Рейчел кивнула.
– Теперь ты знаешь, что это за шар?
– Да. Космологическая сингулярность. Точка с бесконечной плотностью, с немыслимой температурой и немыслимым давлением.
– То есть черная дыра? Или нечто, что было перед Большим взрывом?
– Правильно. Нечто, бывшее перед Большим взрывом. А ты знаешь, что существовало до этого?
Рейчел пожала плечами:
– Никто не знает.
– Я знаю.
– И что же?
– Желание Бога знать!
В глазах Рейчел светилось любопытство.
– А что он хотел знать?
– Кто он, и что он, и откуда.
Рейчел взяла мою руку и стала машинально массировать мою ладонь.
– Насколько я помню, – сказала она, – черный шар в твоем сне однажды взорвался. Ты сказал – словно ядерный взрыв прямо перед тобой.
– Да. Свет пожирал тьму с фантастической скоростью, во всех направлениях. Но каким-то невероятным образом существо в моем сне постоянно находилось вне расширяющегося пространства взрыва.
– И как ты интерпретируешь этот образ? Бог, наблюдающий рождение Вселенной?
– Да, но это не интерпретация. Я просто видел это. Я видел то, что Бог тогда видел.
Рука, массирующая мою руку, замерла. Рейчел не могла скрыть печаль в своих глазах.
– Я знаю, что ты сейчас подумала, – сказал я.
– Дэвид, ты не можешь читать мои мысли.
– Я читаю твои глаза. Послушай, чтобы понять то, что я тебе рассказываю, хотя бы на двадцать минут забудь о своей профессии!
Она глубоко вздохнула.
– Я пытаюсь. Из кожи вон лезу. Ладно, излагай дальше.
– Я тебе описал виденное уже много недель назад. Только тогда я не понимал, что именно разворачивалось перед моими глазами. Тот взрыв был, конечно, тем Большим взрывом, о котором говорят астрономы и физики. Рождение материи и энергии из космологической сингулярности. Рождение времени и пространства, то есть нашей Вселенной.
– А что означали твои последующие сновидения? Теперь ты и в них разобрался?
– Напомню, что я видел. После Большого взрыва расширяющаяся Вселенная начала оттеснять Бога в сторону. Выражение "оттеснять в сторону" довольно условно, потому что все происходило явно не в трех измерениях. Однако другое выражение трудно придумать. Впрочем, попробуем другой образ. Можно представить Бога как безграничный океан. Кстати, книга Бытия примерно так и описывает Творца. Итак, безграничный, абсолютно спокойный океан. Без волн, без движения.
– И вдруг Большой взрыв!
– Да, представим рождение Вселенной как внезапное появление крохотной сферы в центре Бога-океана. Эта сфера взрывоподобно расширяется, со скоростью света гоня воду во все стороны. Таким образом, можно сказать, что Бог оттеснен во все стороны. Или, проще, Бог находится вне Сферы-Вселенной.
– Понятно.
– Что случается в самой сфере, я наблюдал в своих более поздних видениях. Рождения галактики звезд, формирование планет и так далее. Я имел возможность в чудовищно ускоренном темпе просмотреть всю историю нашей Вселенной. Ты пришла к выводу, что я насмотрелся снимков, сделанных из космоса телескопом "Хаббл".
– Помню.
– В конце концов мои видения сосредоточились на Земле. Метеоры врезались в первозданную атмосферу планеты. Формирование аминокислот. От первых органических соединений к одноклеточным. От одноклеточных к многоклеточным. И пошел бурный процесс эволюции, организмы становились все сложнее и сложнее. Рыбы, амфибии, рептилии, птицы, млекопитающие, приматы…
– И венец всего – человек, – закончила Рейчел.
– Да. До появления первой органической жизни прошло десять миллиардов лет. Затем последовали новые миллиарды лет всяческих мутаций, в результате которых появился человек. Но для Бога это не представляло особого интереса.
Рейчел удивленно вскинула брови.
– Почему? Разве не Бог сотворил жизнь, разве в его планы не входила реализация заповеди "плодитесь и размножайтесь"?
– Нет. Бог к творению не имеет ни малейшего отношения. Для Бога происходящее во Вселенной было сюрпризом.
– Просто заинтересованный, посторонний наблюдатель эволюции?
– Как бы поточнее выразиться… Первоначальное любопытство быстро сменилось скукой. Эволюция шла бурно, но ничего по-настоящему нового не создавала. Происходило бесконечное улучшение одного и того же.
Рейчел повернулась в кресле и смотрела на меня, изумленно округлив глаза.
– Стало быть, даже само возникновение жизни не произвело на Бога большого впечатления?
– Да, на смену кратковременному любопытству пришло глубокое разочарование. И только много-много позже, когда в кишении разнообразной жизни вдруг появился человек, Бог испытал потрясение, равное тому, что он пережил во время вспышки Большого взрыва.
– Что же его поразило?
– Появление сознания. Человеческого разума. Где-то в Африке уже владеющий орудиями труда гоминид с относительно большим мозгом вдруг осознал собственную смертность. Впервые живое существо обрело способность представлять будущее, в котором его не будет. Поняв, что смерть есть ожидающее всех пресечение бытия, гоминид стал не просто существом, наделенным самосознанием, но также имеющим представление о времени. Это был упоительный момент для Бога.
– Почему?
– Потому что после Большого взрыва происходили только всякие занимательные изменения материи и энергии. А в человеческом сознании Бог признал нечто конгениальное себе, близкое и понятное. И впервые ощутил трепет радости.
– Значит, Бог – это понимание, разум?
– Думаю, да. Понимание в чистом виде, не привязанное к материи и энергии. Информация как таковая, без материального носителя.
Я замолчал.
Рейчел несколько секунд молча размышляла. Что в ней происходило, я по глазам понять не мог.
– Ладно, – наконец сказала она, – и куда нас ведет подобный взгляд на Бога и Вселенную?
– К весьма дерзким выводам. Но пока что продолжим анализ моих давних снов. Итак, человек стремительно развивается. Начинает возделывать поля, строить города, записывать свою историю. И к Богу приходит нечто вроде надежды.
– Надежды на что?
– Что он наконец-то сумеет познать природу самого себя.
– Бог получил ответы на свои вопросы… наблюдая за человечеством?
– Надеялся получить. И все-таки не получил. Ибо, начиная с некоторого момента, эволюция стала топтаться на месте. Остановилось развитие не биологическое, а психологическое. Люди разрушали общества с той же стремительностью, что и создавали. Человек грабил города, истощал и губил почву, убивал братьев, насиловал сестер, эксплуатировал детей и издевался над самим собой. Люди, имея неограниченный потенциал развития, только тем и занимались, что истребляли себе подобных. Человек оказался в ловушке повторяющихся циклов расцвета и гибели цивилизаций – без надежды перестать быть зверем, ориентированным на насилие. Нравственная эволюция человека застопорилась.