В конце концов его сила переполнила мое тело. Мое дыхание и биение сердца все ускорялись, пока скоро не совпали друг с другом, и я закричала, будто меня бросили в кипящее масло. Но вот чего я, не понимала тогда и не понимаю до сих пор: худшее в этой агонии было то, что я не могла насытиться ею. Она возбуждала меня больше, чем любовь любого смертного. В этот момент Якша стал моим господином, и я взывала к нему, а не к Вишну. Даже когда дыхание и сердцебиение совпали и гонка остановилась. Да, когда я умерла, я забыла своего бога. Я избрала путь, который отверг мой отец. Да, это правда, я по собственному выбору прокляла свою душу, когда кричала в извращенном удовольствии и обнимала сына дьявола.
Выражение «нетерпеливость молодости» такое глупое. Чем дольше я живу, тем нетерпеливее становлюсь. Вообще–то, если ничего особенного не происходит, я могу сидеть спокойно и быть довольной. Однажды я шесть месяцев провела в пещере, питаясь только кровью семейства летучих мышей. Но по прошествии веков то, чего я хочу, я хочу немедленно. Я быстро завязываю отношения. Поэтому я считаю Рея и Сеймура своими друзьями, хотя мы только познакомились.
Конечно, часто я и обрываю дружеские отношения столь же быстро.
Мой отдых прерывает стук Рея в дверь. Как спит вампир? Ответ простой. Как что–то мертвое. Честно говоря, когда я сплю, я часто вижу сны, но обычно это сны о крови и боли. Однако сон, который я видела сейчас — об Амбе, Раме и Якше, о том, как все начиналось — самый болезненный. Со временем боль не ослабевает. С тяжелым сердцем я выхожу из спальни и иду к входной двери.
Рей сменил школьную одежду на джинсы и серую футболку. Сейчас десять вечера. С первого взгляда я понимаю, что он недоумевает, почему так поздно оказался у меня дома. Эта девушка, с которой он только что познакомился. Эта девушка с такими гипнотическими глазами. Если он до сих пор не думал о сексе, то вскоре задумается.
— Я не слишком поздно? — спрашивает он.
Я улыбаюсь.
— Я вампир и не сплю всю ночь. — Я делаю шаг в сторону, приглашая его. — Пожалуйста, заходи и извини за пустые комнаты. Как я уже говорила, много мебели еще в гараже. Когда приезжали грузчики, они не смогли попасть в дом.
Рей осматривается и кивает:
— Ты говорила, что твои родители уехали?
— Да.
— Где они?
— В Колорадо.
— Где вы жили в Колорадо?
— В горах, — говорю я. — Хочешь что–нибудь выпить?
— Конечно. Что у тебя есть?
— Вода.
Он смеется.
— То, что нужно. Но только если ты выпьешь со мной.
— С радостью. У меня вроде есть еще бутылка вина. Ты пьешь?
— Я иногда пью пиво.
Мы идем в кухню.
— Вино намного лучше, красное вино. Ты ешь мясо?
— Я не вегетарианец, если ты об этом. Почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно. — Он такой милый, так и хочется откусить кусочек.
Стоя на кухне, мы выпиваем по стакану вина. Мы пьем за мир во всем мире. Рей говорит, что ему не терпится приступить к работе. На самом деле, ему просто не терпится. Когда я нахожусь наедине со смертным, моя аура становится сильнее. Рей знает, что рядом с ним уникальная девушка, он заинтригован и смущен. Я спрашиваю, как там Пэт. Поборемся с замешательством.
— Нормально, — говорит он.
— Ты сказал ей, что собираешься ко мне?
Он опускает голову. Он испытывает укол вины, но не более того.
— Я сказал ей, что устал и собираюсь лечь спать.
— Ты можешь остаться спать здесь. Если занесешь кровати.
Моя откровенность сильно удивляет его.
— Мой отец будет беспокоиться за меня.
— У меня есть телефон. Можешь позвонить ему, — говорю я и добавляю: — А чем он занимается?
— Он частный детектив.
— Звучит эффектно. Хочешь ему позвонить?
Рей ловит мой взгляд. В ответ я ловлю его. Он не дергается под моим испытующим взглядом, не то что его отец. Рей сильный внутри.
— Давай посмотрим, как пойдет и насколько затянется, — говорит Рей осторожно.
Он приступает к работе. Он быстро запыхался. Я помогаю ему, но совсем немного. Несмотря на это, он говорит, что я очень сильная. Я рассказываю ему, как я подружилась с Сеймуром, и его это заинтересовало. Видимо, они тоже дружат.
— Он, наверное, самый умный парень в школе, — говорит Рей, внося два стула для столовой. — Ему только шестнадцать, а в июне он уже заканчивает школу.
— Он сказал мне, что любит писать, — говорю я.
— Он потрясающий писатель. Он дал Пэт пару своих рассказов, а она дала их мне. Они были очень мрачными, но замечательными. Один из них о том, что происходит между мгновениями жизни, он называется «Вторая рука». Герой начинает жить между этими мгновениями и обнаруживает, что там происходит намного больше, чем в обычном времени.
— Интересно. А что в рассказе такого мрачного?
— Это последний час жизни парня. Но он прожил его за год.
— А парень знал, что это его последний час?
Рей запнулся. Должно быть, он знает, что Сеймур болен.
— Не знаю, Лара.
Раньше он не называл меня по имени.
— Зови меня Сита, — говорю я, сама себя удивляя.
Он удивленно поднимает бровь:
— Прозвище?
— Вроде того. Так меня называл мой отец.
Рей улавливает изменение интонации, потому что я позволила грусти проникнуть в свой голос. Или, возможно, это отголосок тоски, которая отличается от печали. Ни один близкий мне человек не называл меня настоящим именем тысячи лет. Я думаю, как было бы хорошо, если меня так назвал Рей.
— Твои родители надолго в Колорадо? — спрашивает Рей.
— Я солгала. Мой отец не там. Он умер.
— Извини.
— Я думала о нем перед тем, как ты пришел. — Я вздохнула: — Он умер очень давно.
— Как он умер?
— Его убили.
Рей меняется в лице:
— Это должно было быть ужасно для тебя. Я знаю, что, если бы что–то случилось с моим отцом, я был бы в отчаянии. Моя мать оставила нас, когда мне было пять лет.
Я сглатываю комок в горле. По силе своей реакции я понимаю, насколько я позволила себе увлечься этим мальчиком. Неужели все из–за глаз Рамы? Есть что–то большее. У него голос Рамы. Нет, конечно, не выговор — если бы обычный человек услышал их вместе, он сказал бы, что в их голосах нет ничего похожего. Но для меня, с моим вампирским слухом, тонкие нюансы их голосов практически идентичны. Паузы между гласными. К Раме меня сначала привлекли именно глубокие паузы.