступит так, как велит ему совесть.
Она попыталась снова взяться за шитье, но руки так сильно дрожали, что пришлось отбросить иглу и нитки. Наглые речи Амисии не давали покоя. Мысль о том, что ее коснется другой мужчина, вызвала дрожь отвращения. Но хватит ли у нее отваги остаться и стать его любовницей? Видеть Амисию законной женой, проводящей каждую ночь в постели мужа? Нет. Только не это.
Лайонин принесли ужин, но она не замечала ни подноса с едой, ни верной Кейт. Она долго бродила по комнате, прежде чем остановиться у окна. Внизу продолжалась обычная жизнь. Слуги, как всегда, суетились, не ведая, что в этот день мир Лайонин разлетелся в осколки.
Казалось, из каждого угла на нее смотрел Ранулф. Доносился его голос. Сияла его улыбка. Как она может не верить ему?
Эта мысль возродила в ней новую надежду. Может быть, Амисия лжет? Письма подделаны, лента украдена… Что ни говори, а она не видела их вместе и не получила доказательства, что именно Ранулф – отец ребенка Амисии. Если окажется, что ребенок от другого мужчины, король не заставит Ранулфа расторгнуть брак. Значит, она должна ехать к нему. Проверить, есть ли хоть доля правды в словах Амисии.
Лайонин посмотрела в окно. Уже совсем стемнело. Поздно отправляться в путь. Присев к столу, она стала тщательно планировать путешествие. Однажды ей уже пришлось надевать платье крестьянки, и она сделает это снова, но на этот раз переоденется мальчишкой.
Одежда… Ей придется ее найти. Небогатую, чтобы не привлечь внимания грабителей. Костюм подмастерья, посланного хозяином с каким-то поручением. Нужен предлог, чтобы оправдать ее путешествие в одиночку. Ей пришла в голову мысль о возможной опасности, но Лайонин немедленно отбросила ее. Сейчас важнее всего будущее – ее и ребенка.
Порывшись в сундуке Ранулфа, она примерила кое-какие его вещи, но все они были безнадежно велики, а ткани – чересчур дороги для полунищего парнишки.
– Кейт, иди сюда! – позвала она. Девушка с подозрением заглянула в обезумевшие глаза хозяйки.
– Ты уже помогала мне, Кейт, и теперь я снова нуждаюсь в этом. Мне необходимо отправиться к милорду Ранулфу, но об этом никто не должен знать.
– Нельзя ехать к его светлости без охраны.
– Можно. Я хочу кое в чем удостовериться. Если я права значит, покажусь ему и в тайнах не будет нужды, но если ошибаюсь… Нет, лучше об этом не думать. Повторяю, мне не обойтись без твоей помощи. Мне нужна мальчишечья одежда на мой рост, чтобы я смогла сойти за подмастерье. Как по-твоему, сумеешь раздобыть нечто в этом роде? Но вещи должны быть чистыми. Мне только вшей и блох не хватало!