— Ага.
— Знаешь, она сама напросилась.
— Я не сомневался, что ты не расстроишься, когда я тебе расскажу. Но, думаю, со следующей частью плана нам теперь стоит несколько дней подождать.
— В самом деле? — удивилась она. Сама же учила его не торопиться, но в последнее время ее внезапно охватило нетерпение.
— Завтра здесь будут похороны, — напомнил он. — Наверное, это сопряжено с большими хлопотами, а у нее ведь нет никаких родственников, чтобы помогли, верно?
— Я тоже так думаю, — согласилась она.
— Значит, моя сестра будет занята всеми этими делами, верно? Тогда давай подождем, когда все закончится?
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
— Да? — спросил он.
— Совсем пустяк.
— Что именно?
— Не называй ее своей сестрой. — Голос звучал жестко.
— Извини.
— Тебе известно, как я к этому отношусь.
— Ладно. Просто, ты же знаешь, она на самом деле…
— Мне плевать, — заявила она.
— Ладно, мам, — ответил он. — Больше не буду.
Особо звонить было некому.
Патриция Бидж, мать Синтии, являлась единственной сестрой Тесс. Разумеется, их родители давно умерли. Тесс хотя и была короткое время замужем, детьми не обзавелась, а разыскивать ее бывшего мужа не имело смысла. Он наверняка бы на похороны не приехал, да и Тесс не захотела бы, чтобы этот сукин сын стоял у ее гроба.
Тесс не сохранила дружеских отношений с работниками департамента транспорта, где работала перед уходом на пенсию. По ее собственным словам, особых друзей у нее там не было. Им не слишком нравились ее либеральные настроения. Она являлась членом клуба игроков в бридж, но Синтия понятия не имела, кто еще там состоял, так что звонить было некому.
Так вышло, что созывать народ на похороны нам не пришлось. История о смерти Тесс попала в газеты.
Печатались интервью с ее соседями, причем никто из них, кстати, не заметил ничего необычного в часы, предшествовавшие убийству.
— Всех это ужасно поразило, — сказал один перед камерой.
— Таких вещей у нас в округе не случалось, — заметил второй.
— Теперь мы будем тщательнее закрывать двери и окна на ночь, — произнес кто-то еще.
Возможно, если бы Тесс зарезал бывший муж или брошенный любовник, соседи вели бы себя свободнее. Но полиция призналась, что понятия не имеет, кто это сделал, и не представляет себе мотива. И у нее нет подозреваемых.
Не обнаружено признаков взлома. Никаких следов борьбы; только кухонный стол слегка сдвинут в сторону и один стул перевернут. Создавалось впечатление, что убийца Тесс действовал быстро. Тесс сопротивлялась одно мгновение, достаточное, чтобы сдвинуть стол и опрокинуть стул. Но тут нож вошел в тело, и она умерла.
Полиция сообщила, что тело пролежало на полу около суток.
Я вспомнил, чем мы занимались все то время, пока Тесс лежала мертвой в луже собственной крови. Мы готовились ко сну, спали, просыпались, чистили зубы, слушали утренние новости по радио, шли на работу, обедали — прожили целый день своей жизни, который у Тесс уже отняли.
Думать об этом было невыносимо.
Когда я заставил себя переключиться, мозг занялся не менее тревожными темами. Кто мог это сделать? Зачем? Стала ли Тесс жертвой случайного нападения или ее смерть имеет какое-то отношение к Синтии и угрозе в письме, написанном много лет назад?
Куда пропал Дентон Эбаньол? Пришпилила ли Тесс его визитку на доску, как мне сказала, или нет? Или, решив, что ни с какой информацией звонить ему не придется, сняла визитку и выбросила в мусор?
На следующее утро я нашел карточку, которую детектив оставил нам, и позвонил ему на мобильный.
Провайдер немедленно прервал звонок, предложил оставить послание и сообщил, что телефон отключен.
Я попробовал позвонить домой. Ответил женский голос.
— Нельзя ли позвать мистера Эбаньола, пожалуйста?
— Кто говорит?
— Это миссис Эбаньол?
— Назовитесь, пожалуйста.
— Это Терри Арчер.
— Мистер Арчер! — встревоженно воскликнула она. — Я только что собиралась вам позвонить!
— Миссис Эбаньол, мне в самом деле необходимо поговорить с вашим мужем. Возможно, полиция уже вам звонила. Я назвал им имя вашего мужа вчера вечером и…
— Он вам звонил?
— Простите?
— Дентон вам звонил? Вы не знаете, где он?
— Нет, не знаю.
— Это совсем на него не похоже. Иногда ему приходилось работать ночами, вести наблюдение, но он всегда меня предупреждал.
Меня охватило дурное предчувствие.
— Он вчера заезжал к нам. Во второй половине дня. Сообщал нам последние новости.
— Я знаю, — сказала она. — Я звонила ему сразу же после того, как он уехал от вас. Он сообщил, что ему позвонили и оставили послание. Обещал перезвонить.
Я вспомнил, как зазвонил телефон детектива, когда он сидел в нашей гостиной, и решил, что звонит его жена, чтобы рассказать о готовящемся ужине, как он взглянул на дисплей, удивился и перевел звонок в режим голосовой связи.
— Они перезвонили?
— Не знаю. Больше я с ним не разговаривала.
— А полиция к вам обращалась?
— Да. У меня едва сердечный приступ не случился, когда они пришли сегодня утром. Но их интересовала женщина, которую убили в собственном доме около Дерби.
— Тетя моей жены, — пояснил я. — Мы поехали ее навестить и нашли убитой.
— Бог мой, — произнесла миссис Эбаньол. — Мне очень жаль.
Я должен был еще кое-что ей сказать, хотя в последнее время у меня появилась привычка скрывать информацию от людей из опасения их растревожить. Но похоже, такая метода себя не оправдывала. Поэтому я проговорил:
— Миссис Эбаньол, не хочу вас пугать и убежден, что у вашего мужа есть вполне оправданная причина не звонить, но, мне думается, вам все же стоит обратиться в полицию.
— Ох, — выдохнула она.
— Мне кажется, вам следует сказать им, что ваш муж пропал. Хотя и прошло еще совсем немного времени.
— Понятно, — ответила миссис Эбаньол. — Я обязательно позвоню.
— И можете связаться со мной, если что-то случится. Позвольте оставить вам номер моего домашнего телефона, если у вас его нет, а также номер мобильного.