Сердце Бронуин учащенно забилось. Увидеть, как Стивен касается другой женщины! Бронуин как будто опалило огнем, голова ее закружилась.
Стивен взглянул на нее.
— Ну, каково, моя дорогая женушка? — Его глаза покраснели, движения были медленными — он явно был пьян. — Раньше мне приходилось стоять в стороне и смотреть, как ты забавляешься с другими мужчинами. Знаешь ли ты, что я чувствовал, когда ты позволила Хьюго прикасаться к тебе?
— Ты нарочно это сделал, — прошептала Бронуин. — Ты сделал это, чтобы наказать меня. — Она расправила плечи. Ей хотелось причинить Стивену такую же боль, какую он вызвал у нее. — Я была права, когда говорила сэру Томасу, что не могу выйти за тебя замуж. Ты не годишься в мужья уроженке Шотландии. Несколько месяцев я наблюдала, как ты пытаешься подстроиться под наши обычаи. Но это тебе ни разу не удалось.
Несмотря на то что Стивен был пьян, реакция его была мгновенной. Он бросил кубок на пол, вскочил на ноги и сгреб в кулак платье у нее на груди.
— А что дала ты мне? — хрипло спросил он. — Я все время пытался чему-то научиться у тебя, а ты хоть раз послушала меня? Ты всякий раз давала мне отпор. Ты смеялась надо мной в присутствии своих людей, презрительно отвергла мой совет в присутствии моих братьев. И я терпел все это, потому что был глупцом и верил, что люблю тебя. Но как можно любить такую эгоистку? Когда наконец ты вырастешь и перестанешь прятаться за свой клан? На самом деле тебя не волнуют дела твоего клана, ты думаешь лишь о том, чего тебе хочется и что тебе необходимо. — Он оттолкнул Бронуин, как будто внезапно устал от нее. — Я сыт по горло попытками угодить такой холодной женщине, как ты. Я собираюсь найти подругу, которая сможет дать то, что мне необходимо. — И вышел.
Бронуин застыла на месте и долгое время оставалась неподвижной. Ей было невдомек, что он так презирает ее. Сколько раз он был готов сказать ей о своей любви, а она пренебрегала этим. Но с какой гордостью и воодушевлением она втолковывала Стивену, что, хотя они друг другу и небезразличны, то, чего она желает, важнее, чем любовь.
Что же было для нее важнее, чем любовь Стивена? Теперь она ясно видела: ничто не могло сравниться с этим чувством. Его любовь лежала у нее на ладони, а она швырнула ее прямо в лицо мужу. В Шотландии он усердно работал, чтобы быть равным ей и научиться тому, как жить в ее стране. А что сделала она, чтобы приноровиться к его образу жизни? Самое большее, на что она была способна, — сменить шотландский наряд на ласкающее тело английское платье, но даже на это она жаловалась.
Бронуин сцепила пальцы рук. Стивен был прав! Она была эгоисткой. Требуя, чтобы он превратился в шотландца до мозга костей, она, в свою очередь, не сделала для него ничего. С самого первого мгновения их встречи она заставляла его платить за привилегию быть женатым на ней.
— Привилегию! — тяжело вздохнула Бронуин. Она вынудила его драться за нее в день их свадебной церемонии. Она угрожала ножом Стивену в их первую брачную ночь. Что же он сказал тогда?
— Когда-нибудь ты поймешь, что капля моей крови более ценна, чем твоя злость, какой бы глубокой она ни была.
Как она могла причинить боль этому прекрасному телу, которое так хорошо знала? Как могла она пролить его кровь?
Слезы потекли по ее лицу. Стивен больше не любил ее и сам сказал ей об этом. Она отвергла его Любовь, посчитав ее вздором.
Бронуин смахнула слезы и огляделась. Стивен был хорошим человеком, как и вся его семья. А она ненавидела его за то, что он англичанин, точно так же, как ненавидела всех МакГрегоров. Но Стивен показал ей, что есть и порядочные МакГрегоры, сердечные и великодушные англичане.
Именно Стивен доказал ей это! Он научил ее многому, и все же она ни разу не призналась себе в этом. Была ли она когда-нибудь добра со Стивеном? Она подавляла его чувство, ругала, игнорировала его — делала все, чтобы досадить.
Все что угодно, только не любить его — внезапно поняла Бронуин. Она не хотела любить англичанина. Она боялась, что ее клан подумает, что она слаба и недостойна носить имя вождя. Однако Стивен нравился Тэму, и большинство ее людей были расположены к нему.
Бронуин повернулась к двери, не спеша прошла через большой зал и вышла во двор. Она искала Стивена. Возможно, она найдет его. Что-то говорило ей, что Стивен должен быть здесь.
— Стивен уехал несколько Минут назад, — мягко сказал подошедший сзади Майлс.
Бронуин медленно обернулась. Этот человек также был добр к ней. Он защитил ее, когда на нее напали.
Внезапно Бронуин почувствовала озноб, и перед глазами встала Шотландия. Больше всего на свете сейчас она хотела вернуться домой. Может быть, дома она смогла бы решить, что делать, чтобы вернуть любовь Стивена. Может быть, она смогла бы придумать, как убедить его в том, что она тоже любила его, что теперь она согласна подчиниться ему.
Бронуин посмотрела на Майлса невидящим взглядом и направилась к конюшне.
— Бронуин, — сказал Майлс, схватив ее за руку. — Что случилось?
— Я еду домой, — тихо ответила она.
— В Шотландию? — удивленно спросил он.
— Да, — протяжно прошептала она. — Домой, в Шотландию. — Бронуин улыбнулась. — Не мог бы ты передать мои извинения Джудит?
Майлс внимательно посмотрел на нее.
— Джудит ничего не надо объяснять, она все поймет и так. Пойдем собираться.
Бронуин хотела было возразить, но затем передумала. Она поняла, что не сможет помешать Майлсу сопровождать ее, точно так же, как подавить свое желание уехать в Шотландию.
Бронуин и Майлс молча ехали в долгой ужасной ночи. Бронуин ощущала только боль потери Стивена. Возможно, он был бы счастливее в Англии со своей семьей, где не надо бороться за то, чтобы выжить. Бронуин часто прикладывала руку к животу и удивлялась, когда же ее начнет тошнить. Ей хотелось внешних признаков того, что у нее скоро будет ребенок.
Только ранним утром на границе Шотландии Бронуин поняла, как самонадеянно с ее стороны было позволить Майлсу сопровождать ее. Здесь слишком много шотландцев, подобных старому Харбену, готовому убить любого англичанина, которого он увидит. Из соображений безопасности она предложила Майлсу одеться как горному шотландцу. Майлс посмотрел на нее взглядом, который Бронуин не поняла.
Лишь позже, когда они двигались на север, до нее стало доходить, что Майлс чувствовал себя в безопасности везде, где были женщины. Привлекательные девушки останавливались и предлагали им молоко в кувшинах, но в их глазах Майлс мог прочесть намного больше. Одна женщина, шедшая по дороге с маленькой дочкой, остановилась и заговорила с ними. Малышка подбежала к Майлсу и залезла к нему на руки, и он, казалось, не увидел в этом ничего необычного, посадил девочку себе на плечи и некоторое время нес ее.
Перед закатом путники добрались до крестьянского домика, им навстречу вышла уродливая, беззубая и сморщенная старуха. Она радостно улыбнулась Майлсу и взяла его за руку. Потом, согревая, потерла его руку своими и повернула ладонью к гаснущему свету дня.