Вроде Эндрю Раска.
Конечно, он мог бы легко найти других хороших спонсоров – например, кое-какие иностранные правительства, – однако все они располагались за границей, и Элдон предпочитал не связываться с ними. Хотя искушение было велико. В отношении медицинских исследований Соединенные Штаты проводили почти самоубийственную политику – здесь с ними могли соперничать лишь англичане. В Британии были запрещены любые опыты на шимпанзе, что автоматически исключало эту страну из фармацевтических лидеров будущего. В Америке дела обстояли немногим лучше. Шимпанзе внесли в список вымирающих видов, однако правительство сделало оговорки, позволявшие использовать их для медицинских целей. В результате по всей стране в научных опытах участвовало не более полутора тысяч обезьян. Значительную часть разводили в местных питомниках под строгим надзором контролирующих органов. Одно из таких заведений находилось всего в 250 милях отсюда, в Нью-Айберри, штат Луизиана. Но доктор Тарвер не мог использовать этих животных. Вместе с ними к нему немедленно явились бы инспекторы.
Зато китайцев не смущала сократившаяся численность шимпанзе. При необходимости они могли отправить в Африку целую армию биологов и очистить там каждое дерево. А защитники животных пусть катятся ко всем чертям. Сам Тарвер думал так же. Все эти любители живой природы хорохорятся только до тех пор, пока не схватят какую-нибудь смертельную болезнь, излечить которую можно, например, пересадкой сердца от свиньи. И тогда права этой свиньи сразу перестают их интересовать. Другое дело свидетели Иеговы. Положи рядом с ними антибиотики, способные спасти их от смерти, и они будут лежать и корчиться в агонии, даже не протянув к ним руки. Защитники прав животных – слабаки, нахватавшиеся душещипательных идей от хиппи; их жизнь с самого рождения проходит в комфорте и уюте. А про иеговистов Элдон знал, что они лучше других сопротивлялись нацистской тирании, особенно в лагерях смерти. Тогда как обычный любитель природы, по мнению Тарвера, не протянул бы в Освенциме и трех дней.
Опыты над животными имели солидную и долгую традицию. Аристотель и Эрасистрат использовали их для своих исследований, врач Гален сотнями резал свиней и коз в Древнем Риме. Эдвард Дженнер получил вакцину от оспы с помощью коров, а Пастер лечил сибирскую язву, заражая ею овец. Интересно, как современные ученые сумеют найти лекарство от рака или СПИДа, если им запрещать работать с животными? Но Тарвер шел еще дальше. Истина заключалась в том, что животные не могли заменить людей. Когда речь заходит о вирусах или неврологических болезнях, нельзя довольствоваться приблизительным сходством организмов. Опыты должны проводиться на реальных объектах. То есть на homo sapiens.
Любой серьезный медик мог бы сказать то же самое. Но никто об этом не говорит, ведь деньги на исследования выделяют слабонервные либералы, ничего не смыслящие в медицине и думающие только о том, как бы не вляпаться в какой-нибудь политический скандал. Впрочем, консерваторы немногим лучше. Некоторые из них отрицают даже эволюцию! Уму непостижимо!..
Доктор Тарвер прошел по лаборатории и проследил, как Джуд моет усыпленных обезьян. Его приемный брат бережно вытирал гноившиеся щеки шимпанзе – приятное зрелище. Похлопав Джуда по плечу, Тарвер шагнул к железной стойке, заменявшей ему рабочий стол. С правой стороны лежала пачка толстых папок. В каждой хранились фотографии и документы на конкретное лицо. Последние два года Эндрю Раск собирал их с помощью своих клиентов. Тут имелись подробные схемы с распорядком дня; медицинские карты; ключи с пометками, для чего какой предназначен: от машин, квартир, офисов и даже летних домиков; многочисленные номера – страховых полисов, паспортов, телефонов, пин-кодов и кредитных карт; и, разумеется, фотоснимки. Элдон почти не рассматривал фото до тех пор, пока не приходилось действовать. Он больше занимался медицинскими книжками, стараясь учесть любой фактор, способный негативно повлиять на его работу или требующий особого подхода. Здесь доктор Тарвер проявлял такую же дотошность, как в своих делах.
Сегодня все слишком торопились. Никто не хотел ждать. Каждый настаивал на том, что его случай не терпит отлагательства. Двадцать первый век. Никакого понятия о терпении и выдержке. Но Тарвер всегда старался сам решать свои проблемы. Разумеется, он обладал уникальными знаниями. Но его не пугала неизвестность. Если механик заламывал слишком большую цену за ремонт двигателя, Элдон заказывал в «Форде» подробную инструкцию и изучал ее четыре дня, после чего разбирал мотор и восстанавливал в полном порядке. Большинство американцев не способны на подобное. Вот почему приближался день, когда войны на земле уже не будут вестись обычными средствами. Потребуется особое оружие.
И доктор Тарвер готовился к этому.
Крис сидел в своей студии, когда ему вдруг показалось, что снаружи кто-то есть. В этот поздний час он, как всегда, просматривал отснятый материал, отбирая и переставляя лучшие куски и одновременно пытаясь понять, что делать дальше. Почувствовав чье-то присутствие, Крис сразу подумал о Бене. Он сохранил все файлы и прошел по коридору в заднюю комнату. В любой другой день Крис уложил бы паренька в постель и отправился бы в студию один. Но тогда их разделяло бы полсотни ярдов полной темноты, поэтому сегодня доктор позволил мальчику заснуть на том самом диванчике, где пару дней назад занимался любовью с Торой. Когда Бен полностью отключился, доктор перенес его на старую двуспальную кровать в задней комнате.
– Бен? – тихо произнес он, приоткрыв дверь.
Мальчик зарылся головой в подушку и крепко спал. Подождав, Крис быстро вернулся в монтажную и выключил свет. Секунд двадцать он вслушивался в тишину, потом осторожно подкрался к окну и приподнял штору. Снаружи пусто и темно. Ближе к дому все тонуло в кромешном мраке. Чувствуя себя немного глупо, доктор включил свет и вернулся к компьютеру.
Он потянулся к «мыши», когда в дверь кто-то резко постучал. Оружия в студии не было, но рядом с креслом стояла алюминиевая бейсбольная бита, оставшаяся после домашней тренировки. Крис вскочил с места, схватил биту и шагнул к двери.
– Кто там?
– Это Алекс, – отозвался знакомый голос. – Алекс Морс.
Он рывком распахнул дверь. Алекс была в той же одежде, какую он видел на ней на кладбище, и казалась еще более измученной, чем прежде. В руках она держала черный пистолет.
– Какого черта ты тут делаешь? – воскликнул доктор. – Если бы у меня было оружие, я мог бы тебя застрелить!
– Прости, что вломилась без спроса. Я пыталась дозвониться. Знаю, я обещала подождать, но… Мы можем войти внутрь?
– Городской телефон стоит только в доме.
Алекс устало кивнула. Вокруг глаз темнели черные круги.
– Так мы можем войти?
– Да.
Она двинулась в комнату и закрыла за собой дверь.
– Ты спала с тех пор, как мы с тобой виделись? – спросил Крис.
– Нет. Купила лекарства, но не стала принимать. Мне пришлось опять ехать на машине в Джексон, повидаться с матерью. Она быстро угасает, но иногда приходит в себя и спрашивает меня.