Алекс и Элиас обменялись понимающими улыбками. Семья Таггертов была притчей во языцех всего города. Они были превосходным примером заблудших. И какое бы несчастье с вами ни приключилось, всегда можно было сравнить собственные напасти с положением и житьем Таггертов, чтобы убедиться, что есть люди, которым куда хуже, чем вам. И не сыскать было кого-то беднее и грязнее Таггертов, однако свое нищенство они, как лохмотьями, прикрывали гордыней.
— А что, норов у Джессики все, как и прежде, горяч? — тихо спросил Алекс, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям об этом замурзанном существе женского рода, выдернувшем его из реки покойно текущей жизни. — Ей лет двадцать, должно быть, не так ли?
— Да, около того. — Веки Элиаса совсем слипались.
— И она до сих пор не замужем?
— Видать, никто таггертовского выводка не желает, — ответил Элиас, и речь его была уже сонно-невнятной. — Давненько ты Джессику не видал. Изменилась она.
— Что-то я очень сомневаюсь в этом, — сказал Алекс в то время, как голова Элиаса упала на грудь, и он заснул. Алекс взглянул на Ника. — Придется мне ехать и разобраться во всем этом. Марианна просит меня вернуться домой и помочь им. Не думаю, что так уж все плохо. Батюшка мой привык считать Уорбрук своей вотчиной, а теперь ему приходится делить власть с кем-то еще, ясное дело — ему это не по праву! Но если же и вправду кто-то из этих Таггертов сует нос в его дело и еще волну гонит, не удивлюсь я, если там началась буча. Да, придется мне ехать и все выяснить самому. Я слышал, что недель через шесть отплывает корабль в Америку. Вполне возможно, что капитан еще не успел набрать команду.
Ник опрокинул в себя остатки водки из стакана.
— Я возьму тебя с собой. Мои родители пожелали, чтобы я повидал Америку, помимо прочего, у меня там родственники, которых я должен навестить. Я отвезу тебя в твой городок, и ты сам узнаешь, что там происходит. Хороший сын должен быть послушен отцу.
Алекс улыбнулся Нику, чтобы не показать, насколько он расстроен известием об увечье отца. Он не мог вообразить его, этого исполина с трубным, требовательным голосом прикованным к постели калекой.
— Чудесно, — сказал Алекс. — Я буду просто счастлив отправиться с тобой.
Минуло несколько недель после этого разговора, и вот теперь, когда до швартовки осталось несколько часов, Алекса снедало нетерпение вновь увидеть родные края.
Деловая жизнь била ключом в Нью-Сассексе. Не смолкал шум от причаливающих кораблей, скрипа лебедок, криков и споров докеров на пристани, подхватывавших своими крючьями тюки из трюмов разгружавшихся судов. Запахи протухшей рыбы и давно не мытых человеческих тел смешивались со свежим солоноватым ветром с моря.
Ник потянулся, и солнечные блики заиграли на золотом шитье его мундира.
— Ты будешь желанным гостем у моего кузена. Делать ему в общем-то совершенно нечего, и посему, полагаю, он будет просто счастлив принять тебя.
— Искренне признателен, но полагаю, я сразу отправлюсь домой, — ответил Алекс. — Мне не терпится поскорее увидеть отца, да и разобраться, что вынудило мою сестру оказаться вовлеченной в эту ситуацию.
Они расстались на пристани. Алекс пустился в далекий путь налегке, с одной сумкой на плече. Прежде всего он хотел купить коня, а уж потом позаботиться о перемене платья. Весь его гардероб остался в Италии, а после встречи с Ником он предпочитал носить простую удобную матросскую одежду, широкие просторные штаны и блузу — Эй ты! Стой, где стоишь! — заорал на Алекса один из шести английских солдат, стоявших неподалеку. — Куску дерьма, вроде тебя, лучше не переть на рожон!
Алекс и опомниться не успел, как один из них внезапно сильно толкнул его в спину. От этого толчка сумка слетела с плеча Алекса, он рванулся за ней, но тут же получил еще один удар в спину и упал ничком в самую грязь. Под довольный гогот солдат Алекс приподнялся, отплевываясь.
В мгновение ока он вскочил на ноги и рванулся было к неторопливо удалявшимся красномундирщикам, как сильная рука тяжело опустилась ему на плечо.
— На твоем месте я бы этого не делал. Ярость застилала глаза Алекса, он даже не разглядел моряка, стоявшего подле него.
— У них есть на это право, а вот ты накличешь на себя беду куда большую, коли рванешь за ними.
— Какое такое они имеют право? — сквозь зубы процедил Алекс. Теперь, взяв себя в руки, он вновь обрел способность разумно оценивать ситуацию. Солдат было шестеро, а он один.
— Они солдаты его величества, и они имеют право делать что хотят. А вот ты угодишь в тюрьму, если столь же глуп, как и эти солдафоны.
Алекс оставил без ответа совет моряка, и тот, пожав плечами, пошел восвояси.
Алекс еще раз прожег взглядом спины солдат, поправил на плече сумку и двинулся в путь. Он попытался представить себя чистым, едущим верхом на хорошей лошади.
Проходя таверну, Алекс ощутил пряный аромат ухи и понял, что проголодался.
Не прошло и минуты, как он уже сидел за нечистым столом, хлебал очень горячее и пахучее рыбное варево из глубокой деревянной плошки и вспоминал пиршества с Ником.
Как они едали золотыми приборами с тарелок тончайшего, просвечивающего фарфора!
И тут совершенно неожиданно острие сабли кольнуло горло Алекса. Подняв глаза, он увидел того самого солдата, что спровадил его в грязь несколькими минутами раньше.
— Так-так, опять наш малютка матросик, — съязвил любитель бить в спину. — Я было подумал, ты надолго отсюда убрался. — Чванливая насмешка на лице молодого солдата сменилась злобой. — Вста-а-ать! Это наш стол!
Руки Алекса медленно опустились под край столешницы. Оружия при нем не было, оставались быстрота и ловкость. Прежде чем англичане поняли, что происходит, стол взлетел в воздух, сшиб переднего и тяжело приземлился на ногу завопившего от боли солдата. Остальные тут же впятером атаковали Алекса.
Он сумел сбить с ног двоих, затем подхватил висевший на огне массивный котел. Металлическая ручка обожгла ему руку, но куда больше досталось солдату, в грудь которого котел угодил. Алекс собрался опробовать прочность стула на голове пятого вояки, когда трактирщик огрел его здоровенной кружкой.
Он грациозно свалился на пол.
Ковш холодной грязной воды вывел Алекса из мучительного небытия. В голове шумело, и было трудно открыть глаза. Первым из вернувшихся ощущений был запах, который только уверил Алекса в том, что он попал в ад.
— Поднимайся. Ты свободен, — сказал кто-то сиплым голосом, когда Алекс попытался сесть. Он попробовал приоткрыть один глаз, но снова зажмурился от нестерпимо резкого блеска.
— Алекс, — снова сказал сиплый голос, принадлежащий, как он припомнил, Нику. — Я пришел вытащить тебя из этой дыры, но будь я проклят, если собираюсь нести тебя на себе Вставай и следуй за мной.
Блеск исходил от нескольких фунтов золота, покрывавшего мундир Ника. Алекс узнал один из тех мундиров, в которые его друг облачался, когда хотел получить что-либо от кого-либо. Короче, произвести впечатление, что ему обыкновенно и удавалось, благодаря, как говорил Ник, внушительности русской формы.