Джудит упала. Казалось, ее взвившиеся юбки и разметавшиеся волосы превратились в костер. Гевин тут же пришел в себя. Ему стало противно от того, что он сделал. Он опустился на колено, чтобы помочь ей подняться.

Она отшатнулась, в ее глазах зажглась ненависть. Ее голос звучал тихо и ровно, он едва расслышал его:

— Ты говоришь, что не хотел жениться на мне, что ты сделал это ради моего приданого. Я тоже не хотела выходить за тебя. Я отказывалась до тех пор, пока отец не сломал маме руку. Я не люблю его — но тебя я люблю еще меньше. Во всяком случае, он ведет себя честно. Он не стоял перед священником и перед сотнями свидетелей не клялся в любви до гроба, чтобы час спустя заверять в своей любви другую. Ты не мужчина, Гевин Монтгомери. Ты хуже змея из Райских садов, и я проклинаю день, когда соединила свою жизнь с твоей. Ты дал этой женщине клятву, а сейчас клятву дам я. Пусть Господь будет моим свидетелем: ты еще вспомнишь об этом дне. Ты получишь то, за чем охотился, но я никогда по собственной воле не отдам себя тебе.

Гевин отпрянул от Джудит, словно от страшного чудовища. Его познания в отношениях с женщинами ограничивались опытом общения со шлюхами и дружбой с несколькими дамами при дворе. Все они, подобно Элис, были очень скромны. Какое право имела Джудит предъявлять ему претензии, проклинать его, давать обещания перед Господом? Муж — вот Господь для женщины, и чем скорее она поймет это, тем лучше.

Гевин схватил ее за волосы и притянул к себе.

— Я возьму то, что пожелаю, и тогда, когда пожелаю, и если я обращусь с этим к тебе, ты должна быть благодарна. — Отпустив волосы, он толкнул ее. — А теперь вставай и готовься к тому, чтобы стать моей женой.

— Я ненавижу тебя, — еле слышно проговорила Джудит.

— Какое это имеет значение? Я тоже не испытываю любви к тебе.

Их глаза встретились — сталь против золота. Никто из них не двинулся, пока за Джудит не пришли женщины, которые должны были подготовить ее к первой брачной ночи.

Глава 6

Для жениха и невесты была убрана специальная комната. В одном из соляриев был выгорожен большой участок вокруг камина. Там поставили огромную кровать, которую застелили мягчайшим бельем. Поверх было брошено одеяло из серой белки, подбитое алым шелком. Возле кровати были рассыпаны розовые лепестки.

Горничные Джудит и некоторые из приглашенных на праздник женщин раздели невесту. Потом они откинули простыни, и обнаженная Джудит скользнула в кровать. Девушка не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Она не переставая ругала себя за глупость. За несколько часов она забыла то, что за семнадцать лет узнала о мужчинах. За несколько счастливых часов в ней зародилась и почти укрепилась вера в то, что мужчина может быть добрым и заботливым, способным на подлинное чувство. Но Гевин такой же, как все, а может быть, даже хуже.

Женщины весело поддразнивали молчавшую Джудит. Но Элен знала, что такое состояние дочери вызвано не только волнением. Она зашептала молитву, прося Господа помочь ее девочке.

— Ты счастливая женщина, — в самое ухо Джудит пробормотала пожилая женщина. — В первый раз я вышла замуж за человека, который был на пять лет старше моего отца. Меня до сих пор удивляет, как ему удавалось без посторонней помощи выполнять супружеские обязанности.

— Могу поспорить, лорду Гевину помощь не понадобится, — захихикала Мод.

— Возможно, помощь понадобится леди Джудит, и я с удовольствием предложила бы… свои… услуги, — заметил еще кто-то.

Джудит почти не слышала их. Единственное, что занимало ее мысли, были слова ее мужа, клявшегося в любви другой. Она вспоминала, как он целовал и обнимал Элис. Женщины укрыли Джудит простыней. Ей расчесали волосы, чтобы они золотистым водопадом ниспадали на плечи.

За дубовой дверью послышались шаги мужчин, которые несли Гевина. Он был полураздет. Ввалившиеся гурьбой мужчины предлагали свою помощь, спорили о достоинствах жениха. Они поставили Гевина на пол и смолкли, уставившись на невесту, которая ждала в постели. Белоснежная простыня подчеркивала золотистый оттенок ее кожи. На нежной шейке пульсировала жилка. На лице застыло сосредоточенное выражение, от чего цвет глаз стал глубже, как будто их покрывала дымка. Губы были плотно сжаты и казались выточенными из теплого, ярко-красного мрамора.

— Пора с этим кончать! — крикнул кто-то. — Ты кого соблазняешь, его или меня?

Молчание было нарушено, Гевина быстро раздели и подтолкнули к кровати. Мужчины жадными взглядами смотрели на обнаженные бедра Джудит, которые выставила на их обозрение Мод, приподнявшая простыню.

— А теперь вон отсюда! — скомандовали женщины. — Оставьте их.

Элен бросила последний взгляд на дочь, но Джудит изучала свои руки и ни на кого не поднимала глаз.

Как только тяжелая дверь захлопнулась, воцарилась неестественная тишина, и Джудит болью пронзило ощущение, что Гевин рядом. Он сидел и смотрел на нее. Комната была освещена только огнем в камине. Отблески пламени падали на волосы Джудит, играли тенями на тонкой и длинной шейке. И в это мгновение он напрочь позабыл об их ссоре. Позабыл он и о любви. Перед ним лежала женщина, которую он желал. Он протянул руку, чтобы коситься ее плеча и узнать, действительно ли кожа так нежна, как кажется.

Джудит резко отстранилась.

— Не дотрагивайся до меня! — процедила она сквозь зубы.

Он удивленно взглянул на нее. В ее золотистых глазах горела ненависть, щеки залил яркий румянец. Гнев сделал ее еще прекраснее. Гевин никогда в жизни не испытывал такого страстного желания. Его рука обвилась вокруг ее шеи, пальцы впились в мягкое тело.

— Ты моя жена, — низким голосом произнес он:

— Ты моя!

Джудит сопротивлялась ему, как могла, но Гевин был сильнее. Он приблизил ее лицо к своему.

— Я никогда не буду принадлежать тебе! — бросила она, прежде чем он зажал ей рот поцелуем.

Гевин собирался быть нежным с ней, но она привела его в ярость. Эта женщина породила в нем желание ругать ее самыми грязными словами, еще раз ударить. Но больше всего на свете он хотел обладать ею. Его губы грубо впились в ее рот.

Джудит пыталась отодвинуться, ей было больно. Этот поцелуй не был преисполнен нежности, как тот, который он подарил ей днем, его скорее можно было назвать наказанием, предназначенным, чтобы сломить ее. Она попыталась ударить его, но, спеленутая простыней, едва могла пошевелиться.

— Я помогу тебе, — сказал Гевин и одним движением разорвал простыню.

Его рука продолжала удерживать Джудит за шею. Когда его взору предстало обнаженное тело жены, он ослабил хватку и принялся рассматривать ее. То, что он увидел, привело его в восторг: полные груди, тонкая талия, округлые бедра. Он перевел взгляд на ее лицо, на ее метавшие молнии глаза. Ее губы стали кроваво-красными после его поцелуя. Внезапно Гевин понял, что никакая сила не удержит его от того, чтобы овладеть ею. Он был похож на изголодавшегося человека, который страстно мечтает о еде, который готов на убийство ради того, чтобы получить желаемый кусок.