Господи боже мой, да что тут такое?
Слабый луч фонаря заметался по стенам, пробуждая к жизни тени.
– Аманда? – позвал Майкл. – Аманда?
Он шагнул вперед и вдруг увидел лежащую на полу неподвижную фигуру. Господи, не допусти, чтобы это оказалась Аманда.
Он подошел ближе. Это было человеческое тело.
– Аманда? Аманда!
Позади него послышался шорох. Луч фонаря метнулся на звук, и на Майкла обрушилась гигантская тень. Он услышал голос Аманды – наполовину визг, наполовину крик:
– Да пошел ты, ублюдок!!
И одновременно – резкая мучительная боль в затылке. Разноцветный фейерверк, взорвавшийся внутри черепа.
Он рухнул на пол.
Аманда снова подняла над головой тяжелую решетку, снятую с отдушины вентиляционной шахты. Она сжимала ее со всей оставшейся у нее силой, удесятеренной страхом и яростью, готовая размозжить его голову, впечатать ее в бетон, если он шевельнет хоть одним мускулом.
Фонарь откатился в сторону и светил на лежащего на полу Майкла. В его свете Аманда видела, что он не двигается, что его голова неловко подвернута к плечу и вокруг нее растет лужица крови.
Аманда глотками заталкивала в себя воздух, ее глаза были так широко открыты, что стали почти круглыми. Она стояла с поднятой для удара решеткой долгое время, пока не убедилась окончательно, что Майкл не притворяется, что он не встанет сейчас и не погонится за ней. Затем она положила решетку на пол, подобрала с полу фонарь и подбежала к двери, через которую он пришел.
Из груди у нее вырвался стон ужаса и отчаяния.
Дверь была закрыта.
На линии был Тим Виллис – констебль, в прошлую субботу остановивший синий «форд-мондео» доктора Теренса Джоэля.
– Высокий, около шести футов шести дюймов. Не худой и не толстый. Зачесанные назад темные волосы, эффектная внешность – весьма эффектная внешность, как у мужчин-кинозвезд, которых с ходу записывают в секс-символы. Американский акцент.
– Что-нибудь еще можете вспомнить? – Гленн сидел за своим столом и записывал. Ему была важна любая деталь, какую он только сможет вытянуть из памяти этого констебля.
– Было похоже, что он нервничал. Сказал, что навещал друзей в Барнсе и направляется в Челтнем – получался чертовски большой крюк.
– Он объяснил отклонение от маршрута?
– Сказал, что легко теряется в Лондоне.
– Вы обыскивали машину?
– Все было чисто. И мы проверили его на алкоголь. Тоже чисто.
Гленн поблагодарил констебля и повесил трубку, затем взглянул на только что сделанные записи. Что ж, Челтнем – это правдоподобно. Но Барнс… Почему Барнс?
Спустя тридцать минут, когда на часах было чуть больше трех, зазвонил телефон прямой линии. Это была женщина из телефонной компании, в которой доктор Теренс Джоэль был зарегистрирован в качестве абонента. Гленн обрадовался, но она его быстро разочаровала, продиктовав адрес: Ройял-Корт-Уолк, 97.
Несуществующий адрес.
Он попросил ее предоставить ему привязанный к карте отчет обо всех звонках, сделанных Джоэлем за те три с половиной недели, в течение которых он являлся их абонентом. Такой отчет даст Гленну представление о том, где находился Джоэль в момент звонка. В некоторых частях лондонского центра одна вышка обслуживает площадь с диаметром всего в несколько сотен ярдов. Сотрудница телефонной компании перезвонила через десять минут и сказала, что сможет предоставить такого рода отчет не раньше второй половины понедельника. Она также назвала Гленну продавца в Челтнеме, у которого доктор Джоэль купил телефон.
Гленн записал предоставленную информацию и поблагодарил женщину. Только он повесил трубку, как телефон снова зазвонил. Звонили по поводу обработки изображений с камер слежения на дорогах юго-восточной части Лондона.
«Форд-мондео» доктора Теренса Джоэля был идентифицирован во время пересечения им Вестминстерского моста в южном направлении в 15:19.
Оператор просчитал все основные маршруты, возможные из данной точки, и передал патрулям указание немедленно докладывать об обнаружении, но пока ни одного доклада еще не поступило.
Гленн схватил карту. На юг от Вестминстерского моста. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять: определить, куда Джоэль направляется, – невозможно. Ясно только, что не в Барнс. А так Джоэль мог иметь конечной точкой маршрута любое место на юге Англии.
Взяв карандаш и линейку, Гленн прочертил линию от Тоттнем-Корт-роуд до Барнса, от Барнса до Вестминстерского моста, от Вестминстерского моста до Тоттнем-Кортроуд. В образовавшемся треугольнике оказался большой кусок центральной части Лондона.
Это не означало ни черта.
Несмотря на то, что Джоэль предположительно был американцем, Гленн позвонил в Британскую медицинскую ассоциацию Великобритании. Там ему сказали, что ничего не знают ни о каком докторе по имени Теренс Джоэль. Он попросил сотрудников, занимающихся поиском информации, найти что-нибудь на доктора Джоэля в Интернете. Когда ему принесли распечатку сайта, одного звонка в Бостон, в Массачусетский технологический, хватило, чтобы понять, что доктор Теренс Джоэль никогда не состоял там младшим профессором по астрономии – и никем другим, ни студентом, ни преподавателем.
В девять вечера в «Герцоге Йоркском» будет идти фильм под названием «Великая ночь». Гленн очень хотел посмотреть его. На часах было без десяти шесть. Если он двинется прямо сейчас, у него будет время поиграть с Сэмми, прочесть ему сказку и поужинать с Грейс. После этого, возможно, она отпустит его на фильм, простив вчерашний вечер, который он провел вне дома. Черт, вчера вечером это была работа.
Почти весь народ уже ушел домой. В комнате детективов было пусто и тихо. На улице становилось прохладнее – похоже, вечер будет что надо. Может, лучше пропустить фильм – наверняка через несколько месяцев выйдет на видео – и вместо этого затеять барбекю, посидеть в саду, провести вечер с Сэмми и Грейс. Открыть взятую из холодильника бутылку розового. Гленн встал, снял пиджак со спинки кресла и забросил его на плечо. Барбекю – это неплохо. Он чертовски проголодался.
Он уже шел к двери, раздумывая о том, как приготовит острый маринад к куриному мясу, когда зазвонил телефон. Он вернулся и взял трубку.
– Гленн Брэнсон.
Шипение и треск на линии. Кто-то связывался с ним по рации:
– Это чарли-дельта четыре-два-ноль, патруль в Кенсингтоне. Мы видим объявленное для наблюдения транспортное средство синий «форд-мондео», ромео пять-девять-девять кило-гольф-чарли. Оно направляется на запад по Кенсингтон-Хай-стрит.
С трудом сдерживая волнение, Гленн спросил:
– Он вас видит?
– Мы движемся в плотном потоке, в нескольких машинах позади него. Я не приближаюсь. Не думаю, что он меня видит.