– Ты счастлив? – спросила она.
– Я делаю то, что хочу.
– Но ты счастлив?
Он молча пожал плечами и вышел на яркий солнечный свет. Она последовала за ним, прошла через двор, над которым стоял запах сырой земли, собак и навоза, и, наклонившись под низкой притолокой, вошла в коттедж.
Он наполнил чайник водой из глиняной миски и поставил его на огонь. Алекс присела за сосновый стол и машинально смела в ладонь хлебные крошки.
– Хочешь поесть?
Она покачала головой и высыпала крошки в большой коричневый бумажный мешок, который выполнял роль мусорного ведра.
– Я рад тебя видеть. Ты давно тут не бывала.
Она посмотрела на грязную посуду, громоздившуюся вокруг, и улыбнулась:
– Тебе надо бы обзавестись посудомойкой.
Он покачал головой:
– С винными бокалами она не справится, будут оставаться следы.
– У тебя их скопилась целая груда.
Он пожал плечами.
– Когда темнеет, все равно больше нечем заниматься; вот тогда я и мою посуду.
Чайник слегка зашипел; будто вздохнул, подумала она.
– Я встречалась с медиумом.
Дэвид тщательно протер чашки кухонным полотенцем и взглянул на нее:
– Ну и?..
– Он установил контакт с Фабианом.
Дэвид опустил чашку на стол и вытащил из кармана жестянку с табаком.
– Я знаю, что ты думаешь по этому поводу, но кое-что произошло – и довольно странное.
– Что именно?
Алекс уставилась на старые часы в деревянном корпусе, стоявшие на полке. Четыре пятнадцать.
– Уже? – тихо сказала она и, как бы сомневаясь, взглянула на свои часы.
– Обычно они на несколько минут спешат.
– К четырем я собиралась быть в «Пингвине». – Она покачала головой.
Дэвид продолжал смотреть на нее.
– Это так важно?
Она кивнула:
– Потребуется не меньше месяца, чтобы все наладить.
– А может, кто-нибудь сходит вместо тебя?
– Нет.
– Я думал, у тебя толковые помощники.
– Так оно и есть, но в данном случае я сама должна там быть. – Она смотрела на часы. – Хорошо, если я еще успею к шести. – Алекс поймала себя на том, что ругает Дэвида: это его вина, что она забыла обо всем, что сидит тут, на его грязной кухне, черт знает где. Он виноват, если у нее сорвется одна из самых удачных сделок. – Могу ли я воспользоваться твоим телефоном? – осторожно спросила она.
– Можешь не спрашивать: тебе принадлежит половина всего, что тут есть.
– Не надо читать мне лекций, – вспыхнула она. – Мне просто нужен этот паршивый… – Она запнулась, закусив губу; не стоит сходить с ума; не стоит винить Дэвида или кого-то еще.
– Ты очень уверенна.
– Да, мне кажется, я и в самом деле обрела уверенность. – Алекс засунула руки в карманы пальто; высокие резиновые сапоги были ей великоваты, и нога в них болталась; интересно, кому они принадлежат, подумала она.
Земля хлюпала у них под ногами, когда они прогуливались вдоль посадок виноградника. Бесконечные ряды сухих узловатых лоз без единого листочка или соцветия, они стояли будто полки скелетов, охраняющих царство Гадеса. [3] Алекс передернуло – она вспомнила, какие ужасные мысли недавно посещали ее. Поскользнувшись, Алекс ухватилась за руку Дэвида; та была мускулистой, излучала энергию, и это удивило ее – она и забыла, какой он сильный.
– Все в порядке?
– Вполне.
– В воскресенье кончаем обрезку, – гордо сказал он. – Три месяца, день в день.
– Отлично, – с энтузиазмом поддержала она его.
Начинало смеркаться, стало прохладнее. Слышалось блеяние овец. Высоко в небе пролетел легкий самолетик.
– Ты считаешь, у меня крыша едет, не так ли? – спросила она.
– Нет, я так не думаю. – Он неожиданно заволновался. – Ну как, черт побери, тут оказались овцы, ты только посмотри! – Проследив за движением его пальца, Алекс увидела на склоне холма среди виноградника кучку овец.
– Разве твой пес не гоняет их?
– Эту проклятую собаку овцы не интересуют; он предпочитает спать и гонять кроликов.
– Должно быть, у него что-то не в порядке с генами.
Дэвид как-то странно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на виноградник.
– Чтоб им провалиться. Должно быть, где-то дыра в изгороди. – Он огорченно покачал головой. – Я думаю, тебе здорово досталось. Ты ведь всегда отличалась чрезмерной точностью и работоспособностью, в этом секрет твоего успеха; в прошлом ты никогда не забыла бы о назначенной встрече. Роза на ветровом стекле, ваза с цветами… Да в мире полно красных роз, Алекс. Хотелось бы думать, что они – послание от Фабиана, но это совершенно невероятно; ты зациклилась на совпадениях, придаешь им слишком большое значение. Ты втягиваешь себя во все это.
– Ни во что я себя не втягиваю, – сердито сказала она.
В конце виноградника тропа разветвлялась.
– Обойдем вокруг озера?
– Хорошо, – согласилась она.
Миновав редкий подлесок, они вышли на берег озера. Алекс взглянула на водную гладь и почувствовала какое-то беспокойство: ей никогда здесь не нравилось, а сейчас от озера исходило зловещее ощущение опасности. Пруд времен Средневековья!.. Она никак не могла забыть того описания в рекламном проспекте. Если его осушить, интересно, какие тайны откроются на дне, подумала она. Она вдыхала запах стоячей воды, видела густые заросли камыша, похожие на сухие пальцы мертвеца, смотрела на странный восьмиугольный бетонный островок, что возвышался посреди озера, примерно в ста ярдах от них. Под ним на дне озера размещался круглый зал. Агент по продаже отвез их туда. Зал был построен в конце прошлого столетия каким-то эксцентричным архитектором, связанным со строительством лондонского метро. Теперь, по словам агента, находиться там было небезопасно.
Она поежилась при воспоминании об этом месте. Они вошли тогда через дверь, густо заплетенную кустарником – где-то неподалеку отсюда, – и по туннелю спустились ниже уровня воды в озере, открывая и закрывая за собой многочисленные водонепроницаемые двери – необходимые меры предосторожности против затопления, сказал агент. После чего оказались в просторном помещении с округлым стеклянным куполом, затянутым илом и переплетенными щупальцами водорослей; в мутной воде порой мелькала тень какой-то рыбы. На полу стояла огромная лужа воды, и агент, опасливо посмотрев на нее, сообщил, что крыша может дать течь в любую минуту. Это было четыре года назад.