Она открыла дверь и широко улыбнулась. Грант, одетый только в футболку с изображением знаменитого скейтбордиста Тони Хоука, стоял и смотрел на нее, словно девятилетний мастер допросов – впрочем, он и был таковым. Глаза сын унаследовал от Лорел, а лицом походил на отца, правда, с каждым днем все меньше и меньше. С недавних пор Грант менялся, как быстро растущий щенок.
– Бет уже проснулась? – спросила Лорел. – Ты не забыл, что нам нужно повторить правописание перед выходом?
Грант сердито кивнул, не отводя глаз от ее лица.
– У тебя покраснели щеки, – заметил он; обычно мелодичный голос сына звучал глухо.
– Я сделала несколько приседаний, когда встала.
Грант поджал губы, переваривая объяснение.
– Настоящих или полуприседов?
– Полуприседов.
Воспользовавшись секундным замешательством, она проскользнула мимо сына и направилась к гардеробной. Накинула шелковый халат поверх хлопковой ночнушки и пошла на кухню, бросив Гранту через плечо:
– Посмотри, встала ли Бет, я начинаю готовить завтрак.
– Папа ведет себя странно, – произнес мальчуган дрогнувшим голосом.
Лорел охватило чувство, похожее на страх; она остановилась и посмотрела на худощавую фигурку, стоявшую в дверях спальни.
– С чего ты взял? – спросила она и подошла к сыну.
– Он перевернул свой кабинет вверх дном.
Лорел вспомнила, как Уоррен стаскивал с полок книги.
– Думаю, это из-за неприятностей с налогами, мы же тебе говорили. Папа сильно переживает.
– А что означает «аудиторская проверка»?
– Это когда правительство проверяет, выплатил ли ты все причитающиеся по закону деньги.
– А зачем нужно платить деньги правительству?
Лорел вымученно улыбнулась.
– Они идут на строительство дорог, мостов… а еще на армию, ну и тому подобное. Милый, мы с тобой все подробно разобрали.
Похоже, ее слова Гранта не убедили.
– Папа считает, что деньги забирают для того, чтобы лодыри могли ничего не делать. И к врачам они ходят бесплатно, а тем, кто работает, приходится раскошеливаться.
Лорел ненавидела, когда Уоррен изливал злость на служебные неурядицы перед детьми. Неужели он не понимает, что они все воспринимают буквально? Или понимает?
– Папа что-то ищет, он мне сам сказал, – сообщил Грант.
– А что ищет, не сказал?
– Какую-то бумажку.
Лорел пыталась не терять нить разговора, но в ее состоянии это было непросто.
– Я хотел ему помочь, – продолжил Грант обиженным тоном, – а он на меня накричал.
Лорел недоуменно раскрыла глаза. Не похоже на Уоррена. Муж никогда не бодрствовал всю ночь напролет, даже не переодевшись после работы. Возможно, дела с аудиторской проверкой обстоят хуже, чем он дал ей понять. Как бы то ни было, у нее проблема куда серьезнее. Просто беда. Если только не…
«Нет, – подумала с отчаянием Лорел, – от этого станет еще тяжелее».
Она опустилась на колени и поцеловала Гранта в лоб.
– Ты покормил Кристи?
– Угу, – с гордостью кивнул сын.
Вельш-корги Кристи, любимая собака детей, толстела с каждым днем.
– Тогда, милый, иди и разбуди сестру, ладно? А я пока приготовлю завтрак.
Грант кивнул, и Лорел поднялась с колен.
– Яйцо в шапочке?
Сын чуть повеселел.
– А два можно?
– Договорились.
Сегодня Лорел не хотелось сталкиваться лицом к лицу с Уорреном. Обычно в семи случаях из десяти она бы его не увидела. Уоррен часто вставал чуть свет, чтобы проехать на велосипеде миль пять, а то и пятьдесят; это увлечение, доходящее до мании, поглощало львиную долю его свободного времени. В юности Уоррен считался гонщиком-профессионалом, его звали в две именитые команды, но он отказался и поступил на медицинский факультет. Он все еще участвовал в любительских гонках, и порой его соперники были лет на пятнадцать моложе. Иногда он уходил пораньше, чтобы сделать обход в больнице, пока Лорел собирала детей в школу. Но сегодня он даже не принял душ и, судя по всему, раньше ее из дома не уйдет.
Лорел вдруг вспомнила об аптечном пакете за унитазом. Один шанс из миллиона, что Уоррен его заметит, не говоря уже о том, чтобы заглянуть внутрь. И все же… иногда унитаз начинал подтекать, и нужно было подергать ручку, чтобы вода остановилась. В подобных случаях Уоррен часто действовал по наитию. Что, если он засучит рукава и полезет чинить бачок? Он может отодвинуть пакет, даже вытащить…
«Обычно прокалываются на мелочах», – часто повторял Дэнни, и эти слова врезались ей в память. Бывший военный летчик, он судил по собственному опыту. После секундного раздумья Лорел поспешила в ванную, открыла окно, достала из-за унитаза пакет и выбросила его на улицу. Зашвырнула подальше в кусты, решив, что, когда поедет в школу, подберет пакет и выкинет в мусорный ящик где-нибудь на автозаправке.
Закрывая окно, она посмотрела на лужайку возле дома – обширное пространство, покрытое росистой августиновой травой, с высящимися кое-где пекановыми деревьями, которые уже начинали зеленеть. Вряд ли хоть одна живая душа что-нибудь заметила – их участок занимал десять акров, и между их домом и жилищем ближайших соседей, Эльфманов, было не менее двухсот ярдов довольно густой растительности. Иногда Лорел видела, как сосед подстригает траву у границы между владениями, но не с самого утра.
Не давая мыслям о беременности завладеть сознанием, Лорел натянула черные укороченные брюки, белую шелковую блузку и в рекордный срок накрасилась. Она подводила глаза и вдруг осознала, что избегает собственного взгляда точно так, как избегала бы взгляда мужа. Лорел чуть отступила от зеркала, чтобы окинуть себя оценивающим взором, и ее пронзило острое чувство вины. В тщетной попытке скрыть следы слез, она сделала макияж слишком ярким и стала похожа на пустоголовую красотку, отхватившую себе состоятельного муженька, каковой ее втайне считали многие женщины. Внешность обесценивала ее образование, работу, энергию, преданность профессии… Обычно Лорел было наплевать, что о ней думают другие, особенно местные кумушки, которые без устали перемывали ей косточки. Но сегодня… тест на беременность подтвердил все самые гнусные сплетни, которые распускали эти ведьмы. Ну или почти все.
– Как же это меня угораздило? – прошептала Лорел своему отражению.
Укоряющего взгляда больших зеленых глаз было достаточно. Она отогнала неприятные мысли подальше, повернулась и поспешила в холл, к семье.
Дети уже заканчивали завтрак, когда Уоррен выглянул из кабинета. Лорел только что вымыла сковородку и повернулась к столу с гранитной столешницей, за которым дети доедали оладьи. Вдруг она заметила, что Уоррен стоит в дверях кабинета и пристально на нее смотрит. Он не побрился, темные тени на щеках и подбородке придавали ему измученный вид. Глаза мужа глубоко запали, а лицо не выражало ничего, кроме злости. Она списала странное выражение на нелюбовь Уоррена к Федеральной налоговой службе. Лорел вопросительно подняла брови, словно спрашивая, не хочет ли он, чтобы она подошла к нему на пару слов, но Уоррен покачал головой.