Сандра опять скользнула вниз по пенису; и он почувствовал близость оргазма. Она поняла это, схватила его за запястья, и он ощутил, как его сперма извергается внутрь ее, ощутил, как работают насосы в его железах, – спазмы становились все слабее – яички, уже дважды опустошенные, исчерпали себя до дна.

Пенис почти тут же опал, и прилив удовольствия сменился волной отвращения. Сандра чуть не раздавила его своим весом. Ее горячее дыхание было кислым и чесночным от еды, сигарет и вина. Запах пота перебивал резкий дорогой запах ее духов, который тоже был кислым, едким. Мускусные запахи, которые задели его за живое в палате интенсивной терапии, исчезли. Кожа ее была влажной и скользкой. Она нежно целовала его. Он почувствовал уколы жестких волосков над ее верхней губой, которые она скрывала под гримом, вместо того чтобы удалить.

Сандра прогнулась, и свет уличного фонаря упал на ее груди. Большие груди, которые возбуждали его, но все впечатление портили плоские, безобразные, расплывшиеся соски. Она поцеловала его в каждый глаз. Он попытался не вдыхать запах ее дыхания. Пенис сжался еще больше и выскользнул из нее. Он почувствовал, как сперма капает на бедро.

Сандра скатилась с него, свернулась рядом и принялась ласкать его похожий на тряпку «петух». Ему стало щекотно, это его раздражало, он убрал ее руку. Она, играя, быстро вернула руку на прежнее место и опять поцеловала его. Он бы предпочел, чтобы она лежала смирно. Легким движением Сандра убрала прядь волос у него со лба.

– Тебе нравится медицина? – спросила она.

– Да.

– Когда ты выучишься, ты собираешься специализироваться по неврологии?

– По неврологии? – переспросил он.

– Разве не поэтому ты был в палате с этой эпилептичкой?

– Нет, я хочу стать анестезиологом.

– А, понятно. Вот почему ты там был.

Харви ничего не ответил.

– Кто-то сказал мне, что ты блестяще учишься. Это ты получил в прошлом году высшие баллы?

До начала предварительных экзаменов за третий курс Харви решил отказаться от хлорпромазина, который он все еще принимал четыре раза в день, и посмотреть, не повторится ли то, что произошло во время выпускных экзаменов в школе. Но это не помогло. Несколько дней он чувствовал себя так, словно потерял ориентировку, у него возникли те же ощущения, что и тогда, – неприятное чувство, будто находишься частично вне своего тела, а частично – в нем.

Впрочем, ему можно было и не хитрить – он не сомневался, что сдаст экзамены, они были несложные. Вот проводить эксперименты было гораздо труднее. Проводить, никому ничего не объясняя. Стараясь, чтобы никто этого не заметил.

– О чем ты мечтаешь? – спросила Сандра. Она накручивала на палец его лобковые волосы. – К чему стремишься? У тебя есть голубая мечта? Ну, тебе хочется сделать что-то такое, чтобы тебя запомнили?

– Вроде как изобрести пенициллин?

Она, усмехаясь, взглянула на него:

– Ну, что-то вроде этого.

Харви уставился на голую лампочку, свисающую с потолка. Свет от уличного фонаря был такой яркий, что казалось, лампочка тоже горит.

– Да, – сказал он.

– И что же это?

Он полежал некоторое время не шевелясь, чувствуя себя спокойно и уверенно.

– Я собираюсь стать тем человеком, который докажет миру, что после смерти есть жизнь.

– Ого! – Сандра на мгновение затихла. – Вот это действительно мечта! Ты веришь в Бога?

– Бог – невежественный негодяй.

– Почему ты так говоришь?

– Как насчет шампанского? – спросил он.

– А почему бы и нет?

Харви выскользнул из постели, взял с прикроватного столика два бокала для шампанского и, как был голый, зашагал по коридору на кухню. Прикрыл за собой дверь, включил свет и опустил штору. Потом вынул из холодильника початую бутылку шампанского, наполнил бокалы и аккуратно поставил их на маленький столик для разделки мяса.

Затем, опасливо взглянув на дверь, встал на колени, извлек из недр холодильника маленькую пластмассовую коробочку, открыл крышку и вытащил крошечную стеклянную ампулу, заполненную на дюйм белым порошком. Он отвинтил пробку и медленно высыпал содержимое в стоящий слева от него бокал с шампанским; положил коробочку в холодильник, взял напитки и вернулся в комнату.

Входя в дверь, Харви уронил бокал, который держал в правой руке. Бокал разбился вдребезги.

– Козел, – ругнулся он, переступая осколки. Подойдя к постели, вручил бокал Сандре. – Я открою новую бутылку.

– Мы можем поделить это.

– Пей. Шампанское придаст тебе силы. Поделим следующий бокал.

Сандра села.

– Прямо как богема! Четыре часа утра, а мы пьем шампанское в постели!

– Я уберу осколки, – сказал Харви.

На следующий день в начале третьего, когда Сандра устанавливала капельницу с физиологическим раствором больному, у которого случился сердечный приступ, у нее произошел первый эпилептический припадок.

27

Среда, 24 октября

Кэт заправила «фольксваген», купила в киоске станции техобслуживания бутерброд с тунцом и огурцами и маленькую пачку яблочного сока. У двери она заметила стопку дневного выпуска «Вечерних новостей». Заголовок передовицы гласил: «Скандал во время судебного разбирательства по делу сатанистов».

Господи! Если тут упущено что-то важное… Кэт склонилась над газетами. Буквами поменьше шла подпись: «Кэт Хемингуэй, штатный репортер».

Она улыбнулась, облегченно вздохнув. Патрик Донахью сдержал обещание и продиктовал за нее по телефону статью в редакцию. Наверное, он еще там, в суде, если только его не отозвали по более важным делам.

Кэт бегло просмотрела статью. Безобразные сцены у здания суда. Члены семей некоторых детей пытались напасть на троих мужчин, которые обвинялись в насилии и сексуальном домогательстве, когда их ввели в здание суда. Во время заседания раздавались оскорбления в адрес судей и полиции, насмешки над подсудимыми. Некоторые были удалены из зала суда. Предварительное слушание шло полным ходом.

Небо потемнело, а ветер стал колючим и злым. Кэт быстро прошла по двору станции техобслуживания и с удовольствием нырнула в тепло автомобиля. Она еще раз проверила адрес на фотокопии свидетельства о смерти Салли Дональдсон, открыла бардачок и вынула оттуда карту Брайтона.

Райленд-Клоуз, 10.

Кэт наметила маршрут, запомнила его, сунула карту обратно в бардачок и с силой захлопнула дверцу.

Капли дождя застучали по ветровому стеклу. Машин во дворе не было, если не считать старого фургона, припаркованного у датчика для измерения давления в шинах. Вниз по дороге прогрохотал автобус. Она вцепилась ногтями в пластиковую упаковку бутерброда, но открыть ее не смогла. Наклейка на упаковке обещала: «Мистер Смак – свежесть каждый день!» И стоял штамп с датой. Число было вчерашнее.