Город Уорбрук перешел на военное положение.
Трижды Джессика пыталась заговорить с горожанами о свободе и независимости, но каждый раз слушатели избегали ее.
В конце четвертого дня она очутилась в небольшой пещерке на берегу моря к северу от своей хибарки. Руки девушки были стерты в кровь и все покрылись волдырями, ей было холодно, она проголодалась. Она вспомнила о своих младших братьях и сестрах, оставшихся дома, собрала сети, чтобы забросить их в море последний раз за сегодняшний день.
— Джесси.
Ей почудилось, что это ветер донес откуда-то ее имя.
— Джесси.
Она резко обернулась и вгляделась в темноту, туда, где прибрежная скала образовывала небольшой выступ. Сначала она ничего не заметила, но затем из этого мрака показалась протянутая к ней рука, обращенная ладонью вверх.
Она бегом устремилась к нему.
— Джесси, Джесси, Джесси, — повторял он бесконечное множество раз, сжимая ее в своих объятиях, зарывшись лицом в копну ее волос.
— Ты здесь, и с тобой все в порядке, — задыхаясь, произнесла Джесс со слезами на глазах. — Дай же мне посмотреть. Дай мне посмотреть, куда тебя ранили. — Она стала вырывать его рубашку из брюк, желая убедиться, что он цел и невредим.
— Позволь мисс помочь тебе, — засмеялся Мститель, расстегивая на себе рубашку.
— Я ничего не вижу, здесь слишком темно. — Она была готова расплакаться. Она сдерживала слезы, когда солдаты короля сожгли ее судно, никто не увидел слез на ее лице, когда горожане травили ее, однако теперь она была готова разреветься.
— Тогда ощупай меня руками, — предложил ей Мститель. — Послушай, Джесси, не стоит по мне так убиваться. — Он чуть отстранился от нее так, чтобы она смогла достать до его спины. — При взрыве пороха разлетелись камни. Чувствуешь рубцы? Они уже зажили.
Она провела руками по его мускулистой спине, ощутив шрамы. Она прекрасно помнила, что он закрыл ее своим телом. Она прижалась лицом к его спине и провела носом по его позвоночнику, рот ее был полуоткрыт, а глаза наполнились слезами. Пальцы ее впились в его кожу на талии.
— Джесси, любовь моя, — прошептал он и повернулся к ней лицом. — Уж кому-кому, а тебе вот надо выплакаться. Давай плачь, не стесняйся.
— А я-то думала, что ты уже на том свете. Или женился.
— Как видишь, ни то, ни другое, — произнес он и поднял ее на руки, прижав к себе. Ее слезы капали на его шею, грудь и спину. — Я никогда в жизни не женюсь на этой глупой корове Эбигейль. Мне нужна только самая лучшая.
Джессика заплакала сильнее.
Он ласкал ее волосы, нежно проводил рукой по спине, потом его рука спустилась еще ниже на ее бедра и в горячую промежность между ними.
— И я не настолько глуп, чтобы кто-то уговорил меня признать, что я переспал с Эбигейль, если между нами ничего не было.
— Она любит его, — произнесла Джесс со вздохом, — Я сама видела.
— Но ты ведь видела Эбигейль с Итаном, а не со мной, — он начал расстегивать на ней рубашку.
— У меня руки были в крови, а все говорили, что тебя уже нет в живых. Алекс сказал, что Мститель наверняка мертв. — Она заплакала еще сильнее.
— Откуда он знает? — Он успел вытащить рубашку из ее брюк и уже расстегивал брючный ремень. — Почему так много внимания обращаешь на него? Яркий камзол, который был на нем сегодня, ослепил тебя. У тебя так разовьется косоглазие.
— Знаешь, англичане сожгли мой корабль? — запричитала Джессика.
— Ну конечно же знаю, дорогая, — он привлек ее к себе, затем слегка приподнял с земли и стал стаскивать с ее бедер брюки. — Это было настолько неожиданно, что я не успел ничего предпринять, чтобы остановить их. Мне сообщили, что после этой трагедии ты провела ночь в доме Монтгомери.
Она тут же отстранилась от него и заглянула в глаза, сверкавшие в прорезях черной маски.
— В ту ночь в доме Монтгомери было совсем не то, что ты думаешь. Да что ты делаешь со мной? — и она в ужасе оглядела себя. Она стояла перед ним в неглиже: матросские брюки у нее были спущены до лодыжек, а на ногах все еще были сапоги.
Мститель приподнял ее и тут же уложил на галечный пляж, а затем ловко снял с нее сапоги и матросские брюки.
Джессика была настолько ошеломлена, что даже заикнуться не успела. Обнаженный по пояс, Мститель стал на четвереньках мягко, словно пантера, надвигаться на нее..
— Ах ты… — выдохнула Джессика, ее кулачок мелькнул в воздухе и с силой врезался в нижнюю челюсть Мстителя. А затем одним движением она выскользнула из-под него. Но Мститель ухватил ее за лодыжку и вернул на место, а затем пригвоздил к земле всей тяжестью своего тела.
— Джессика, что ты делаешь?
— Это я делаю? — изумилась она. — Если ты полагаешь, что сможешь дотронуться до меня, то просто спятил. Ты…
Его губы прервали ее фразу поцелуем.
— Если ты думаешь, что я… Он еще раз поцеловал ее.
— Да я вовсе не собираюсь… — произнесла она уже тоном помягче, прежде чем его губы успели коснуться ее губ.
— Джесси, — сказал он ей, лишь на секунду прервав поцелуй. — Ты сводишь меня с ума. Я думаю о тебе непрестанно. Я же люблю тебя, неужели ты этого не понимаешь? Я уже давно влюблен в тебя, однако, не овладев тобой, я уже не смогу прожить.
— Но ведь я…
И тут он припал к ее губам страстным поцелуем.
— У тебя есть выбор: либо мы будем любить друг друга на мягком, прохладном песке, либо я изнасилую тебя сегодня на острых камешках морского пляжа.
Она широко открыла глаза от изумления:
— Ты не сделаешь этого. Он ухмыльнулся:
— Мне все равно, право выбора за тобой.
— Но… ты вообще не предоставляешь мне никакого выбора.
— Ну хорошо, тогда мы начнем на камнях, а вот закончим на песочке. Хотя я слышал, когда насилуют девственницу, — а я неуверен, что ты относишься к их числу, — то это особенно болезненно. Говорят, что когда она бьется в руках, царапается и кусается, это очень возбуждает некоторых мужчин.
— Конечно же я девственница, — выпалила Джессика.
— Я так и думал, — пробормотал он чуть слышно и стал нежно покусывать нежную кожу ее шеи. — Ну как, ты решилась?
— Женщина должна спать только с тем мужчиной, за которого она выйдет замуж. — Она закрыла глаза, когда он стал покрывать поцелуями ее тело, спускаясь все ниже и ниже. ;.
— Может быть, мы с тобой и поженимся, когда я перестану быть Мстителем.
— А где мы будем жить?
Он уткнулся лицом между ее грудей.
— Ты будешь жить там, где буду жить я. Джесси, Джесси, какое роскошное у тебя тело. — Его язык вырисовывал окружности вокруг ее грудей. — Ну что, ты решилась отдаться мне?