* * *
Клер вернулась из парижского салона Уорта в отель. Не «Ритц», но мать говорила, что именно здесь останавливается теперь знатная публика. Ковры в их комнатах были истерты, сиденье одного стула разорвано, а с потолка свисала паутина. Клер понимала, что обязана верить матери, раз той хочется успокаивать себя подобным образом.
— Я пошел, дорогая, — сказал отец Клер Джордж своей тучной жене.
Клер знала, куда он идет: она видела, как он украдкой вытащил тысячефранковую банкноту из маленькой шкатулки матери. Отец отправлялся на скачки, где, как всегда, конечно, проиграется. Нахмурившись, девушка стянула перчатки и бросила их на пыльный столик.
Мать тут же подобрала их.
— Ты не должна так небрежно обращаться с хорошими вещами. Других не будет до тех пор, пока ты не выйдешь замуж.
— Если только он женится на ней, — сказала четырнадцатилетняя сестра Клер, Сара Энн, которую в семье звали Отродьем. Она с упоением шарила в шкатулке с драгоценностями Клер.
Усталая и раздраженная после целого дня, проведенного в примерочной, Клер с силой захлопнула шкатулку. Сара Энн рассмеялась ей в лицо.
— Я выйду замуж за мужчину, который меня будет обожать и делать то, что я ему скажу. И он будет очень-очень богат. Я не собираюсь становиться женой бедняка, даже если у него будут очень красивые ноги.
— Ты выйдешь замуж за того, на кого я тебе укажу, — сказала Арва, схватив младшую дочь за ухо и вытащив ее из комнаты.
Клер устало пожала плечами. Она знала, что мать никогда по-настоящему не накажет свою любимую младшую дочь, что бы та ни натворила. Уже через минуту эта хитрюга будет есть шоколад, а мать станет обещать ей самые невероятные развлечения.
Клер подошла к окну и посмотрела на деревья маленького парка, окружавшего отель. Листья трепетали под дуновением осеннего ветра. Она вдруг вспомнила Нью-Йорк. Париж и Лондон отличались от ее родного города, жизнь здесь казалась Клер слишком неторопливой. Она вспоминала о годах, прожитых в Нью-Йорке, о летних месяцах, проведенных на севере в штате Мэн. Ей тогда казалось, что так будет всегда. Она целовала отца, когда тот отправлялся на своей яхте в море или уезжал охотиться на медведя гризли или пуму, месяцами не появляясь дома.
Клер привыкла, что мать вечно командует многочисленной прислугой в их большом доме на Пятой авеню, особенно когда ожидался большой прием. Клер часто останавливалась, чтобы полюбоваться орхидеями, украшавшими стены и каминные доски.
Ее родители мало занимались дочерьми, полностью вверив их заботам гувернанток. А Клер и Отродью нетрудно было откупиться от своих надсмотрщиц, и они жили так, как хотелось им самим. Саре нравилось общество. Она походила в этом на мать и часто сопровождала Арву Уиллоуби на светские рауты и приемы, где все восторгались ее красотой.
Клер же не жаловала подобные мероприятия. Ей нравились библиотеки и музеи, она любила разговаривать с людьми, знающими свое дело. Мать возмущалась, когда старшая дочь приглашала на чай пожилых профессоров, занимающихся древней историей. Арва без конца ехидничала по поводу прожорливости маленьких худосочных господ.
— Я люблю умных и образованных людей! — возражала Клер.
Арва и Джордж были слишком поглощены своими делами, чтобы заниматься детьми. Но однажды, после тягостной беседы с управляющим, жизнь семьи Уиллоуби резко изменилась. Не стало дома на Пятой авеню, продали и дом на севере. Яхта отца исчезла, как и почти все имущество, совершенно изменился стиль жизни.
Так что Клер просто обязана была что-то сделать для семьи. Если она выйдет замуж за Гарри и станет герцогиней, все опять вернется на свои места. Родители получат то, чего больше всего хотят, а младшей сестре наверняка встретится богатый аристократ, который будет ее обожать.
Клер глядела в окно и улыбалась. Она ужасно боялась замужества, но Гарри так быстро все решил! Старинная поговорка, что влюбиться в богатого так же легко, как и в бедного, подтвердилась: полюбить герцога оказалось совсем просто.
На третий день их пребывания в Париже пришли книги, которые Клер заказала еще в Лондоне. Она читала их в перерывах между примерками и постоянными нравоучениями и вопросами матери: «А дамы будут приседать перед тобой в реверансе, когда ты станешь герцогиней?», «А передо мной — твоей матерью?», «А как ко мне будут обращаться — „Ваша светлость“?» Клер быстро надоело объяснять матери разницу между членами королевской семьи и просто аристократами; ей очень не хотелось говорить Арве, что у нее, даже когда она станет матерью герцогини, не будет никакого титула.
Заказанные Клер книги были посвящены истории семьи Гарри — рода Монтгомери. Девушка узнала, что это очень старинный род, а его шотландская ветвь называется клан Макарренов. Когда-то главой клана была женщина. В начале XV века один из представителей рода Монтгомери женился на девице из клана Макарренов и взял ее имя. Потом Монтгомери все чаще женились на Макарренах — пока не стали отдельным кланом. В 1671 году Карл II пожаловал семье герцогский титул. Было много версий, почему он так расщедрился. Некоторые считали, что причиной тому были долгие годы верной службы. Хотя кое-кто злословил, что один из Макарренов согласился жениться на очень уродливой и злобной женщине, которую многие считали единокровной сестрой короля.
Получив титул, члены семьи долго не могли решить вопрос о том, как себя называть. Следует ли им называть себя Макарренами, а герцогство — Монтгомери, или наоборот? Рассказывают, что в конце концов они просто бросили монетку. И теперь Гарри был герцогом Макарреном, а его полное имя звучало так: Генри Джеймс Чарльз Альберт Монтгомери.
В эти дни в Париже Клер иногда казалось, что она вот-вот упадет в обморок от усталости, вызванной бесконечными примерками и приготовлениями к свадьбе, но больше всего ее утомляла и раздражала бурная светская жизнь матери, в которой она вынуждена была принимать участие. Утешало только то, что в конце пути ее ожидал Брэмли.
Ночью, несмотря на усталость, Клер часто не могла уснуть и читала книги о семье Гарри, романы Вальтера Скотта, его рассказы о красоте Северной Шотландии и отваге мужчин, живущих в тех краях. Клер засыпала и видела во сне заросли вереска и полки воинов, каждый из которых был похож на Гарри.
Когда семейство Уиллоуби вернулось из Парижа, Гарри уже ждал Клер. Он проводил ее до экипажа с герцогским гербом на дверце и тоном, не допускающим возражений, заявил родным Клер, что они едут в Лондон вдвоем. Клер готова была закричать от радости. Наконец хоть на какое-то время она избавится от материнских наставлений. Сев в карету, она обнаружила, что Гарри украсил ее алыми розами. Взяв из его рук бокал шампанского, девушка улыбнулась. Ей вдруг захотелось, чтобы Гарри поцеловал ее, обнял и прижал к себе. Она хотела, чтобы он развеял все ее сомнения.
Но он только проговорил, улыбаясь:
— Я соскучился. А вы, думали ли вы обо мне?
— Все время, — быстро ответила Клер, глядя на его широкие плечи.