Уилл мысленно вернулся в дни, когда работал в отделении экстренной помощи. За те шесть месяцев он увидел больше следов физического насилия, чем за всю остальную жизнь. А объяснения попавших в больницу женщин очень напоминали рассказ Шерил: скупые, мрачные. Но разве за одну ночь решишь семейные проблемы этой девушки? Со своими-то разобраться не получается… Ужасная, леденящая мысль промелькнула в сознании Дженнингса.

– Почему со мной ты? – потребовал он.

Взгляд Шерил пустой, непонимающий.

– Спрашиваю, почему здесь не Джо? То, что он ненавидит меня всем сердцем, очевидно. Окажись он сейчас в этом номере – мог бы всю ненависть выплеснуть! А я бы терпел – выбора-то нет… – Опустив пистолет, Дженнингс шагнул к кровати. – Шерил, что-то тут не сходится. Почему мужчина не сидит с мужчиной, а женщина с женщиной? Мужчине же проще справиться с обезумевшим от страха отцом! Джо всегда так поступает? Всегда выбирает женщину?

Блондинка вытерла кровь наволочкой.

– Послав меня к мужчине, Джо пытается избежать кризиса. Хлыщи вроде тебя женщин не боятся, а значит, вряд ли начнут делать глупости. – Шерил осторожно ощупала правое запястье. – Ты первый драться полез! Руку поранил, скотина…

– А что ты ждала? Вы же дочь мою похитили! За кисть не беспокойся, сейчас перевяжу.

– Не приближайся ко мне!

– Ну, как скажешь. – Уилл подошел к окну и взглянул на залив. В порту стало куда светлее: корабли, яхты и прогулочные катера выходили в море, даже не подозревая, какая драма разыгрывается в сверкающей башне отеля-казино.

– Это Джо решает, кто кого сторожит, – вслух рассуждал Дженнингс. – Мы и пяти минут не разговаривали, а я уже кое-что о нем знаю. Он обожает физическое превосходство и больше всего на свете хочет меня унизить. Отчасти ради этого все и затевалось. Раз его здесь нет, значит… значит там, с Карен, он унижает меня еще сильнее. – Уилл повернулся к Шерил, которая тотчас прикрылась подушкой. – Каким образом он это делает?

– Думаешь, рвет твои драгоценные картины или что-нибудь подобное? Нет, на Джо это не похоже.

Дженнингс придвинул стул к кровати.

– Тогда расскажи, что похоже на Джо. Ну, начинай!

– Ничего я тебе не скажу! Вот позвонит Джо, услышит, что ты натворил, тогда узнаешь все, что нужно.

Доктора снова передернуло от гнева.

– Если ты будешь в состоянии разговаривать!

Шерил засмеялась.

– Больнее, чем было, ты мне не сделаешь. Это просто невозможно, док! – Отбросив подушку, девушка выставила напоказ грудь и рельефную карту синяков. – Вот, посмотри, Джо на три корпуса впереди тебя.

* * *

За туалетным столиком на втором этаже особняка Маргарет Макдилл снимала кольдкремом макияж. Взглянув в зеркало, она увидела лицо мужа, с недовольным видом застывшего в дверях.

– Не желаю это обсуждать, – заявила она.

Доктор Макдилл тяжело вздохнул:

– Я просто хотел…

– Чего? Чтобы я снова начала пить? – Перепачканная тушью салфетка полетела на пол. – Джеймс, я не выдержу! Это же садизм какой-то!

– Ради Бога, Маргарет, я просто понять пытаюсь! – Доктор был готов ступить на запретную территорию. – Может, в ту ночь произошло что-то еще? Нечто, о чем я не знаю? – Он уже задавал эти вопросы, но каждый раз будто на стену натыкался. Сегодня он своего добьется, иначе просто нельзя. – Тот человек тебя мучил?

– Мучил ли он меня? – побелевшими губами переспросила она. – Мучил ли он меня?

– Я твой муж и пытаюсь помочь.

Маргарет Макдилл была похожа на сумасшедшую.

– Ну ладно, ладно! Хочешь знать, почему я не хочу сообщать полиции? Потому что этот человек меня изнасиловал!

Макдилл содрогнулся.

– Он изнасиловал меня, Джеймс… Ну что, легче стало? Ты это хотел услышать? Об этом собирался рассказать полиции? Во всех подробностях?

Макдилл оцепенел от шока.

– Он велел мне раздеться, и я разделась. Велел поцеловать, и я поцеловала… Потом сказал, что придется делать вещи… которые я никогда раньше не пробовала. И я делала… Делала! И сделала бы снова! Все мои мысли были о Питере. Эти люди забрали моего мальчика!

Дико крича, женщина рвала на себе волосы и стучала по голове кулаками, пока подоспевший Макдилл не прижал ее к себе. Маргарет кричала и била его по лицу, а он улыбался и говорил медленно, как с ребенком:

– Все в порядке, милая… Все в полном порядке… Ты ни в чем не виновата… – В глазах доктора заблестели слезы. – Боже милостивый, я ведь что-то подобное подозревал! Все в порядке, милая!

Перестав кричать, Маргарет бессмысленно уставилась в одну точку.

– Ты меня слышишь? – с тревогой спросил доктор. – Маргарет?

Она затрясла головой.

– Милая, я боюсь, этот кошмар может повториться. Ты понимаешь? С другой семьей, другой женщиной, другим ребенком. – Крепко обняв жену за плечи, Макдилл заглянул в лихорадочно блестящие глаза. – Нельзя допустить, чтобы так случилось. Это было бы не по-христиански, правда?

Маргарет кивнула, глядя на мужа невидящими глазами.

– Милая, я позвоню в ФБР, – объявил Макдилл. – О том, что произошло с тобой, мы можем не рассказывать, правда? Это к делу совершенно не относится!

В ответ его жена снова разрыдалась.

– Я люблю тебя, милая! Как никогда в жизни люблю…

Макдилл притянул ее к себе. Сжимая в объятиях хрупкое, судорожно вздрагивающее тело, он почувствовал: в душе что-то сломалось, и из разверстой раны полилась страшная чернота. Каждый вечер, несмотря на усталость, Джеймс Макдилл читал Библию, дважды в неделю ходил в церковь и вел занятия в воскресной школе для Питера и его одноклассников. Каждый день, кроме воскресенья, он спасал стоявших на пороге смерти людей… Но при мысли о том, как неизвестный мерзавец терроризировал женщину, которую он любил еще со школы, мать его единственного ребенка, – разум испуганно замолкал, а вера теряла былую силу. Бурлящим потоком их заливала черная злоба. Из самого сердца вырвалась напоенная ненавистью клятва:

– Я убью тебя, сукин сын!

6

Слезы и отчаяние маленькой Эбби потрясли Карен. Отстраненно сидела она в «форде», ничего не чувствуя – словно бестелесный мозг в вакууме. Джо снова заставил завязать глаза. Похоже, машин на трассе почти не было, по крайней мере свист шин слышался крайне редко.

– Ты что, обет молчания дала? – поинтересовался Хики. Сквозь тонкий шелк повязки Карен пыталась разглядеть беззвездное ночное небо.

– Эй, я с тобой разговариваю!

Ненавистный голос доносился будто сквозь пелену.

– Понимаю, ты расстроена, но иначе быть не могло. Ничего страшного, справишься!