Гевин отвернулся. Элис заметила, как сжались его челюсти. Лунный свет отражался в мелких капельках пота, покрывавших его обнаженную грудь.
— Почему он предложил такую выгодную сделку какому-то Монтгомери? — ледяным тоном закончил он ее фразу.
Когда-то семья Монтгомери была очень богата, чем вызывала зависть у короля Генриха IV. Он объявил членов семьи предателями и все силы положил на то, чтобы разрушить могущественный клан. Он так преуспел на этом поприще, что только сейчас, сто лет спустя, Монтгомери удалось возвратить малую часть утраченного. Но никто из них не любил, когда им напоминали о том, чем они когда-то были.
— Потому что он считает нас хорошими воинами, — помолчав, ответил он. — Его владения граничат с нашими на севере, а он боится шотландцев. Он понимает, что, если наши семьи соединятся, мы будем защищать и его земли. Один из придворных поэтов слышал, как он заявил: «Пусть у Монтгомери ничего нет, зато у них рождаются сыновья». Получается, что я должен жениться на его дочери и произвести на свет сыновей.
Почти одевшись, Элис встала и пристально посмотрела на Гевина.
— Титул перейдет через дочь, не так ли? Твой старший сын будет графом, а после смерти ее отца титул достанется тебе. — Гевин резко повернулся. Он никогда не задумывался над этим, его совершенно не волновали подобные вещи. Поэтому ему показалось странным, что именно Элис, которую, на его взгляд, так мало заботили мирские дела, первая заговорила об этом. — Так ты женишься на ней? — Возвышаясь над ним, Элис наблюдала, как он поспешно натягивает на себя одежду.
— Я еще не решил. Официальное предложение было сделано два дня назад, и я подумал…
— Ты видел ее? — перебила его Элис.
— Видел? Ты имеешь в виду наследницу? Элис гневно сжала зубы. Временами мужчины могут быть страшно тупы. Она взяла себя в руки.
— Она красивая, я уверена, — со слезами в голосе произнесла она. — Как только ты обручишься с ней, ты сразу же забудешь обо мне.
Гевин быстро поднялся. Он не знал, сердиться ему или нет. Эта женщина рассуждает о том, что им придется связать свою жизнь с другими, как будто это никак не изменит их отношений.
— Я не видел ее, — тихо ответил он. Внезапно ему показалось, что ночной мрак проник в его душу. Он так страстно желал, чтобы Элис отказалась обсуждать грядущее замужество, а вместо этого получилось так, что он сам заговорил о своей женитьбе. Ему захотелось сбежать — подальше от сложностей, связанных с женщинами, чтобы вернуться в прочный и логичный мир мужчин. — Я не знаю, как повернется жизнь.
Элис нахмурилась. Гевин взял ее за руку и подвел к лошади.
— Я люблю тебя, — поспешно затараторила Элис. — Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя, всегда буду хотеть тебя.
Он подсадил ее в седло.
— Тебе следует вернуться, прежде чем тебя хватятся. Ведь нам не понравится, если какие-то слухи дойдут до благородного и храброго Чатворта, не так ли?
— Ты жесток, Гевин, — сказала Элис, однако он не услышал в ее голосе сдерживаемых рыданий. — Неужели меня нужно наказывать за то, что находится вне моей власти, за то, на что я не в состоянии повлиять?
Он не ответил.
Элис наклонилась и поцеловала его. Она почувствовала, что в мыслях он уже далеко, и это испугало ее. Она резко дернула за правый повод и ускакала.
Было уже поздно, когда Гевин подъехал к замку Монтгомери. От всех владений семьи, ограбленной алчным королем, остался только замок. Многие поколения Монтгомери жили здесь более четырехсот лет — с тех пор как Вильгельм завоевал Англию и привез с собой уже в то время богатый и могущественный норманнский клан.
За долгие века замок не раз перестраивался и укреплялся, пока наконец прилегающие к нему три акра земли не были окружены каменной стеной толщиной в четырнадцать футов. Поместье было разделено на две части, составлявшие внешний и внутренний дворы. На внешнем дворе жили слуги, рыцари гарнизона и еще сотни людей и животных, необходимых для поддержания жизнедеятельности поместья. Внешний двор предназначался также для защиты внутреннего, где располагались дом четырех братьев Монтгомери и жилища их личных слуг. Замок стоял на вершине холма, его задний фасад выходил на реку. На расстоянии полумили от стен не было ни единого деревца: противнику пришлось бы продвигаться по открытой местности.
В течение четырех веков эта крепость служила Монтгомери надежной защитой от нападений алчного короля и воинственных соседей. Гевин с гордостью смотрел на мощные стены, окружавшие его дом. Он направил лошадь к реке, а потом, спешившись, повел ее к калитке в стене. Если не считать главных ворот, это был единственный вход в замок. Главные ворота были оснащены опускной решеткой с торчащими шипами. Ее опускали с помощью тросов. Сейчас, ночью, часовому пришлось бы разбудить еще пятерых, чтобы привести в действие подъемный механизм. Поэтому-то Гевин и решил пройти через второй вход, до которого добирался четверть мили вдоль стены высотой восемь футов. По стене прохаживались часовые. Каждый из них окликал Гевина, когда тот проходил мимо. Ни один рыцарь, если он дорожит своей жизнью, не решится спать на дежурстве.
Во времена правления нынешнего короля Генриха VII многие замки пришли в упадок. Вступив шестнадцать лет назад, в 1485 году, на престол, король решил ослабить могущество крупных дворян. Он запретил им создавать свои армии и взял под контроль производство пороха. С тех пор дворянство лишилось возможности вести междуусобные войны, целью которых был грабеж, и состояния начали таять. Требовались большие деньги, чтобы содержать замки, и обитатели крупных поместий один за другим стали переселяться в усадьбы.
Но оставались те, кто благодаря умелому управлению и тяжелому труду поддерживали жизнь в древних крепостях. Среди них были и Монтгомери, семья, которую уважала вся Англия. Внутри стен замка отец Гевина построил удобный дом для своих пятерых детей.
Оказавшись в замке, Гевин увидел, что на дворе кипит бурная деятельность.
— Что случилось? — спросил он конюха, которому передал лошадь.
— Господа только что вернулись с пожара в деревне.
— Плохи дела?
— Нет, сэр, сгорели дома нескольких торговцев. Господам не было нужды туда ходить. — Юноша пожал плечами, как бы пытаясь сказать, что ему трудно понять этих знатных особ.
Гевин вошел в дом, примыкавший к древней каменной башне, используемой теперь под склад. Несколько рыцарей укладывались спать. Поприветствовав их, он по широкой дубовой лестнице направился в свои комнаты на третьем этаже.
— А вот и наш братец, — весело объявил Рейн. — Майлс, тебе не кажется, что он слишком часто ездит кататься по ночам и пренебрегает своими обязанностями? Если бы мы последовали его примеру, полдеревни сгорело бы дотла.
Рейн был третьим из братьев Монтгомери, коренастым и приземистым. Он отличался большой силой. Его облик можно было бы назвать грозным — на поле брани он действительно представлял огромную опасность для противника, — но в обычной обстановке, как сейчас, его синие глаза светились задором, а на щеках играли ямочки.