Эни кивнула, но все-таки спросила:
— Почему?
Она доставала из рюкзака свои вещи, всем своим видом демонстрируя недоумение. Возможно, для дочери гончего такие меры предосторожности казались странными.
— Не только гончие обладают хорошим слухом. В этом мы с тобой однажды уже убедились. Они поспешат к ней с новостями. Найдутся и другие, которые хотят того же, что и она.
— Ты сейчас про которую из двух говоришь?
— Последователи есть у обеих. Мне бы сегодня не хотелось никого убивать. Конечно, я выдержу сражение, но…
Девлин посмотрел на задернутые шторы, потом снова на Эни.
— И я тоже, — сказала она.
Эни улыбнулась, будто услышала забавную шутку.
Девлин не привык к пристальным взглядам. Он занервничал, однако заставил себя не опускать глаза.
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты была в безопасности.
— И?
— И ничего.
Девлин запер номер изнутри. Для фэйри запоров не существовало, а вот любопытствующие смертные не сунутся.
— Если ты окажешься в пределах досягаемости моей сестры, но не выполнишь ее повеления, ты погибнешь от ее руки. Если выполнишь — погибнешь по приказу другой сестры. И выполнять приказ придется мне… а я по ряду причин не хочу твоей смерти.
Девлин сохранял дистанцию, стоя вблизи двери, так что Эни было до него не дотянуться.
«И мне до нее — тоже», — пронеслось у него в голове.
Эни вынула из рюкзака смену белья и щетку для волос.
— А не логичнее ли было попросту убить меня и закрыть тему? Я так понимаю: твои сестры все равно на тебя разозлятся, а они не из тех, кто умеет прощать. Отчего бы тебе не вернуться в Страну фэйри и жить там, как привык?
— Нет, так я не хочу. Я не хочу, чтобы ты пострадала, и возвращаться тоже не хочу.
До самого Девлина не сразу дошел смысл произнесенных им слов. Внезапно он замотал головой:
— Я не хочу…
— Чего?
Девлин не отвечал, а лишь смотрел на нее.
Эни пожала плечами и молча отправилась в ванную, закрыв дверь.
«Могу ли я сейчас вернуться к фэйри? Моху ли бросить ее в мире смертных? Почему мне небезразлична ее судьба?»
Ответы на эти вопросы знала Рей. Она так часто уговаривала Девлина проведать Эни, что теперь он не сомневался: его призрачная подруга что-то знает. Но что именно? И почему упорно не хочет рассказать ему?
Вернувшись из ванной, Эни спихнула рюкзак на пол и села на кровать. Повернувшись к нему спиной, она стала заниматься какими-то упражнениями на расслабление мышц. Низ рубашки задрался, обнажив голую талию.
Девлин смотрел на полоску обнаженной кожи.
«Мне нельзя вступать с ней в близкие отношения».
Он думал одно, а хотел совсем другого. Он хотел смотреть на ее тело, хотел близости с ней. Впервые за всю вечность он обратил внимание на женщину и подумал, какой могла бы быть их совместная жизнь, их сражения бок о бок и вообще их будущее.
«Гончие не имеют склонности к парным отношениям».
С чего он вдруг вспомнил об этом? Неужели особенности гончих важнее, чем угроза для Эни погибнуть от рук одной из его сестер?
Эни еще какое-то время продолжала заниматься своими упражнениями, потом встала и подошла к нему, воинственно уперев руки в бока.
— Будешь продолжать свои глубокие размышления или все-таки скажешь что-нибудь?
По ее глазам он понял: она испугана, утомлена и голодна. Когда фэйри Темного двора теряли силы, их тянуло на бессмысленные нападки. Об этой особенности Девлин тоже знал.
Он взял ее руки в свои.
— Для меня время течет по-другому. Если тебе тяжело, что я так долго молчал, поговори со мной. Я еще не бывал в ситуации, когда от меня требовалось постоянно говорить.
— Знаешь, это просто…
Эни явно собиралась сказать какую-нибудь колкость, и Девлин уже приготовился услышать что-нибудь язвительное. Но она передумала и уперлась глазами в его руки. Ее плечи немного расслабились.
Девлин вдруг сообразил, что за четыре минувших дня он не только молчал, но и ни разу не коснулся ее руки. Четыре дня у Эни не было телесного контакта, пока она сама не взяла его за руку и не попросила снять номер.
Он высвободил ее левую руку и расстегнул на себе рубашку.
Эни не двигалась, не смотрела на него и никак не реагировала.
«В этом нет ничего личного, — подумал Девлин. — Просто ей нужен телесный контакт».
Он смотрел на нее, следил за ее реакциями и жалел, что не может ощутить ее чувств.
«Пусть это нелогично, но я хочу, чтобы ее прикосновение было не только способом насыщения».
Затем Девлин молча убрал ее правую руку и снял с себя рубашку.
— Что ты делаешь? — удивленно спросила Эни.
— Тебе требуется питание. — Он улегся на кровать. — Не стесняйся.
Эни не двинулась с места. Она смотрела на него, как смотрит хищник на чересчур покладистую добычу. Потом очень тихо спросила:
— Что ты предлагаешь?
— Телесный контакт.
— Ты серьезно?
Она сделала пару шагов, упершись в край кровати.
— Я имею в виду…
Девлин опустил невидимые стены и обнажил чувства, которые предпочел бы ей не показывать. Желание. Страх. Сомнение. Радость. Надежду. Волнение. Все ради того, чтобы утолить другой ее голод — эмоциональный.
Она присела на корточки перед кроватью.
— Если ты хочешь меня, почему бы не…
— Потому что я не имею права вступать с тобой в близкие отношения, Эни. — Он протянул руку. — Будь ты не той, кто ты есть…
Она сбросила свою рубашку и взяла его руку.
— Я что-то тебя не понимаю, Девлин.
Девлин не знал, как назвать охватившее его чувство. Он обнял Эни и притянул к себе. Ее рука легла ему на живот, а ее щека уперлась ему в плечо. Пряди влажных волос с розовыми кончиками щекотали ему грудь.
Девлин оставался неподвижным, лишь грудь его ритмично поднималась и опускалась. Он старался удержаться в этом состоянии и вновь загнать эмоции под контроль. Ее близость пугала его, а еще более его страшила мысль, что Эни каким-то образом узнает и про его испуг, и про внезапно нахлынувшее ощущение счастья.
Однако Эни лежала тихо, будто спала. Так прошло больше часа. Потом она подняла голову и поцеловала Девлина в грудь, слева, где билось его сердце.
— Удивляюсь я тебе, — тихо сказала она.
— Тебе требовался контакт. Вполне логично, что я тебе в этом помог.