«Джо!
Как всегда, приятно получить от тебя письмо. Я уже лучше справляюсь со своей потерей – спасибо, что спрашиваешь. Гор Видал – по-моему, это был он – сказал, что все мы движемся к небытию, только на разных скоростях. Как это верно! Переживать утрату тяжело. Насколько я помню, твоя мать тоже умерла не так давно? Жаль, что ты не смог приехать на похороны, – это было нечто. Народу пришло столько, что пришлось задействовать полицию, чтобы сохранить порядок. Конечно, людей можно понять – ведь моя мать была так известна и любима. По телевидению сейчас постоянно идут передачи, посвященные ей. Мне больно их смотреть, поэтому я совсем перестал смотреть телевизор.
Да, в Лондоне сейчас жарко – очень жарко! Ты ведь, без сомнения, думаешь, что мы, бедные лондонцы, постоянно живем в тумане, смоге, дожде? Вообще-то это так, но сейчас – жара. В Гонконге, я полагаю, тоже жарко?
Ты читал о квантовых вихрях? О них была статья в Nature. Я считаю, что правительство использует их для управления сознанием. Электромагнитное воздействие на мозг – мы говорили об этом. Сеть американского правительства, расположенная на Аляске, потребляет энергии столько же, сколько десять мегаполисов. Для чего им столько энергии?
Не пропадай!
Твой друг Томас».
В дверь позвонили.
Томас взглянул на экран компьютера. Восемь часов. Почтальон с кипой писем с соболезнованиями? Вряд ли – прошло слишком много времени. Хотя, возможно, их сортировали на почте. Возможно, мир наконец осознал, что случилось.
Интересно, я покормил существо? Вчера вечером я точно относил ему еды. Надо не забыть и о завтраке. Сегодня ему понадобится вся его сила. Да, Аманда, чем ты сильнее, тем большую боль сможешь вынести!
Он вышел в холл. Восемь утра. Да, наверное, это почтальон. Шлепая тапочками по плитам пола, он прошел мимо часов с маятником, мимо лакированного стола, подошел к двери, отодвинул верхнюю и нижнюю задвижки и посмотрел в глазок. Перед дверью стоял незнакомый человек в костюме и галстуке. Линза «рыбий глаз» сильно искажала его лицо, делая похожим на пузырь.
Конечно, дверь открывать совсем не обязательно.
Томас не понимал, кто такой этот мужчина: свидетели Иеговы и мормоны ходят парами, почтальоны носят форму.
Он прислушался. Если существо в убежище и издавало какие-либо звуки, сюда они не доносились.
Осторожнее.
Он открыл дверь – спокойный и расслабленный. Так открыл бы дверь любой человек в роскошном шелковом халате, который счастлив ощущать себя живым в такое прекрасное утро.
– Да? Доброе утро.
Незнакомец оказался высоким массивным человеком в дешевом костюме. Его бычьей шее было тесно в вороте желтой рубашки. Проницательные глаза. Немного детское лицо. Светлые, коротко стриженные волосы.
– Вы Томас Ламарк? – Несмотря на мягкий акцент северного Лондона, в голосе незнакомца была определенная доля властности.
– Да. Что вам угодно?
– Детектив-констебль Ройбак из лондонской полиции. – Он показал Томасу удостоверение. – Извините за столь ранний визит, сэр. Может быть, вы смогли бы уделить мне несколько минут вашего времени?
Увидев, как резко подпрыгнул кадык Томаса Ламарка, детектив-констебль Ройбак понял, что этот человек на самом деле вовсе не так спокоен, каким хочет казаться. Но это в общем-то могло ничего не значить – по своему опыту он знал, что многие совершенно невинные люди нервничают в присутствии полиции.
Голос Томаса Ламарка остался таким же спокойным:
– Вы немного не вовремя, офицер. Я собираюсь на похороны.
Томас мысленно выругался. Он не собирался этого говорить.
Детектив, похоже, смутился.
– Извините… Кто-то из близких?
– Нет, не совсем. Просто иногда в жизни приходится брать на себя обязательства – ну, вы понимаете.
Чего тебе надо?
– Конечно.
Они продолжали смотреть друг на друга – безмолвный стоп-кадр на верхней ступеньке лестницы.
– Мне нужно всего пять минут, и я уйду, – сказал Ройбак.
В его голосе была настойчивость, обеспокоившая Томаса. Восемь часов. Еще есть время. Максимум полчаса на то, чтобы разделаться с полицейским, отнести шлюхе завтрак и одеться. Надо узнать, что этот человек знает.
– Входите, пожалуйста. Хотите кофе? Колумбийский сорт, просто восхитительный. Рекомендую. Из-за эпидемии кофейной ржавчины в этом году его сложнее найти, чем обычно. Попробуйте, не пожалеете. Уверяю вас.
– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь.
Они прошли внутрь. Томас заметил, что детектив внимательно рассматривает портрет его матери, написанный маслом: окруженная фотоаппаратными вспышками, она выходит из лимузина.
– Моя мать, Глория Ламарк, – гордо сказал он. – На премьере своего фильма «Вдова из Монако».
– Ах да. Она недавно скончалась. Примите мои соболезнования. Если не ошибаюсь, когда-то она была весьма известной актрисой.
Томас едва сдержал взорвавшийся внутри его гнев. Когда-то!
Сжав кулаки так, что побелели костяшки, он провел детектива в большую гостиную и поднял занавески на окнах. Каждый дюйм стен был занят фотографиями и портретами Глории Ламарк. Томас обратил внимание детектива на фотографию, на которой его матери пожимали руку лорд Сноудон и принцесса Маргарет.
– Ваша мать очень красива, – сказал Ройбак.
– Была. – Слово вырвалось сквозь сжатые зубы.
Нервы Томаса были на пределе. Он отвернулся от полицейского и несколько раз глубоко вдохнул. Плохо, все плохо. Надо успокоиться, а этот человек действует мне на нервы. Он пригласил детектива сесть на диван, сам сел на краешек дивана напротив и снова попытался успокоиться, но безуспешно: мысли метались, мозговые волны, скорее всего, представляли собой сплошные пики и провалы.
Ройбак вынул из кармана записную книжку и раскрыл ее. Томас Ламарк собирается на похороны. Вчера детектив из Суссекса, Гленн Брэнсон, тоже говорил, что собирается сегодня на похороны. На те же самые? Вряд ли.
Он посмотрел Томасу прямо в глаза:
– Мистер Ламарк, 16 марта этого года вы отдали свою рукопись под названием «Авторизованная биография Глории Ламарк» в издательство «Пелхам-Хаус». Верно?
Это было неожиданно – неожиданнее удара кулаком в живот. И все же не совсем неожиданно. Томас знал, что рано или поздно кто-нибудь додумается проверить его, придет полицейский, будет задавать рутинные вопросы. Он давно знал все ответы, давно решил, что будет говорить.
Но он все забыл.
– Да. – Томас нахмурился и, к своему удивлению, начал успокаиваться. – Да, я посылал ее в это издательство, среди прочих. – Это у него хорошо получилось, уверенно. Так-то лучше. Он даже улыбнулся. – Я послал ее в несколько издательств.