— Где ты? — закричала Мэдди, но лес молчал. «Почему он не показывается?» — подумала она и стала сосредоточенно размышлять над этим вопросом. Все что угодно, лишь бы не думать о Лорел.
Она побежала в направлении, откуда прилетела стрела, но никого не увидела. Запыхавшись, Мэдди остановилась. Если Чуткое Ухо не хотел, чтобы его видели, ни один человек на свете, даже отец, не сможет его найти.
Но почему, задавалась она вопросом, он следовал за ней, но не захотел, чтобы она его видела? Ответ пришел внезапно. Видимо, поблизости находился кто-то еще, с кем Чуткое Ухо не хотел встречаться.
С этой мыслью Мэдди побежала вниз по склону, приостановившись лишь для того, чтобы взять лошадь под уздцы. Если Чуткое Ухо где-то рядом, то, возможно, с ним был и отец. Она то и дело спотыкалась о корни деревьев, ободрала руки о камни и очень устала.
Стало совсем темно, когда она подошла к ручью. Пока лошадь пила, Мэдди наполнила свою флягу. Осмотрелась вокруг, но никого не увидела. Впрочем, в такой темноте вообще было трудно разглядеть хоть что-нибудь — тонкий серп месяца почти не давал света. Отец научил ее передвигаться в темноте, и она слышала рассказы о людях, которые находились в пути по многу дней, делая переходы только по ночам.
— Пойдем, приятель. — Мэдди взяла поводья. В тысячный, как ей показалось, раз она свистнула, подражая горному жаворонку, но не получила ответа.
Из-за темноты приходилось идти гораздо медленнее, чем на пути в гору, и с каждым шагом настроение ее ухудшалось. Мэдди испытывала одновременно тревогу и гнев оттого, что Лорел находится у похитителей, вдобавок ее злило, что ее друг Чуткое Ухо, человек, которого она знала всю свою жизнь, прятался где-то поблизости и не подошел к ней. Сколько же времени он следил за ней? Она вспомнила слова капитана Монтгомери, сказавшего, что многие следят за ней. Ей следовало бы раньше обнаружить признаки, указывающие на присутствие Чуткого Уха.
Споткнувшись о камень, Мэдди упала лицом в колючий кустарник. Поднявшись, громко выругалась. В этот момент она ненавидела всех мужчин. Мужчин с их дурацкими разговорами о войне, мужчин, захвативших ребенка, чтобы использовать его в войне, которую стремились начать. Ненавидела золотоискателей, которые с одинаковым удовольствием слушали, как она поет, и заглядывали ей в вырез платья. А больше всех ненавидела ‘Ринга Монтгомери, потому что… Мэдди не могла точно сформулировать почему, но она его ненавидела. Какая-то часть ее существа ненавидела даже отца, потому что он был поблизости и не пришел на помощь. Почему Чуткое Ухо не привел его и других? Почему?..
Мэдди шла, погрузившись в свои мысли, и тут к полной для нее неожиданности появившаяся откуда-то из темноты сильная рука схватила ее за талию, а затем чья-то ладонь зажала рот. Ее реакция была мгновенной — так взорвался бы подожженный бочонок с порохом. Превратившись в один сгусток энергии, она стала лягаться и царапаться и сумела укусить ладонь, закрывавшую рот.
— Это я, — услышала Мэдди голос капитана Монтгомери. — Это всего лишь я.
Его слова, сказанные с целью успокоить ее, произвели прямо противоположный эффект. Как только он отнял руку от ее рта, Мэдди принялась пронзительно кричать:
— Ты мне не нужен! Я ненавижу тебя! Уходи! При этом она по-прежнему старалась ударить его ногами, била головой в грудь.
‘Ринг обхватил ее сзади, прижав обе ее руки к груди. Теперь она не могла укусить или оцарапать его, но ноги были свободны, и она не переставая брыкалась. Ему пришлось повалить ее на землю и лечь рядом, придавив ее ноги своей ногой.
— Тихо, — успокаивающе произнес ‘Ринг, поглаживая ее мокрое от пота лицо. — Все в порядке. Теперь ты в безопасности.
— В безопасности? — прокричала Мэдди ему в ухо. — Да я была бы в большей безопасности в окружении пантер. Почему ты не спишь? Я боялась, что переборщила с опиумом и ты умрешь.
— Ну, его оказалось недостаточно. Прекрати, — сказал ‘Ринг, когда Мэдди снова попыталась укусить его, и прижался небритой щекой к ее гладкому лицу. — Я здесь с тобой, и ты в безопасности.
Мэдди была вынуждена прекратить борьбу только потому, что он крепко держал ее, не давая пошевелиться, но гнев не прошел.
— Отпусти меня. Уходи и оставь меня в покое. Ты мне не нужен.
Он не сдвинулся даже на дюйм, по-прежнему крепко сжимая ее.
— Конечно же, я тебе нужен. Расскажи мне, что случилось. Что ты делала, где ты была?
Мэдди знала, что не может ничего рассказать. Она никому ничего не могла рассказать. Если бы появился Чуткое Ухо, она и ему ничего не сказала бы.
— Я не могу сказать тебе, — закричала Мэдди и с ужасом обнаружила, что голос у нее сорвался. — Даже отцу не могу рассказать об этом.
Повернув голову, ‘Ринг посмотрел на нее.
— Мне ты можешь сказать, — прошептал он.
После этих слов Мэдди заплакала. Она попыталась сдержать слезы, но не смогла. Попыталась снова разозлиться, но злости больше не было. По правде говоря, она была рада, что рядом находится другое человеческое существо. Она устала от одиночества.
— Я никому не могу рассказать об этом. Никому. — Слезы хлынули неудержимым потоком.
‘Ринг отодвинулся от нее и сел, прислонившись к дереву. Затем притянул ее к себе и, обняв, стал качать, как ребенка.
— Поплачь, милая. Тебе надо выплакаться.
С момента похищения Лорел Мэдди не позволяла себе плакать. Она считала себя смелой и сильной и делала то, что необходимо. Но, возможно, надежда придавала мужество. Она надеялась, что Лорел вернут и все окончится благополучно. Однако после сегодняшнего вечера надежда почти исчезла.
‘Ринг гладил ее волосы, крепко прижимая к себе. Он сказал, что теперь она в безопасности, и Мэдди и в самом деле чувствовала себя гораздо увереннее. Немного успокоившись, она осознала, что ей есть за что благодарить ‘Ринга: он ведь нисколько не рассердился на нее за то, что она снова подсыпала ему опиум. Она сидела у него на коленях и сейчас, испытывая смущение, попыталась отодвинуться.
— Извините, капитан. Обычно я так не распускаюсь.
Он заправил ей за ухо прядь волос и протянул чистый носовой платок. Мэдди была рада, что в темноте не видно, как она покраснела. Спереди его рубашка да и куртка тоже промокли от ее слез.
Мэдди неподобающе громко для леди высморкалась и от этого смутилась еще больше.
— Обычно я лучше владею собой. Я… — Она замолчала, не зная, что сказать, и хотела было встать с его колен, но ‘Ринг притянул ее к себе, прижав ее голову к своей груди.
Мэдди снова попыталась отодвинуться, но действовала не слишком решительно, и ‘Ринг без труда удержал ее. Ей было приятно ощущать щекой биение его сердца, и, лежа в его объятиях, она молилась, чтобы он не стал опять спрашивать, где она была.
— Не думаю, чтобы женщины часто плакали у вас на груди, капитан. Наверняка большинство стремится показать себя с самой лучшей стороны. Нельзя же допустить, чтобы красавец капитан Монтгомери увидел даму в непрезентабельном виде.