– Туда же перенесли. Выставили охрану из трех человек. Я дал приказ расстреливать волков, если покажутся, из «подствольника».
– Правильно. Я такой же приказ своим давал, – согласился Герасимов. – Пойдемте. Я сравнить хочу…
Толстощекин двинулся первым и уже через плечо спросил:
– Что сравнить, товарищ капитан?
– У ваших погибших горло осталось целым? Когда мне Ермолаев про первых четверых сообщил, про горло ничего не говорил.
– Целое горло. У всех горло целое…
– Тогда как волк убивал?
Толстощекин пожал плечами, показывая этим, что не видел ничего и ничего утверждать не может. Но ему, кажется, не понравилось любопытство капитана военных разведчиков. Это, впрочем, самого капитана волновало мало.
Шесть тел лежали рядом, словно в строю, и головы у всех были накрыты их же собственными бушлатами. По фигуре узнав капитана Ермолаева, Андрей приподнял бушлат, увидел открытые глаза «крапового» капитана, и пальцами закрыл веки. И даже подержал пальцы на глазах больше минуты, чтобы веки застыли в таком положении. Одновременно он осмотрел горло. Оно было абсолютно чистым, даже без следов крови. Ясно было, что волк не вцеплялся в горло и не рвал сонную артерию, как раненому бандиту. Почему? Как иначе он мог убить капитана? Прыгнуть на спину, сбить с ног и вцепиться в затылок? Но затылок слишком большой, чтобы поместиться в волчьей пасти. И даже волку не легко одним движением прокусить, в общем-то, крепкие кости черепа. Здесь было какое-то несоответствие. Если бы капитан Ермолаев не оказал сопротивления, если бы он был без сознания или убит предварительно, все было бы ясно. Тогда волк может изловчиться и выгрызть затылок. Но чтобы волк мог убить человека таким образом – в это не верилось.
Убрав руку с глаз, Герасимов взял Ермолаева за плечо и перевернул лицом вниз. Долго смотрел на затылок, пытаясь найти на обломках костей следы от волчьих зубов, но не увидел. И даже проломлен череп был как-то не прямо. Совсем не так, как внизу у убитого волками бандита. Хотя там в темноте следов волчьих зубов на костях тоже видно не было. Только на горле, где зубы проступали отчетливо.
Вернув тело капитана Ермолаева в прежнее положение и накрыв лицо бушлатом, Герасимов встал и громко вздохнул.
– Что скажете, товарищ капитан? – спросил старший лейтенант.
– Только одно скажу. Это должен быть не волк, а по крайней мере тигр. У волка не бывает челюстей такой силы, чтобы он сразу прокусил затылок и убил человека одним движением челюстей. Или уж волк какой-то особо громадный. Кстати, волчьих следов вокруг тел не видели?
– К сожалению, везде почва была каменистой.
– И звуков никто не слышал?
– Никто ничего не слышал. Даже странно… Оборотень, одним словом.
– Ну, хоть кто-то перед смертью должен был закричать?
– Оборотень… – Толстощекин округлил глаза. – Он никому закричать не позволил…
– Достали вы меня своим оборотнем, старший лейтенант, – в сердцах сказал Герасимов. – Давайте будем думать о более реальных вещах и не забираться в дебри суеверий. Мне и без того тошно, а вы меня дальше пугаете…
– Это не мой оборотень. Это оборотень бандитский, – сказал Толстощекин.
– И не бандитский тоже. Во-первых, мы нашли внизу труп бандита в таком же виде, без затылка. Значит, он и на бандитов нападает. А потом волк гнался еще за двумя. Тогда мои солдаты бандитов застрелили, но волка в темноте заметили слишком поздно и промахнулись.
Чтобы не нагнетать обстановку среди «краповых», командир роты спецназа ГРУ не стал говорить про рядового Крикалева, утверждавшего, что дал очередь точно волку в бок, но пули прошли через того, как через тень. Ни к чему это рассказывать…
– Тем не менее, – сказал другой «краповый» старший лейтенант, – мы не умеем с ними бороться и понятия не имеем, кто станет следующей жертвой. Обстановка среди бойцов, мягко говоря, не совсем нормальная…
– У меня через час с небольшим сеанс связи со штабом. Я доложу обстановку, – пообещал Герасимов. – Наше командование совместно с вашим будет принимать решение. После этого будем разговаривать более конкретно. А пока предлагаю занять круговую оборону, чтобы никому, кроме своих, не подставлять свои затылки.
– Я уже отдал такой приказ нижней группе, – сказал старший лейтенант Толстощекин.
– На перевале следует сделать то же самое. Наша рота будет держать оборону со стороны леса, ваши бойцы пусть прикрывают нас со спины. Пойдемте… Надо распределить солдат по местам.
Герасимов первым двинулся в сторону укрепленной линии. Остальные двинулись за ним, но лица у «краповых» были явно недовольные. Словно они ждали от прихода военных разведчиков каких-то разъяснений происходящего, но этого разъяснения не произошло.
– Еще, Толстощекин… У вас, кажется, минометы с собой?
– Так точно. Три расчета с минометами и запасом мин.
– Мин много?
– Не очень. На себе много не утащишь.
– Выставьте минометы и прочистите осколками лес на ближайших подступах.
– Вы же там только что все чистили…
– После нас недолго снова намусорить. Выполняйте.
Снизу к группе офицеров бежал человек в «краповом» берете. Хорошо бежал, как сразу отметил капитан Герасимов, не задыхался, хотя подъем здесь был достаточно крутым. Андрей понял, что так бежать могут только с новостями, и потому свернул в сторону, чтобы сократить бегущему дистанцию.
«Краповый» старший прапорщик был без бронежилета и разгрузки, чтобы бежать было легче, захватив с собой только автомат. Герасимов ожидал, что доклад будет сделан ему, как старшему по званию и вообще командиру объединенного отряда, но старший лейтенант Толстощекин выступил вперед, и старший прапорщик, даже не козырнув, сообщил:
– Снова…
– В каком месте? С какого края? Кто что видел? – спросил Герасимов.
– Мы круговую оборону заняли. Среди камней. Никто не подходил. Потом слышим, вскрик вроде бы… В самом центре круга. То же самое. Нет затылка…
Толстощекин стукнул себя двумя кулаками по коленям и сел на камень, глаза закрыл и застонал, должно быть, от бессилия и обиды.
– Оборотень. Помню, в детстве читал какую-то то ли сказку, то ли ужастик какой… Оборотень мог в любого человека превратиться… Друг надеется на лучшего друга, а тот оказывается оборотнем. Потом парень бежит, чтобы девушку защитить, а она уже – оборотень… И сейчас он среди нас. Любой… Может быть, даже я… Противно чувствовать свою беспомощность. Не понимаю, что делать…
– Может быть, – спокойно согласился капитан Герасимов. – Может быть, и вы оборотень. Только зачем истерику устраивать? Это делу не поможет. Давайте вместе соображать, что будем делать.
К ним подошли остальные командиры взводов спецназа ГРУ. Обсуждение новостей велось почему-то полушепотом. Но предложить что-то дельное никто не смог, кроме лейтенанта Корепанова.