Жан вошел в комнату в момент, когда Эммануэль отдыхала после очередного оргазма. Эммануэль сделала мужу знак подойти и, как только он приблизился, предложила:
— Что бы ты сказал, если бы я предложила Лури стать одним из отцов нашего ребенка? Жан улыбнулся и с симпатией взглянул на гостя:
— Конечно, я буду очень рад.
***
— А Лури поедет с нами смотреть плотину? — с некоторым беспокойством спросил Кристофер.
— Он приедет в Ниццу не раньше, чем в четыре. Мы поедем за ним в аэропорт сразу после обеда. Он, наверное, устанет с дороги и захочет отдохнуть дома.
— Он приедет из Бангкока? — спросила Из.
— Нет, из Тегерана. Он там работает, а сейчас едет в отпуск к нам.
— И весь отпуск будет с нами?
— Надеюсь, да.
— А он поможет нам построить дом в саду?
— Только не сразу после приезда, ему надо отдохнуть.
— Кажется, ему очень понравилось здесь? — спросила Стефани.
— Да, впервые оказавшись в Шан-Лу, он был так потрясен, что сразу захотел купить дом.
— У него что, есть на это средства?
— Кто знает? Он часто рассказывает о своих предках-жуликах, но имеет ли доступ к их карману…
— Настоящие грабители с большой дороги или просто чиновники-взяточники?
— Такие семьи, как у него, обычно весьма многочисленны, и среди их членов попадаются совершенно разные люди. Но тем не менее владелец дома отказался даже принять Лури. Кстати, мне кажется, он довольно приятный человек. Мы, правда, ни разу его не видели, договор об аренде подписан через посредников, но весь Авенжак произносит его имя не иначе как вполголоса. Лури, между прочим, не слишком расстроился, он договорился с кем-то и купил два гектара земли по соседству с нами, причем довольно дешево, как он мне признался. Теперь он занят поисками винодела, который мог бы регулярно поставлять нам вино.
— Вы надолго арендовали Шан-Лу? — спросила Стефани, которая с момента приезда не переставала интересоваться материальными проблемами Эммануэль и ее семьи, пребывая в уверенности, что материальная стабильность в значительной степени обеспечивает будущее каждого.
— Тут мы сделали большую глупость, мы арендовали Шан-Лу всего на год. Тогда мы не были уверены, что сможем здесь пробыть дольше. Цена, выброшенная за аренду дома, была почти вдвое больше того, что мы намеревались потратить. Все изменилось к лучшему, когда мы познакомились с семьей Декавиль. Я имею в виду Маттиаса и Монель. Маттиас как раз собирался арендовать дом в этом районе для съемок своего фильма, и все наши проблемы были моментально разрешены.
— Я не совсем поняла, кто он: оператор или режиссер?
— И то и другое одновременно. К тому же он еще и автор сценария. Меня удивляет другое: сюжетом своей картины он избрал строительство плотины! Когда Маттиас узнал, что Жан специалист именно в этой области, он немедленно предложил ему консультировать съемки. Я же тебе говорила, что Жан никогда не останется без работы!
— Мне непонятно, почему он согласился именно на это предложение?
— Конечно, ему не слишком понравилась эта идея, но он решил уступить.
— Уступить чему?
— Любви, разумеется. Любви к семье Декавиль. Я же тебе рассказывала: мы решили разделить Шан-Лу с нашими друзьями, мы хотели жить вместе! Теперь нам остается надеяться, что владелец дома продлит аренду и не за просит чересчур много.
— Но Маттиас, наверное, мог бы заплатить и больше, он же далеко не бедняк.
— Не так уж он и богат. Он одолжил кучу денег на съемки своего фильма. Интересно только, как это ему удалось? — Эммануэль рассмеялась, и Стефани сделала вывод, что она не слишком верит в финансовый успех картины Маттиаса.
— Ну что ж, давай поговорим, — обратился Жан к Стефани, передавая ей сковородку, от которой поднимался аромат жареной рыбы с коньячным соусом. — Тебе кажется мальчишеством, что я в сорок лет отказался от общества, которое одаривало меня почестями и деньгами за то, что я строил плотины, и занялся строительством псевдоплотины? Тогда позволь спросить: ты испытывала большое удовольствие, когда корпела над полиамидами для своих хозяев?
— У меня просто не было другого выхода. Я — кто?
Простой пролетарий.
— Ты считаешь, что я был по-настоящему свободен, когда начал строить плотину, в которой не было никакой необходимости? Ведь все это делалось в угоду каким-то местным политиканам.
— И ты решил заняться строительством такой же бесполезной плотины, наняв по смехотворно низкой цене рабочих, которые к тому же окажутся безработными, как только вы все здесь закончите…
— Совсем нет. Мы с Маттиасом подумали об этом.
— Почему мы не идем смотреть плотину? — прервал их Кристофер, которому не слишком нравились долгие разговоры отца.
— Мой друг, там еще нечего смотреть! Строительство еще не началось, — стал с несколько виноватым видом оправдываться Жан.
Слова отца еще больше раззадорили мальчика, который продолжал упорно настаивать на своем:
— Строительство не начиналось и на прошлой неделе, и на позапрошлой…
Эммануэль пришлось положить Кристоферу дополнительную порцию мороженого, чтобы охладить хоть не много его наступательный пыл. Точно такую же порцию пришлось дать и Из, чтобы обеспечить ее нейтралитет в споре.
— А что сценарий? — спросила Эммануэль у Маттиаса. — Хоть здесь, по крайней мере, дело двигается?
— Мы работаем над сценарием. Но ты же знаешь, что мы решили не менять сюжета.
— А я нет! — воскликнула Стефани и тут же добавила, что она, разумеется, слышала, но как-то не прислушивалась…
Маттиас воздел руки к небу, словно призывая его в свидетели, и, улыбнувшись, сказал:
— Вот уже несколько месяцев все население занято тем, что строит плотину. Постепенно плотина приобретает форму, растет в высоту, и вот однажды утром, когда должно состояться торжественное открытие, строители просыпаются и не видят ее! Плотины просто нет.
— Она разрушена ураганом или рухнула из-за неверного расчета? — поинтересовалась Стефани. Маттиас загадочно улыбнулся:
— Или вообще не существовала. А может быть, просто стала невидимой.
— И где происходит вся эта фантасмагория?