– Не могу сказать. Он очень занятой человек. Если хотите, погуляйте по территории, у нас тут очень красиво. И столовая отличная. Как при коммунизме – всё есть и всё бесплатно.
– Стоп! – насторожился Дарновский. – Вы говорили, что мы свободны и можем идти на все четыре стороны, а теперь «погуляйте по территории»…
– Можете отправляться домой или куда вам угодно. Директор сам вас найдет. Единственно лишь Марианне Игоревне придется на некоторое время здесь задержаться.
В заложницах оставляют, понял Роберт. Порылись у нас в мозгах и теперь твердо знают, что без нее мы никуда не денемся.
– Зачем это? – воинственно поднялся из кресла Дронов.
– Понимаю, о чем вы подумали. – Полковник с видом оскорбленного достоинства вздохнул. – Марианна Игоревна тоже совершенно свободна. Но вы видите, в каком она ослабленном состоянии. Ей нужно пройти курс реабилитации – это денька три-четыре, максимум пять. Вы сможете ее навещать, когда пожелаете. Можно было бы подержать ее на постельном режиме и в домашних условиях, но… – Он тактично понизил голос. – Насколько я понимаю, это вопрос пока открытый? В смысле, в чьих домашних условиях она будет пребывать. Не мое дело и не смею вторгаться, но как человек старшего возраста и изрядного опыта позволю себе дать вам совет. Будет лучше, если вы предоставите Марианне Игоревне сделать выбор самой.
Бывшие напарники посмотрели друг на друга, челюсти у обоих нехорошо сжались.
– Я дождусь здесь, когда она проснется, – твердо сказал Роберт.
– И я, – подхватил Дронов. – А там видно будет.
– Ради бога. – Александр Александрович устало потер глаза. – Я пока наведаюсь к себе в кабинет, поработаю. Не прощаюсь – еще увидимся.
Когда он вышел, в комнате наступила полная тишина, лишь ровно дышала спящая Анна.
– Потолкуем? – шепнул Дронов. Роберт показал на стены: не здесь. Сергей кивнул.
– Пошли во двор, перекурим это дело.
Открыл окно, ловко перемахнул через подоконник. Роберт, кряхтя, полез за ним.
Уже с той стороны окна оба, не сговариваясь оглянулись на девушку в кресле.
– Сама так сама, – сказал Роберт. – Это будет по-честному. Согласен? Мы оба знаем, каково без нее, но давай дадим друг другу слово, по-мужски. Если она выберет меня – ты сваливаешь. Совсем, вчистую. Я то же самое. Хотя по мне лучше в петлю.
– Только без твоих гипнотических штучек, – набычился Дронов.
– Гипнозом не владею. А то бы ты у меня на поводке ходил, как дрессированный медведь. Так что? Уговор или мочиловка без правил?
Дронов закрыл глаза – видно, не очень поверил в атропин. Подумал. Тряхнул головой.
– Лады.
Они крепко пожали друг другу руки. Хоть Роберт и был уверен в победе, а все же перехватило дыхание.
Вокруг не было ни души. Над клумбами порхали бабочки, по верхушкам деревьев погуливал легкий ветер, аккуратные дорожки желтели просеянным песком. В самом деле – санаторий, да и только.
Теперь, когда главное определилось, надо было сменить тему.
– Чего от нас хотят, как ты думаешь?
Сергей пожал плечами.
– Ясно чего. Внедрить к инопланетянам, двойными агентами.
– Ты что, поверил в эту лабуду? – усмехнулся Дарновский, щурясь. Расширенным зрачкам было больно от яркого света.
– Так ведь ответственный сотрудник Комитета! – изумился Дронов. – Самого секретного подразделения! Иван Пантелеевич, и тот спасовал. Такие люди ваньку валять не станут.
– В спецслужбах псих на психе сидит и психом погоняет. Чем секретнее, тем чеканутей. Какие на хрен инопланетяне? Никто их не видел, откуда они прилетают, неизвестно, чего хотят – тоже, одни гипотезы. Но при этом целая свора получает немеряные бабки, может запросто ловить людей и замораживать им мозги. Законы им по фигу, твори что хочешь – Родина разрешает. Несколько хитрых сволочей из разных стран, с большими звездами на погонах, изобрели эту дурку, чтоб держать за горло весь мир. Как же, планета в опасности! Получайте, спасители человечества, полный карт-бланш. А все потому, что на свете полно людей, которым нравится верить в заговоры, тайные козни и коварного, вездесущего врага. Вот на ком все эти ЦРУ, КГБ и прочие «Интеллидженс-сервисы» держатся. Напуганными людьми удобно рулить. Сереж, хоть ты-то с ума не сходи.
– А Дар – твой и мой? Откуда он по-твоему взялся?
– Да мало ли на свете не изученных наукой явлений. Может, это следствие клинической смерти.
– А Белый Столб?
– Галлюцинация. Или какая-нибудь шаровая молния нетипичной конфигурации. Не знаю! Этот Васильев говорит, что Анна была на шоссе и все видела. Но ни про какой Белый Столб она мне не рассказывала.
– Как она расскажет, если она немая!
– Это она для тебя немая.
Они качнулись навстречу друг другу, готовые вцепиться друг в друга.
– Ты все-таки ее гипнотизировал, гад! – бледнея, прохрипел Дронов. – Я… я за нее тебе глотку перегрызу.
Он коротко посмотрел в окно и вдруг просиял.
– Проснулась!
Роберт тоже повернулся, но ничего не увидел – только смутные контуры.
А Дронов уже карабкался на подоконник. Едва удержавшись, чтоб не стащить гада за ремень обратно, Дарновский полез следом.
Дронов подоспел к Анне первым. Опустился на колени, взял ее за кисти, да еще стал целовать руку, сволочь.
– Как ты, любимая? Тебе лучше, солнышко? – сюсюкал Дронов, и она позволяла ему слюнявить себе пальцы, но смотрела, между прочим, на Роберта, глаза в глаза!
Целовальщику кивнула, погладила по волосам, и тот триумфально оглянулся на Дарновского: что, мол, съел?
Пускай радуется. Зато Роберт вел с ней разговор.
«Эти люди опасные психи. Я вытащу тебя отсюда».
«Нет, они не сумасшедшие. Старик говорил правду. Те, кого он называет „Мигрантами“, действительно существуют. Это они спасли нам жизнь и оставили на память по подарку».
Роберт потрясенно заморгал. Не верить Анне он не мог.
«Значит, опасность для Земли действительно существует?»