Ки-Уэст, Флорида, 1942
Сидя в моторной лодке, Джей-Ти Монтгомери положил длинные ноги на одну из корзин. Он был красивым отпрыском нескольких поколений красивых людей. Темные волосы были коротко подстрижены, как того требовала служба на флоте, но это ничуть не портило его; яркие голубые глаза, губы, которые могли быть то холодными, как мрамор, то мягкими и нежными, как благоуханный воздух, небольшая ямочка на подбородке и нос, который для мужчины пониже ростом казался бы большим. Его мать называла его «носом Монтгомери» и любила приговаривать, что Господь специально сделал его таким, чтобы защитить их лица от кулаков тех, кому могли не понравиться упрямство и здравый смысл парней из семейства Монтгомери.
— Нет, я все-таки никак не могу понять, — начал опять Билл Фрезер, управлявший лодкой. Билл был полной противоположностью Джей-Ти. Он был на шесть дюймов [1] ниже, волосы его уже начали редеть, хотя ему было всего двадцать три, и фигурой напоминал кладку из бетонных кирпичей. Билл был донельзя доволен, что Джей-Ти был его другом — за Монтгомери хвостом ходили разные симпатичные цыпочки. Полгода назад сам Билл женился на очень аппетитной милашке.
Джей-Ти не потрудился ответить своему приятелю, он на минутку закрыл глаза и с наслаждением вдыхал чистый солоноватыми воздух. Какое счастье смыться от вони бензина, шума машинного отделения, от ответственности за многих людей, от необходимости отвечать на вопросы — да черт знает еще, от чего.
— Если бы я был бакалавром, как ты, — продолжал Билл, — я бы и шагу не ступил с Дувал-стрит. Я вообще не могу понять, как кому-то может прийти в голову торчать на этих Богом забытых островах!
Джей-Ти приоткрыл один глаз и взглянул на Билла, а потом отвернулся и стал смотреть поверх океана на поросшие мангровыми деревьями острова вокруг них. Как мог он объяснить свои чувства Биллу, который вырос в городе? Сам Джей-Ти вырос в штате Мэн, вдали от шума и толчеи людей и их машин. И там всегда было море. Когда другие парни в шестнадцать лет купили свои первые машины, Джей-Ти получил парусную шлюпку. К восемнадцати годам он уже уходил в море на три дня — один. Он даже начал мечтать о том, чтобы в одиночку совершить кругосветное плавание. Но потом японцы разбомбили Перл-Харбор, началась война и…
— Эй! — окликнул его Билл. — Ты уж совсем не покидай нашу грешную старушку-землю. Тебе еще рановато. Кстати, ты уверен, что прихватил достаточно провизии? По мне, так еды маловато. Хотя тебе-то что — ведь ты такой тощий, как говорит моя Долли.
Джей-Ти улыбнулся при упоминании имени хорошенькой маленькой жены Билла.
— Хватит, хватит, — заверил он своего приятеля и опять закрыл глаза. Эти городские никогда не поймут, что в море уж куда больше еды, чем на ином уставленном всякими вкусными штуками длинном банкетном столе. Он захватил сеть, удочку и крючки, несколько горшков для готовки, ящик с овощами и разные причиндалы путешественника. Несколько дней он будет жить здесь по-царски. Мысль о тишине, уединении и полном отсутствии всякой ответственности разом взбодрила его, и он выпрямился на своей жесткой скамейке.
Билл рассмеялся, и его заурядное лицо просияло, слегка сморщившись лучиками морщинок. Он был человеком, как нельзя лучше подходившим на роль шпиона — мог запросто затеряться в толпе.
— Порядок, проехали. Но я все-таки думаю, что ты спятил. Хотя, конечно, это твои дела, твоя жизнь. Только не забудь, что командир велел тебе быть в понедельник как штык и я появлюсь здесь снова, чтоб прихватить тебя назад. А Долли просила сказать тебе: если ты не поклянешься, что будешь пользоваться мазью от загара, она сама примчится сюда завтра утром и вымажет тебя по уши.
Билл фыркнул от смеха, когда Джей-Ти мгновенно открыл глаза, полные неподдельного ужаса.
— Слушай, теперь я и сам начинаю подумывать — а не слабо мне наведаться к тебе на эти острова? — ввернул Билл. — Представь себе: я валяюсь в гамаке, и две — нет, три роскошные красотки кормят меня манго.
— Никаких женщин, — быстро сказал Джей-Ти, и голубые глаза его потемнели. — Никаких женщин.
Билл опять засмеялся.
— Ну-у, то что вышло у вас с этой маленькой Кудряшкой — в этом только твоя вина. Всякий бы тебе сказал — у нее просто на лбу написано «замужество». И почему ты не женился на ней? Я б тебе сказал: «Благословляю тебя, сын мой, давай, валяй»!
— Вот и мой остров, — сказал Джей-Ти, оставив без внимания замечание Билла по поводу его брачных перспектив.
— Ну, ты силен! Как тебе удается отличить эту кучку земли от всех остальных? Ну все, молчу, молчу — это твои дела. Одно хорошо: когда ты проторчишь здесь один несколько дней, тебе ох как захочется поскорее вернуться назад.
В ответ Джей-Ти состроил забавную гримасу. Мир и покой — вот все, что ему нужно, подумал он. Ничего, кроме шелеста ветра и стука капель дождя по брезенту. А еда! Больше никакой флотской бурды — только рыба, омары, креветки, мидии и…
— Выключи мотор! — почти выкрикнул он Биллу. — Ты врежешься в берег.
Билл послушался, и лодка плавно причалила к мягкому белому песчаному пляжу.
Держа ногу вытянутой, чтобы свести к минимуму боль обожженной кожи, Джей-Ти выпрямился во весь рост своего шестифутового [2] тела и шагнул из лодки на мелководье. Тяжелые флотские ботинки, привыкшие к палубе, ступали нетвердо по мягкому дну, и неожиданно ему до смерти захотелось, чтобы Билл поскорее отчалил и он мог бы избавиться от показавшейся ему вдруг тесной и противной военной формы.
— Последний шанс, — подмигнул ему Билл, передавая Джей-Ти первую корзинку. — Ты еще можешь передумать. Будь у меня столько свободного времени, я б от души напился — и пил бы до тех пор, пока б из ушей не потекло.
Джей-Ти усмехнулся, блеснув ослепительно белыми зубами, и от этого ямочка на его подбородке почти пропала.
— Спасибо за полезный совет, и передай Долли, что я поклялся залить себя мазью с ног до головы и растолстеть так, как только смогу, — сказал он, когда потащил вторую корзинку на берег.
— Ну, это дохлый номер. Она все равно будет волноваться за тебя. А когда ты вернешься, уверен, тебя будет встречать целая шеренга хорошеньких девочек. Не меньше двадцати, вот помяни мое слово.
— Ну, ладно, уговорил, к этому времени я буду готов. А теперь тебе лучше плыть назад — похоже, собирается дождь. — Джей-Ти не мог скрыть нетерпения в голосе.
— Намек понят. Ты хочешь, чтобы я поскорее свалил. Я тебя заберу в воскресенье.
— В воскресенье вечером, — уточнил Джей-Ти.
— Хорошо, в воскресенье вечером. Эх, старина! Тебе повезло, что не придется жить все это время с Долли. Она меня до смерти замучает беспокойством о тебе.