Дикий, исполненный смертной муки возглас донесся из комнаты, откуда я приползла. Я инстинктивно закрыла уши руками, но этот страшный вопль уже проник в мозг, я застонала в тон ему и повалилась без сил на пол. Страшные очки уплыли куда-то в сторону, а на их месте возникло человеческое лицо. Лицо Джона…
Он думает, что я умерла. А я жива. Но не могу шевельнуться, не могу даже моргнуть. Паника в его взгляде… Надо как-то показать ему, что моя песня еще не спета. А если не удастся… меня ведь похоронят… И значит, все напрасно… В голове звенело, но сквозь звон я вдруг расслышала голос. На сей раз не отцовский. Говорила Джейн: «Скажи ему что-нибудь, Джордан, черт тебя возьми! Не лежи бревном!»
С неподвижных губ моих сорвались два коротких слога, словно дуновение легкого ветерка. Я сама не слышала, что сказала. Но знала, что хотела сказать: сахар…
Джон по-прежнему смотрел на меня молча и встревоженно. Возмутившись, я невероятным усилием воли оторвала от пола руку и ударила по своей другой руке… По запястью… И повторила одними губами:
– Са… хар… Са… хар…
Надо мной склонился еще кто-то. Если Джон и остальные казались черными насекомыми, то этот был весь в белом, как ангел.
– Похоже, она хочет, чтобы мы замерили ей содержание сахара в крови.
Ну вот, догадались. Все вокруг меня заволокло дымкой, и лицо Джона исчезло.
– Джордан?
Яркий свет больно бил по глазам, но я радовалась этому, как ребенок. Свет… Лишь бы не тьма.
– Джордан! Проснись!
Тень скользнула надо мной и защитила от яркого света. Она приблизилась, и я увидела Джона.
– Ты узнаешь меня?
– Агент Джон Кайсер, ФБР.
Лицо его оставалось таким же встревоженным.
– Брось, Джон. Я же говорила тебе, что я не китайская ваза.
– Слава Богу… слава Богу…
– Как там Уитон?
Джон качнул головой.
– Бросился вдогонку за тобой. По коридору. Он был вооружен, но держал пистолет рукояткой вперед. Я сказал, чтобы по нему не стреляли, но у кого-то не выдержали нервы. Он мертв.
– Все чисто.
– Что?
– Я говорю: все чисто. Это когда преступника убивают одним выстрелом.
– Да, так и было.
Оглядевшись, я увидела, что лежу в реанимационной палате. От руки тянулась трубка капельницы. Я инстинктивно потянулась, чтобы вырвать катетер, и лишь в последний момент удержалась.
– Где мы?
– В больнице. Уровень сахара в твоей крови вернулся к норме. Врачи говорят, что у тебя обезвоживание, но это поправимо. Больше всего их волновал твой мозг.
– Меня он тоже волновал всегда больше всего.
– Джордан…
– Не бойся, у меня состояние, как после крепкой попойки. Только и всего.
– Предоставь врачам судить о твоем состоянии.
Я хмыкнула.
– Уверена, что со мной все хорошо. Несколько раз за последние дни меня посещала иллюзорная надежда, что Джейн жива… Но в глубине души я давно знала, что ее нет на свете. Так что когда я в чем-то уверена… Пожалуй, лишь с Талией я ошиблась. Мне казалось, что у нас был шанс спасти ее.
Джон помрачнел.
– Ее ввели в медикаментозную кому почти сразу после похищения. Ее состояние стало необратимым спустя час после того, как она попала в руки Хофману. К сожалению, у нас не было ни единого шанса.
Я кивнула.
– Где была та оранжерея?
– Ты не поверишь. В четырех кварталах от дома Уитона на Одюбон-плейс. В пяти кварталах от Сен-Шарль-авеню. И в одном квартале от университета.
– Поразительно… Это какие же надо иметь нервы… А что там сейчас делают ваши люди?
Он опустил глаза.
– Ты уверена, что хочешь знать?
– Мы – одна команда.
– Мы эксгумируем тела.
– Джейн уже нашли?
– Нет. Не знаю… Опознание будем проводить по кодам ДНК. Мы уже собрали всех родственников, и наши психологи говорят с ними. Тела в таком состоянии, что опознание их сопряжено с большими трудностями. Но мы постараемся все сделать как надо.
– Понимаю. Уитон признался, что нью-йоркских жертв закапывал на поляне около своего дома в Вермонте.
Джон кивнул, словно ничуть не удивился.
– Мы уже занялись его фермой. Собственно, там давно построено коммерческое жилье. Просто так в земле не покопаешься.
– Послушай, Джон, забери меня отсюда. Сегодня.
– Врачи не рекомендуют…
– Я знаю, мне плевать. Ты из ФБР. Уговори их!
Он глубоко вздохнул и положил свою руку поверх моей.
– У нас еще одна новость для тебя…
– Выкладывай, – отозвалась я, по привычке испугавшись.
– Мы только что получили весточку от Марселя де Бека.
– Какую?
– Приглашение.
– Опять?!
– Да. Он хочет говорить с тобой лично.
– Он в Штатах?
– Нет, как и в первый раз, примет тебя в своей резиденции на Каймановых островах. Сказал, что может прислать за тобой самолет.
– Нет, спасибо.
– Согласен. С другой стороны, в этом деле еще очень много неясного. И на многие вопросы только де Бек может дать ответ. Бакстер уже поддержал идею этой встречи. Полетишь на нашем самолете?
– Полечу. Когда?
– Когда наберешься сил.
– Ну, для двухчасового полета много сил не надо. Пусть готовят самолет. А ты сходи договорись с врачами. Пожалуйста, сделай это.
Джон посмотрел на меня, как на упрямого ребенка. Затем сжал мою руку и, наклонившись, поцеловал в лоб.
– Что ж, тогда в путь.
* * *
Большой Кайман был похож с высоты на крупный изумруд. Пилот самолета ФБР вновь посадил машину в аэропорту Джорджтауна, но на сей раз нас ждал совершенно другой эскорт. По личной просьбе директора ФБР британский губернатор выделил нам черный лимузин с флажками из дипломатического кортежа с шофером-англичанином. Уже через полчаса мы подъехали к особняку де Бека. Дверь открыла Ли, по-прежнему бесстрастная и спокойная.
– Мадемуазель… – чуть склонив голову, проговорила она. – Месье… Прошу вас.
На сей раз нас не обыскивали. Мало того – Джон был вооружен до зубов. Губернатор знал об этом. Марсель де Бек тоже знал и не возражал.
Ли отвела нас в просторный зал с окном во всю стену и замечательным видом на гавань. Старик француз стоял в том же углу и в той же позе, что-то высматривая среди далеких парусов на горизонте. Словно и не было минувшей недели, словно мы с Джоном только что вышли отсюда, но почему-то решили вернуться.