– Наверное, вам интересно будет узнать, что у нас имеются подозреваемые, но пока никаких мер мы не можем применить к виновному или виновным.
– А почему?
– Потому что у нас не один подозреваемый. Вернее, не одна. А целых три. Все три – наши студентки-пятикурсницы. Нужно выяснить, кто из них виновен.
– Как я, абитуриентка, могу это сделать? – удивилась я.
– Я направлю вас к ним на занятия. Скажу, что в качестве практики они должны будут преподавать фонетику и перевод абитуриентке.
Она покосилась на мои новые серебристые кедики и добавила:
– Под видом ученицы подошлю к ним Шерлока Холмса в кедах.
Снова скрипучий смех. Я достала носовой платок, завернула в него несчастную лимонную дольку, отпила чай и сказала:
– Значит, мне нужно понять, кто из них – вор и поджигатель?
– И найти рукопись. Лилия Леонтьевна больше всего переживает о своем труде. Она должна представить его в издательство до конца октября. Они уже заключили договор.
– Когда я могу начать расследование?
– Прямо сейчас. Я назову вам фамилии, скажу, как с ними можно связаться, а потом...
– А потом я хотела бы осмотреть место преступления, – перебила я ее, – Василий Ливанов в роли Шерлока Холмса всегда так делал.
– Нет. В нашем случае это не потребуется.
– Почему?!
– Полиция пока не пускает туда.
– А вы не можете меня туда провести?
– Не хотелось бы иметь проблем с полицией.
– Тогда хоть скажите, что сгорело?
– Стул Лилии Леонтьевны.
– Надо мне все-таки осмотреть самой. Вдруг я найду какие-то улики?
– Я уже все осмотрела сама. Поверьте моему пятидесятилетнему опыту экзаменатора, ежегодно проверяющего тысячи письменных работ, осмотрела я все очень внимательно. Нашла только это.
Она раскрыла ридикюль и вынула зажигалку.
– Надо проверить отпечатки пальцев! – воскликнула я.
– Я уже проверила. Вы встретили внизу даму из местного отделения полиции? Она просветила мне эту зажигалку прибором. Она чиста. Преступница, вероятно, была в перчатках. Я нашла зажигалку на кафедральном столе, за которым проводятся заседания.
– И что, полицейские позволили вам оставить у себя улику?
– Ну, скажем, я обещала им занести ее позже.
«Значит, вы на самом деле не слишком боитесь проблем с полицией», – подумала я.
– Но я думаю, что они уже обо всем забыли. Их не слишком интересует это дело, поверьте. С их точки зрения, ничего особенного не пропало. А для нас – это дело огромной важности. Поэтому я и прошу вас заняться расследованием.
– У вас есть идеи, кому может принадлежать зажигалка?
– Одна из подозреваемых курит, – сказала Анна Семеновна, передавая мне зажигалку, – и стиль... Такая зажигалка в ее стиле.
На черном блестящем боку зажигалки был изображен женский профиль, под ним – красная роза. Я осторожно сунула улику в карманчик рюкзака.
– Однако если зажигалка и принадлежит нашей подозреваемой, – продолжила Анна Семеновна, – то не кажется ли вам подозрительным, простите за каламбур, что ее забыли на таком видном месте?
– Это логично.
– Все тексты для упражнений фонетикой я беру из детективов «Агаты Кристи», – гордо сказала Анна Семеновна.
– Это замечательно. Но мне все-таки нужно заглянуть на кафедру. Я хочу осмотреть сейф. Я должна знать, как его взломали.
– А он был не взломан, а вскрыт с помощью кода, – вздохнула Анна Семеновна, – этот факт и указал нам на первую подозреваемую. Анжела Михайловская. Лучшая ученица Лилии Леонтьевны. Ее правая рука и будущая лаборантка кафедры. Единственная из студенток, кому был известен код.
– Почему именно студентки? – проворчала я, записывая данные в тетрадь, – а не преподаватели?
– Кроме Анжелы, код известен только мне и Лилии Леонтьевне.
– А у вас есть алиби? – строго спросила я.
– Что-то вы осмелели, коллега, – улыбнулась Анна Семеновна.
– Разумеется. Я теперь не абитуриентка, а Шерлок Холмс в кедах.
– Поняла, мисс Холмс. У нас с Лилией Леонтьевной есть алиби – почти всю ночь мы отмечали защиту диссертации с кафедры языкознания в кафе в главном здании МГУ. Зря вы улыбаетесь. Преподаватели – тоже люди.
– Просто я радуюсь тому, что у вас есть алиби и мне не грозят шпионские занятия по фонетике с Лилией Леонтьевной, – сказала я, потирая нос, в который мне совсем недавно ткнули наманикюренным ногтем, – а какие могут быть мотивы у Анжелы?
– У всех трех девочек сходные мотивы. У всех был конфликт с Лилией. Начнем с Михайловской. Лилии не понравился материал для диплома Анжелы, который та собирала все лето. Возможно, Михайловская захотела отомстить Лилии, украв ее рукопись.
– И спалив ее стул.
– Теперь Варя Петрова. Девочка из многодетной семьи, принятая в свое время на льготных условиях. Учится отвратительно. Кажется, она вынуждена самостоятельно вести хозяйство и заботиться о младших детях. Ее фамилию Лилия Леонтьевна на прошлой неделе включила в список на отчисление. Разразился скандал. Варя ворвалась на кафедру во время выступления Лилии Леонтьевны, кричала, что ни за что на свете не уйдет из университета, не получив диплома.
– А почему вы подозреваете ее?
– Ключи. Она единственная студентка, у которой есть, то есть был, ключ от кафедры. Она подрабатывает уборщицей.
– А не будет подозрительным для этой студентки, что вы посоветовали к ней обратиться за помощью? Ведь она плохо учится?
– Сейчас ей необходимо заслужить доверие кафедры, – веско сказала Анна Семеновна, – так что она ухватится за возможность это сделать, не раздумывая. И последняя подозреваемая...
«И последняя подозреваемая – Рита Гвоздь, – прочла я в своем блокноте, спускаясь на лифте на первый этаж, – умна, энергична. Студентка с большим нереализованным потенциалом. Страстно увлечена музыкой. Создала группу из двух человек. Мечтает попасть на «Фабрику звезд». Исповедует ценности молодежной субкультуры «эмо». Учеба в МГУ дает ей возможность жить в общежитии и заниматься музыкой (в ДК МГУ). В связи с многочисленными пропусками Риты ее фамилия тоже есть в списке на отчисление. Курит».
Я порылась в карманчике рюкзака, достала карандаш и подчеркнула слово «курит» двумя чертами.
Погруженная в свои размышления, я вышла из первого гуманитарного, забыв о рыжем охраннике и о вредной гардеробщице и даже о Прозрачном, наверняка шнырявшем где-то поблизости. Обошла корпус и уже направилась к папиной машине, но тут заметила, что у корпуса стоит та самая милиционерша с пучком и рассматривает какие-то доски, лежащие на земле. Да это же стул!