Роя Грейса мороз по коже прохватил. Он вдруг понял, что ждет его после рождения ребенка. Обычно он сидит в офисе уже в семь утра, если не раньше. Возвращается к восьми вечера, если не позже. Получится ли перекроить расписание?
Без ущерба для карьеры – нет.
Он вгляделся в вопрошающие глаза Гленна, зная, что ответ сержанту не понравится. Хороший полицейский должен быть женат на полиции. В течение тридцати лет до пенсии – дольше, если пожелаешь, – работа стоит на первом месте. Если жена или партнерша смирится, считай, посчастливилось. Катастрофическое множество, включая жену Гленна, не желает мириться.
– Знаешь, в чем проблема?
Сержант недоуменно затряс головой.
– В том, что Эри, возможно, права. Немножко жестока, конечно, но в целом права. Ты сам должен решить, чего хочешь – удачной карьеры или счастливой семейной жизни. То и другое можно совместить, но для этого необходимо полное взаимопонимание и бесконечное терпение.
– Забавно… Я пошел в полицию, чтобы дети могли мной гордиться.
– Значит, они должны гордиться тобой.
– Чем они будут гордиться, если я уйду из полиции?
– Дело не в том, вернешься ли ты в вышибалы или станешь охранником в аэропорту Гатуик, – заявил суперинтендент, – а в том, что ты за человек. Можно быть превосходным гуманным вышибалой. Можно быть замечательным зорким охранником. Можно быть дьявольски хреновым копом. Важно, что у тебя внутри, а не на жетоне и не в удостоверении личности.
– Конечно. Но ведь ты понимаешь, что я имею в виду.
– Слушай, ты хорошо знаешь, как я свою жизнь исковеркал. Не мне давать советы насчет супружеской жизни. Только, по-моему, если Эри действительно тебя любит, то и не разлюбит. Я, по правде сказать, не уверен, будто она действительно тебя любит, затевая судебный процесс и обливая грязью. По-моему, если уступишь, уйдешь из полиции, она со временем еще чего-то потребует. Что ты ни сделаешь, ей все равно не понравится. На мой взгляд, она ненасытная. Любая уступка устроит ее ненадолго. Поэтому я на твоем месте остался бы на службе, продолжил карьеру.
Гленн угрюмо кивнул.
– Знаешь, что Уинстон Черчилль сказал про уступчивость?
– Расскажи.
– Уступчивый кормит крокодила, надеясь, что он его съест в последнюю очередь.
Два тела были затоплены в море точно таким же способом, как первый «неизвестный мужчина» – завернуты в пластик, связаны синим шнуром, с грузами из шлакобетонных блоков. Одно тело принадлежит подростку, на год-другой старше предыдущего, по оценке Надюшки Де Санча. Лицо прыщавое, не совсем симпатичное, с крючковатым птичьим носом. У этого «неизвестного мужчины» тоже нет сердца, легких, почек и печени. Они изъяты профессиональным хирургом.
Теперь патологоанатом освобождает от мешка тело девочки лет пятнадцати. В представлении Грейса, смерть лишает индивидуальности человеческое лицо, оно становится чистым, пустым, и поэтому трудно сказать, как оно выглядело в реальности. Впрочем, несмотря на восковую бледность кожи, сбившиеся в колтун длинные темные волосы, видно, что девочка была красивой, хотя и чрезмерно худой.
По мнению Надюшки, оба тела пробыли в воде не дольше, чем первый труп. Не надо быть академиком или ракетостроителем, подумал Грейс, чтобы высказать предположение об одновременном затоплении трех тел.
Следовательно, можно отбросить вероятность морских похорон. Что это за подростки? Откуда? Кто их родители? Кто их разыскивает? Возможно, их сбросили за борт с какого-нибудь торгового иностранного судна, которые круглосуточно десятками проходят через Ла-Манш?
На теле второго юноши не обнаружено никаких признаков насильственной смерти или гибели от несчастного случая. На коже, как у первого, следы от уколов. Надюшка Де Санча опять повторила, что такие инъекции делаются при операциях по изъятию предназначенных для трансплантации органов.
Суперинтендента Роя Грейса одолевали все более мрачные мысли. Во время вскрытия он стоял в коридоре, прижав к уху мобильник. Сначала позвонил Элинор Ходжсон, попросил ее перепланировать его расписание на ближайшую пару дней. Хотелось бы только сдержать два обещания. Если инспектор Мантл проведет вместо него сегодняшний инструктаж в 18:30, можно побывать вечером вместе с одним коллегой на матче по регби в Кру-клубе в Уайтхоуке.
А завтра в управлении состоится обед с танцами, на который приглашено более четырехсот пятидесяти человек – можно себе представить, какая там будет толкучка. После нелегкого года Грейс ждал этого события и хотел появиться в обществе с Клио – всем уже известно об их отношениях, – отдохнуть, расслабиться с коллегами, по возможности постараться исправить не слишком хорошее впечатление, произведенное в среду вечером на нового главного констебля. Клио не одну неделю обдумывала наряд, потратив на покупки сумму, сравнимую с ВВП недавно добившейся независимости африканской страны, и поэтому будет сильно разочарована, если они не смогут пойти.
Он принялся звонить дальше, увеличил численность следственной бригады с изначальных шести до двадцати двух человек и теперь договаривался с Тони Кейсом из отдела технической поддержки, одновременно наблюдая за Надюшкой, которая осторожно снимала со шлакобетонных блоков высокопрочный шнур, надеясь обнаружить кожные клетки или волокна перчатки того, кто его связывал. Распутав шнур, она сунула его в пакет для дальнейшего исследования под микроскопом.
Стоявший рядом с ней коронер Майкл Форман время от времени делал заметки. За процедурой следили также Дэвид Браун и два его криминалиста. Фотограф Джеймс Гартрел снимал каждую стадию вскрытия. За соседним столом Клио с Дарреном приводили в порядок тело юноши.
Только подумаешь, будто всего навидался, рассуждал суперинтендент Грейс, как непременно накатит новый кошмар. В газетах иногда пишут, как в Турции или Южной Америке мужчины знакомятся в барах с красивыми женщинами, а потом просыпаются в засыпанной льдом ванне с зашитым боком, без одной почки. До сих пор он не верил подобным историям, считая их выдумкой. Тем не менее перед ним трое подростков, поднятых со дна моря, у которых были изъяты жизненно важные органы…
У прессы будет праздник. Вышедшая наружу новость перепугает жителей Брайтона и Хоува. На мобильнике уже два пропущенных безответных звонка от Кевина Спинеллы. Прессой следует осторожненько продирижировать, добившись максимальной общественной реакции на просьбу помочь с идентификацией тел и в то же время не вызывая ненужных волнений.
Встречи с прессой в выходные не пользуются особой популярностью, значит, лучше потянуть до понедельника. Бросить Спинелле несколько подачек – в ближайшей перспективе многотиражный «Аргус» весьма пригодится. Но что сказать журналисту? А главное – что утаить? Грейс давно понял, что при расследовании любого убийства необходимо придерживать информацию, известную только убийце.
Он временно выкинул из головы прессу и принялся записывать в блокноте наиболее вероятные предположения.