— Не понимаю, что вы хотите этим сказать, — процедил я сквозь зубы.

Конрад пододвинулся ко мне поближе.

— Вам нужно поговорить с женой.

Глава тридцать шестая

— Мне придется рассказать тебе все с самого начала, — заявила Эллен, садясь за стол в нашей кухне.

Когда я вышел из кабинета Конрада, то сразу же направился к жене и велел следовать за мной. Мы поехали домой и за всю дорогу едва ли перекинулись парой слов. Застали Дерека в гостиной. Телевизор был настроен на канал Эм-ти-ви, но, вероятно, сын уснул вскоре после того, как включил его. Это неудивительно, когда весь день косишь траву под палящим солнцем.

Я слегка толкнул парня. Он вздрогнул и проснулся.

— Что? Где я… ох, ясно! — Дерек почесал голову.

— Привет, дружок. Нам с мамой надо поговорить, так что почему бы тебе не пойти к себе в комнату и не лечь спать?

— Да, разумеется. — Он встал и, покачиваясь, отправился наверх. Мы подождали, пока хлопнет дверь, а потом ушли в кухню. Постояли немного, затем переместились от разделочного стола к холодильнику, а оттуда — к обеденному столу.

— Давай сядем, — предложил я, и мы оба уселись за стол. — Конрад сказал, что мне нужно поговорить с тобой. Как будто ты хочешь мне что-то рассказать. И это не имеет отношения к тому, что сделала Иллина.

— Не понимаю, о чем ты. Что я должна тебе рассказать?

— Все. О том, как все началось. Чейз не вдавался в подробности. — Я сделал паузу.

Эллен глубоко вздохнула, и показалось, что по ее телу прокатилась волна дрожи.

— Думаю, он прав и действительно пришло время, чтобы ты все узнал. Я давно должна была рассказать тебе. Много раз хотела поговорить с тобой, но не решалась. Возможно, потому, что этот разговор ничего не изменил бы, кроме твоего отношения ко мне. — Она тихо рассмеялась своим мыслям. — А может, и изменил бы. Возможно, у тебя уже сложилось окончательное мнение обо мне, когда ты узнал про нас с Конрадом.

— Это осталось в прошлом, я все забыл.

— Нет, ты не забыл, — возразила Эллен.

— Это было давно.

— Не важно. Я обидела тебя, и эта рана никогда не заживет. И то, что я сейчас расскажу… не знаю, как это скажется на наших дальнейших отношениях. Поэтому и молчала так долго.

— Но я должен знать, что происходит.

Вот тогда она и заявила, что должна рассказать все сначала.

— Когда я только получила место в колледже, — начала жена, — и мы переехали из Олбани, меня сразу поставили работать вместе с Конрадом.

— Знаю. Такое не забывается.

— Мы… ты и я… переживали тогда не самые лучшие времена. Я не виню тебя. Дело было и во мне. Я полностью посвятила себя работе, а ты пребывал в депрессии из-за своих проблем — с живописью и этой отвратительной работой в охранном агентстве.

— Какое это имеет отношение к…

— Позволь мне все рассказать, — перебила Эллен. — Это тяжело. — Она глубоко вздохнула. — Конрад посоветовал мне, кого стоит привлечь к участию в фестивале. Чейз предлагал самые разные кандидатуры — от заслуженных писателей до авторов нашумевших бестселлеров. Я вносила свои предложения, хотя в отличие от него и не имела ученой степени по английской литературе. Общими усилиями мы составили список людей, которых хотели видеть на своем фестивале, а потом стали постепенно налаживать контакт с этими писателями или с их представителями.

Я по-прежнему не понимал, зачем она все это мне рассказывает, но слушал.

— Так Чейз познакомился с Элизабет Хант. Она представляла многих людей, от практически классиков нашей литературы до парня, написавшего роман про маньяка, который коллекционировал сердца своих жертв. По этой книге, кажется, даже сняли фильм. Как бы там ни было, она работала с авторами настоящих хитов и сказала Конраду, что если когда-нибудь он напишет книгу, то должен обязательно ей показать. Чейз действительно работал над одной вещью. Уже несколько лет. Над своим Большим Романом. — Эллен произнесла эту фразу так, словно цитировала какую-то известную личность. — Когда я познакомилась с ним поближе, то поняла, что его проект, эта книга, которая так много для него значила, вряд ли будет иметь успех.

— Ой! — отреагировал я.

Эллен резко вскинула голову:

— Я не смогу продолжать, если ты будешь вести себя в таком духе.

Ее слова смутили меня, и я тут же заткнулся.

— Он считал, что непременно должен что-то написать, оставить след в истории своего факультета. Все профессора публиковались. Нет, они не писали бестселлеры, но их работы были тепло приняты в узких научных кругах. Им было что предъявить. Однако Чейз не хотел писать какую-нибудь монографию, которую прочитают пятьдесят человек, а потом поставят на библиотечную полку и забудут. Он хотел создать нечто большее. — Жена перевела дух. — Вот тогда он и познакомился с Бреттом Стокуэллом.

— Его студентом?

— Верно. Бретт был талантливым юношей, подающим большие надежды, но вместе с тем — гомосексуалистом с тяжелым характером, и к тому же казался взрослее своих лет. Безусловно, Конрада заинтересовали его литературные способности. Он редко хорошо отзывался о своих студентах и смотрел на них свысока, но о Бретте он говорил очень много и только хорошее.

— Дай подумать. Стокуэлл показал ему свой роман, над которым работал?

— Он уже не работал над ним. А закончил книгу. Бретт хотел, чтобы Конрад прочитал роман и сказал, что об этом думает. — Эллен покачала головой и снова уставилась в пол. — Он боготворил Чейза. Очень хотел услышать мнение своего любимого профессора о книге. Он им восхищался.

— А Конрад его предал, — не выдержал я.

Эллен снова пристально посмотрела на меня, так, словно хотела сказать: «Заткнись и дай мне спокойно рассказать».

— Итак, Брегг дал Конраду свою книгу. Сказал, что работал над ней долгое время и никому еще не показывал. У него не хватало решимости рассказать кому-нибудь еще о том, что он пишет. Сначала Конрад воспринял это довольно скептически. Пускай Чейз и считал Бретта талантливым студентом, но сомневался, что в его возрасте можно было написать роман. По крайней мере стоящий роман. И все же Бретт записал книгу на дискету и отдал ее своему профессору, чтобы тот мог прочитать на компьютере. Книга потрясла Чейза. Это была действительно сильная вещь — острая, провокационная, смешная. По уровню мастерства она намного превосходила книгу самого Конрада, над которой тот работал долгие годы. — Эллен замолчала. — У меня пересохло в горле.

Она встала и открыла холодильник. Я боялся, что жена достанет бутылку вина. Не исключал возможности, что после того, как Эллен вылила все вино в раковину, она пополнила свои запасы. Но супруга вытащила бутылку «фрутопии» и молча протянула мне, словно предлагая присоединиться. Я кивнул.