Арцыбашев не стал спрашивать у дежурного про состояние здоровья капитана Твердовского, полагая, что начальник штаба бригады сам в курсе всех событий и все расскажет. Подполковник Совкунов знал точное время прибытия самолета и потому держал у себя в кабинете и следователя, желающего пообщаться со старшим лейтенантом.
Василий Иванович застал их сидящими в креслах за журнальным столиком между двух окон – там, где беседовал недавно с Елизаровым.
– Придвигай, Василий Иванович, стул, присаживайся поближе, – поднятой ладонью пресекая не начавшийся еще доклад, распорядился подполковник.
Следователь был в гражданской одежде, и определить его звание было невозможно. Но был он ненамного старше самого Арцыбашева, значит, и в старших офицерах ему ходить еще вроде бы и рановато. Хотя на прокурорской службе звания получают быстрее, чем в армии, тем более в спецназе ГРУ, где продвижение по службе вообще происходит медленно.
Арцыбашев придвинул от стола для заседаний стул и сел с торца журнального столика, на котором не было привычного подноса с чаем.
– Познакомься, это следователь следственного комитета при окружной военной прокуратуре майор Виноградов Алексей Георгиевич.
Старший лейтенант и майор пожали друг другу руки.
– Жену видел?
– Нет еще. По телефону поговорил. Она через час домой вернется…
– Ладно. Пока вот у Алексея Георгиевича к тебе несколько вопросов. Потом, если успеем, с тобой побеседуем. Я, впрочем, не спешу; могу и за Людмилой очередь занять. Пожалуйста, Алексей Георгиевич.
– У меня вопрос главный, хотя и не единственный, – есть у вас версия, кто это мог быть? Какие-то предположения…
– Предположение только одно. И даже не предположение, а уверенность. Это те же самые люди, что убили моего отца.
– Ваша жена тоже так говорит, но дать обоснование своим словам не может. А на чем эта уверенность основана?
– Трудно сказать, – задумался Василий Иванович. – Это какое-то внутреннее чувство. Может быть, ждал чего-то подобного. По крайней мере, мысли были. Вы в курсе дела об убийстве отца?
– Только в общих чертах. Я запросил материалы. Обещали выслать по электронной почте. Но я в кабинете еще не был; может, уже выслали… У меня сомнения только одного порядка. И вызвано это тем, что, по утверждению вашей жены, грабителями были мужчины кавказской национальности. Все четверо. Насколько мне известно, – последовал взгляд в сторону начальника штаба бригады, – вы в течение последнего года дважды бывали в командировках на Северном Кавказе, в Ингушетии и Дагестане. В деле об убийстве генерала Арцыбашева пока нет никакого кавказского, как сейчас говорят, следа. Хотя и нет данных, что убийство совершили не кавказцы. Тем не менее мне хотелось бы выслушать ваше мнение относительно какой-то возможной акции мести, как следствия вашей профессиональной деятельности там, на Северном Кавказе.
– Не могу себе даже представить такого. Не вижу причин для мести. Там, где мы вели боевые действия, где уничтожали бандитов, никто не знал моих должности, фамилии и имени-отчества. Тем более места жительства. Считаю, что такую версию, если вы своим рабочим временем дорожите, можно даже не воспринимать всерьез…
– А не может это быть простой квартирной кражей? – спросил подполковник Совкунов. – Ну – случайность, совпадение по времени? А мы все, как обычно, усложняем…
– Не может, – теперь уже категорично сказал следователь. – Когда хозяйка квартиры вернулась, первое, что ее спросили, – где ее муж. Они не квартиру грабить приехали, а искали товарища старшего лейтенанта, намереваясь, видимо, задать ему несколько вопросов…
– Ах, даже так! – воскликнул Василий Иванович. – Значит, меня ищут? Это, скажу честно, приятно. Кто ищет, тот всегда найдет. А мне очень хотелось бы встретиться с ними.
– Тоже не советую торопиться. Во-первых, предупреждаю заранее, что самосуд расценивается следствием как нарушение закона. Во-вторых, эти люди вооружены и очень опасны. Капитан Твердовский имел возможность в этом убедиться. Поэтому рекомендую самостоятельных контактов избегать, излишней инициативы не проявлять, а о любом подозрительном случае сообщать в правоохранительные органы. И никто, поверьте мне, не обвинит вас за это в недостаточной храбрости.
Старший лейтенант переглянулся с подполковником. Они поняли друг друга без слов, а убеждать в чем-то следователя смысла не было, поскольку он всегда и в любом случае останется при своем мнении. Алексей Георгиевич это переглядывание, конечно же, заметил и оценил правильно. Но он понимал, что тоже не сумеет переубедить собеседников.
– Ладно. Но в этом случае меня интересует другой вопрос. Что именно хотели они узнать у Василия Ивановича? Причин для убийства, как я понимаю, не было. Оно могло бы иметь место после того, как они выяснили какой-то интересующий их вопрос. Но что это за вопрос? Что они хотят узнать или найти?
– Ножны от сабли, похищенной в квартире отца, – точно и четко сказал Василий Иванович.
– А где эти ножны? И чем они так знамениты, что их очень хочется найти, даже несмотря на высокий риск поиска?
– Раритетный булатный клинок, возраст около тысячи лет, украшен позолотой и драгоценными камнями, имеет надпись, которая интересует бандитов. Надпись на неизвестном современной науке древнем языке. Как мне сказали, скорее всего, на пракрите.
– Что такое пракрит? – спросил следователь.
– Это праязык или даже группа языков, от которых, как предполагают, произошел санскрит.
– Про санскрит я что-то слышал, но тоже… – признался Алексей Георгиевич.
– Древнеарийский язык. Или древнеиндийский. Или древний индоевропейский. Много вариантов происхождения. Одна из первых форм письменности. Возраст этой письменности наукой не установлен, но она существовала задолго до падения Трои…
– Для меня это малопонятно. Но этим пусть занимаются специалисты. Ножны у вас?
– Нет.
– А где они?
– У вас с бандитами, кажется, одни и те же интересы, – старший лейтенант Арцыбашев позволил себе улыбнуться.
– Это интересы следствия, и они могут совпадать с интересами бандитов. По крайней мере, это в состоянии дать расследованию хоть какое-то направление.
– Единственный дельный совет, товарищ майор, который я в состоянии вам дать, это обратиться к подполковнику Елизарову из ФСБ. Он знает по этому вопросу не только больше вас, но и намного больше меня. У вас есть ко мне еще вопросы?
– Пока – нет. Но я попросил бы вас дать мне ваш телефонный номер. Мало ли что придется спросить…
Следователь вытащил трубку, чтобы набрать номер в ее память.
– Пожалуйста, товарищ майор. Только прошу сразу учесть, что мне порой бывает трудно дозвониться. Служба у нас такая, что трубку приходится выключать часто. Перезванивайте позже, даже если не будет сообщения о том, что трубка отключена. Она у меня чаще всего работает на «виброзвонке», я могу посмотреть, кто звонит, но не буду иметь возможности ответить…