— Тяжелее всего моей матери.
— СПИД — это не новый вирус. Одна из его форм существовала в прошлом, не совсем такая, как сейчас, но достаточно близкая. Я видела ее в действии. Эта болезнь свирепствовала в Древнем Риме, в период его упадка. Умерло много людей. Целые деревни. Поэтому болезнь и остановилась, уровень смертности в некоторых краях был так высок, что не оставалось никого, кто мог бы переносить болезнь.
— Интересно. В исторических книгах нет упоминаний об этом.
— Не доверяй так сильно книгам. История — это то, что можно только пережить, о ней нельзя прочитать. Посмотри на меня, я — история. — Я вздыхаю. — Я могла бы о многом рассказать.
— Расскажи.
Я зеваю, такого со мной никогда не бывало. Рей истощил меня больше, чем я думала.
— У меня нет времени.
— Расскажи, как тебе удалось пережить ту эпидемию СПИДа.
— В моей крови заключена огромная сила. Мою иммунную систему невозможно преодолеть. Я пришла сюда не только просить о помощи, хотя ты уже помог мне. Я пришла помочь тебе. Я дам тебе свою кровь. Не так много, чтобы превратить тебя в вампира, но достаточно, чтобы уничтожить вирус в твоем организме.
Он заинтригован:
— А что, сработает?
— Не знаю. Никогда раньше этого не делала.
— Это опасно?
— Конечно. Это может тебя убить.
Он задумывается только на мгновение:
— Что я должен делать?
— Подойди и сядь рядом со мной на кровать. — Он делает, как я говорю. — Дай мне свою руку и закрой глаза. Я вскрою одну из твоих вен. Не волнуйся, я много практиковалась.
— Могу себе представить. — Он кладет руку мне на колени, но не закрывает глаза.
— В чем дело? — спрашиваю я. — Боишься, что я воспользуюсь ситуацией?
— Хотелось бы. Не каждый день школьный умник сидит на одной кровати с самой красивой девушкой школы. — Он откашливается. — Знаю, что ты спешишь, но прежде чем мы начнем, я бы хотел сказать тебе кое–что.
— Что?
— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты стала моим другом и позволила сыграть свою роль в твоей истории.
Я думаю о Кришне, всегда о нем, как он стоял возле меня, и я понимала, что вся Вселенная — это его пьеса.
— Спасибо Сеймур, что пишешь обо мне. — Я наклоняюсь и целую его в губы. — Если я сегодня умру, то, по крайней мере, другие узнают, что когда–то и жила. — Я протягиваю ногти. — Закрой глаза. Не надо на это смотреть.
Я даю ему немного крови. Его дыхание учащается, становится горячим, но не таким быстрым и горячим, как было у Рея. Но, как и Рей, Сеймур быстро впадает в глубокий сон. Я выключаю компьютер и свет. На кровати лежит одеяло, похоже, сшитое его мамой, и я укрываю его. Прежде чем уйти, я кладу ладонь на его лоб и напрягаю все свои чувства.
Я почти уверена, что вирус исчез.
Прежде чем уйти, я целую его еще раз.
— Отдай мне должное, если опубликуешь рассказ, — шепчу я ему на ухо, — или продолжения не будет.
Я возвращаюсь к своей машине.
Я отдала так много крови, не получив ни капли взамен.
Много столетий я не чувствовала себя такой слабой.
— Продолжения не будет, — повторяю я себе.
Я завожу машину и еду в ночь.
Мне предстоит работа.
Сеймур подал мне мысль. Но даже с его и моим вдохновением, даже если все пойдет точно, как задумано, шансы, что план сработает, в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. Вероятно, даже намного меньше. Но, по крайней мере, это дает мне надежду. Мне и Рею. Сейчас он для меня ребенок и любовник одновременно. Мне невыносима мысль, что он умрет таким молодым. Он был неправ, говоря, что я сдаюсь без боя. Я буду биться до конца.
НАСА носится с проектом по отправке в космос тяжелых грузов. Проект называется «Орион»; сама по себе идея революционна, но многие специалисты говорят, что на практике она не сработает. В то же время большое количество именитых физиков и инженеров верят, что это будущее космического транспорта. По сути, это огромная бронированная платформа с пушками на дне, которые выстреливают миниатюрными ядерными зарядами. Считается, что ударные волны от взрывов, — если точно сбалансировать их мощность и время, — могут плавно поднимать платформу, все выше в небо, пока она в конце концов не преодолеет земное притяжение. Преимущество перед традиционными ракетами состоит в том, что в космос можно будет отправлять грузы весом во много тонн. Основная проблема очевидна: кто захочет пристегнуть себя к платформе, под которой будут взрываться атомные бомбы? Конечно, мне бы такой полет понравился. Самая высокая радиация беспокоит меня не больше, чем солнечный день.
Даже при моих огромных возможностях ядерной бомбы у меня нет. Но идея проекта «Орион» вдохновила меня. Сеймур попал в точку, сказав, что Якша должен оказаться в ситуации, когда будет уверен, что мы все трое погибнем. Это удовлетворит его. Он пойдет к Кришне, веря, что все вампиры уничтожены. Но это все теория, что я смогу построить свой собственный «Орион», используя динамит и тяжелую стальную платформу, чтобы дать возможность Рею и себе сбежать, когда второй взрыв убьет Якшу.
А вот как видятся мне детали на практике. Я впускаю Якшу в свой дом. Я говорю, что не буду с ним сражаться и что все мы погибнем в одном большом взрыве. Я знаю, что Якша на это согласится. Мы сядем в гостиной возле ящика с динамитом. Я даже предложу Якше зажечь запал. Он убедится, что заряд достаточно большой, чтобы убить нас всех.
Чего Якша не увидит, так это стальной лист толщиной в пятнадцать сантиметров под моим и Рея креслами, спрятанный под паласом. Наши два кресла будут прикреплены болтами через палас к стальному листу. Кресла будут частью металлической пластины, составляя с ней единое целое. Якша не увидит меньший заряд между полом и пластиной. Этот заряд я взорву сама, прежде чем догорит запал Якши. Она запустит мой самодельный «Орион» в широкую застекленную крышу в потолке. От взрывной волны сдетонирует и большой заряд.
Просто? Да. Но есть и проблемы.
От взрыва спрятанного заряда большой заряд сдетонирует до того, как мы окажемся на безопасном расстоянии. По моим расчетам, оба заряда взорвутся примерно одновременно. Но Рею и мне надо подняться на нашем «Орионе» всего на пять метров. Потом взрыв большого заряда вытолкнет нас через застекленную крышу. Если заряды будут находиться на расстоянии хотя бы пяти метров друг от друга — в идеале оно должно быть в два раза больше, — взрывная волна спрятанного заряда достигнет второго заряда не раньше, чем мы поднимемся на необходимые пять метров.
Раны от того, что головами мы пробьем стеклянный потолок, быстро заживут, если, конечно, нас не разорвет на части.
Физика проста в теории, но на практике она переполнена вероятными ошибками. Поэтому, возможно, Рей и я будем мертвы еще до восхода. Но для обреченных любой шанс — это хороший шанс, и я максимально использую его.